Бесплатный фрагмент - Апокалипсисник

СТЕРИЛЫ

— Учитель, расскажи о древних людях. Почему они жили прайдами и что такое любовь?

— Видишь ли, Элизабет. Человек — часть природы, и его прежняя жизнь мало походила на теперешнюю. Организм человека — это симбиоз клеток, бактерий, микроорганизмов, которые, получая питание, дают силы и самому человеку. Это сложная биосистема, дающая убежище, питание и возможность развиваться и всему сообществу и, в конце концов, себе. Конечно, древние люди были далеки от стерилов и представляли собой не только симбиоз полезных процессов и микроорганизмов, но и поле битвы. Как ты уже знаешь, жизнь в природе — борьба за выживание. Человек — это тоже поле борьбы за выживание полезных и вредных микроорганизмов. Их множество, и человек, подобно неприступной крепости, сначала успешно справляется с защитой от всяких вредителей, затем, в течение жизни, постепенно сдает свои позиции. Силы сопротивления иссякают и человек гибнет. Помимо этих опасностей человека подстерегает еще множество других, чисто внешних, его могут съесть, раздавить или уморить голодом. Люди, в силу своей агрессивности, часто оказываются в состоянии войны между собой. В общем, война на всех уровнях, от микро до макро…. И выживает, как известно, сильнейший….

****

Биоспрей приятно освежал кожу, наполняя ее свежестью и упругостью. Лола ощущала, как живые молекулы внедряются в эпителий, выполняя заданную программу регенерации. Мельком взглянув в зеркало, она привычно отметила состояние волос, зубов и ногтей. Заниматься собой — дело привычное и рутинное, потому что понятие моды, желание кому-либо нравиться давно исчезли из обихода. В общем-то, и это было необязательно, так как основную работу выполняет и контролирует мединатор — объемный мегаприбор, начиненный электронными мозгами и владеющий банком биоматериалов для регенерации внутренних органов и обменных процессов Лолы. Эту работу он ведет непрерывно, лишь иногда убирая биоприсоски, чтобы Лола могла несколько часов находиться в автономном состоянии. Такая методика позволяет почти непрерывно проводить мониторинг функционирования всех органов и систем абонента. Как утверждает наука, БиоБактмонитор держит под контролем практически каждую клетку и биобаланс всех систем организма, делая его практически вечным. Повинуясь биосигналу Лолы, нежные щупальца с легким чмоканьем синхронно отсоединились и исчезли в нежном чреве биоманипулятора.

Сладко потянувшись, она поплыла к выходу, паря над поверхностью в метре-полутора. Прохладный бриз едва шевелил прядь волос, и сладкая ненавязчивая музыка мурлыкала в ушах.

Выход во внешний мир всегда сопряжен с опасностью, хоть и сведенной к минимуму, но все же существующей. Невозможно стерилизовать окружающую среду настолько, чтобы в ней не существовало ни единой посторонней молекулы. Достаточно такой молекуле проникнуть в организм Лолы, как стройная система, выстроенная БиоБактом (ББ), подвергается угрозе дистабилизации. Хорошо если молекула или вирус не пройдут первый контур биозащиты, а если пройдут? Работы по отлову и нейтрализации прибавится многократно. Организм Лолы — сбалансирован настолько, что даже небольшое вторжение способно вызвать цепную реакцию и перейти в обвальную фазу.

Лола на миг представила себя без какой-либо защиты, один на один с дикой природой как ее пращуры, и брезгливо передернулась. Кругом грязь, бактерии, вирусы, комары, клещи и мухи…. На мгновение представилось совокупление с рыжим, грязным, нечесаным «орангутангом», берущим ее грубо и насильно, даже не интересуясь ее мнением. Ужас, ужас, кошмар, дикость, непотребство! Лоле даже о поцелуе с таким персонажем без омерзения подумать было невозможно. Желтые, немытые зубы, вонючий рот, с остатками непереваренной, гниющей между зубами пищи. Полчища болезнетворных бактерий, устремляющихся через слизистую прямо в твой стерильный организм!

Бедный БиоБакт наверное взорвется от такой интервенции на молекулярном уровне. Она самодовольно рассмеялась, слегка задохнувшись от неуемности собственной фантазии. Такие мысли давно уже никого не посещают, и только буйная фантазия Лолы, нет-нет, да и выдаст яркую картинку! Люди давно перестали заниматься такими антисанитарными глупостями. Англосаксонский мир, ведя вековую борьбу за суверенность личности, наконец-то достиг цели — абсолютной суверенности каждой личности.

Даже если и возникнет в голове бредовая мысль о продлении рода, Лола может сдать свою яйцеклетку в департамент репродукции. Там ее обследуют и скрестят с идеальным сперматозоидом чистокровного англосакса из национального банка репродукции.

Больше ничего от Лолы не требуется. Все остальное будет сделано в клинике репродукции в искусственной Биоматке под наблюдением профессионалов. Никаких этих вульганрых родов после изнурительного вынашивания плода, родовых мук и страданий, и, наконец, бактериальных интервенций нарождающегося в организме эмбриона. Все пройдет в стерильных лабораторных условиях под контролем приборов, автоматов, зондов.

В назначенный день и час плод появится на свет и Биоматка приступит к его вскармливанию, пока он не перейдет в следующий департамент под опеку своего Биобакта. Естественно, что новый индивид, если захочет, может познакомиться с прародительницей, но этого давно не происходит, потому что каждая личность суверенна и ничем не обязана своим предкам. А если он еще захочет поцеловать свою биомать? К чему эти риски нарушить стерильность биофлоры? Нет. Нет, уж лучше анонимность. Правда фантазии о продолжении рода практически перестали посещать добропорядочных стерилов, и уж тем более общаться со своими потомками стало бессмысленно и как бы даже неприлично.

Так и живут суверенные англосаксы, почти вечно отделенные от остального мира стерилизующим биоэкраном, который надежно отделяет этот мир от остального, поддерживая внутри нужную температуру, оптимальный газовый и бактериальный состав….

Однажды Лола посмотрела старинные записи порнофильмов и пришла в какой-то мистический ужас. Этими сюжетами люди взбадривали себя от скуки? Как же хорошо жить в просвещенное время, когда человек, как хрустальный храм, полон воздуха и света и не подвержен этим диким инстинктам! Непонятно даже, целуются особи или кусаются? Любят друг друга или истязают? Что ни говори, но звериная сущность древних людей — это атавизм и дикость, о которой лучше не вспоминать. Что ни говори, время животных инстинктов кануло в прошлое, и человек благополучно перешел в следующую фазу развития, вплотную приблизившись к совершенству.

****

— Господин Учитель, а что такое любовь?

— Ну, это объяснить очень непросто. В древние времена люди долгое время жили парами. Мужчины и женщины. Когда они жили парами, повинуясь взаимному притяжению полов, то образовывались семьи, у них рождались дети. Дети росли не как теперь, отдельно, а вместе с их родителями, и это совместное проживание позволяло людям сообща преодолевать всевозможные жизненные трудности и выращивать детей, которые в то время никому не были нужны, кроме своих биоматери и биоотца. Государственное устройство в те времена не брало на себя ответственность по выращиванию потомства — это была обязанность родителей. Их никто не заставлял, просто они были очень привязаны к своим деткам. Религия, искусство, законы общежития — все было направлено на защиту семьи для создания наилучших условий для выращивания потомства.

Вот тогда-то и возникло понятие любви. Привязанность мужчины к женщине и своим детям была главной движущей силой развития человечества, энергетической подпиткой, школой понимания добра и зла, источником стимулов и приоритетов. Дети, как самые беззащитные члены общества, охранялись всевозможными табу и нормами морали. И таким образом общество выживало и развивалось.

Возникла литература, поэзия, культура, театр и кино — все это образовалось на основе этой самой любви, а по существу, опоэтизированной банальной тяги полов. Так называемая любовь, как все человеческое, была полна противоречий, страданий и конфликтов, эта тема порождала бесконечную массу коллизий и, соответственно, сюжетов. Люди, как существа переменчивые, вспыльчивые и амбициозные, любя ненавидели, мучились и страдали, мучая друг друга и любя. Мужчины и женщины, в силу их биоотличий, редко понимали друг друга и, не смотря на институт брака и взаимное влечение, постоянно конфликтовали, это была борьба противоположностей, которая являлась питательной средой для искусства. Теперь люди суверенны и независимы. Освободившись от взаимного притяжения, они обрели, наконец, полную независимость и затем уже и стерильность как высшую форму суверенной личности.

Вслед за исчезновением брака и семьи, исчезло взаимное влечение. Затем исчезла так называемая культура, главным топливом которой была все та же любовь, ненависть и притяжение полов. Эта тема перестала быть интересной кому-либо. Обретя стерильность, люди сосредоточились каждый на самом себе. Наконец-то человек смог разговаривать с вечностью! А не конфликтовать со своей супругой, соперником или конкурентом.

Религия, исследующая внутренний мир человека и стоящая на страже института брака, с уходом понятия семьи, любви, сама превратилась в камерное философское общество. Так вот, оно утверждает, что с уходом любви из жизни человека ушло понятие души. Понятие души это чисто религиозная субстанция, не имеющая ни вкуса, ни цвета, ни запаха. Ее наличие или отсутствие мало что может изменить в нашей жизни, полной чистоты и совершенства, лишенной противоречий и почвы для конфликтов. Поэтому душа превратилась в чисто умозрительное понятие.

****

В некотором царстве, в некотором государстве, жили-были дед да баба, и был у них внучок Велемир, которому было суждено стать спасителем Славянского мира. Был он чист лицом, статен, не обделен ни силой, ни здоровьем. Прежде всего, он был одарен силой ума!

В соседнем полисе жила-была девица — Марьюшка посадница. Красавица, каких мало на Руси. Волосы светло-рыжие, глаза сине-голубые, лицом светла, как голубица, да россыпь веснушек возле глаз добавляла солнце в ее светлый облик. Смешливая и непокорная. То ветер, то туча, то гроза, то брызги смеха. Переливчатая, как звон ручья по камням. Обладала он многими талантами и, прежде всего, талантом врачевания. Могла видеть будущее и мудростью обладала не по годам юным. Слава о той Марьюшке и ее способностях известна была далеко за пределами ее полиса….

****

Мужчины — это просто какое-то недоразумение, — брезгливо думала Лола, проплывая над полянкой орхидей, источающих восхитительные феромоны. Если пращуры мужчин, волосатые, грязные, агрессивные и кровожадные хоть и вызывали брезгливый ужас, но все же одновременно и уважение, потому что могли защитить себя и свою пару от всевозможных опасностей той жизни в дикой природе. Напоить, накормить, построить убежище, придумать что-нибудь для защиты и безопасности! То современные инфантильные, неврастеничные, изнеженные и трусливые мужские особи вызывали только брезгливое отвращение. К тому же они еще поголовно глупы и бесполезны как пудели или болонки. С уходом из их тел тестостерона из них, ушло все, что составляло их ценность в прошлом — ум, предприимчивость, сила и смелость. В процессе эволюции они полностью деградировали и оказались первыми кандидатами на отбраковку природой самого бесполезного биоматериала. Содержать их в анклаве ради сперматозоидов нет нужды: во-первых, по причине полного вырождения, не заслуживающего продолжения, во-вторых, потому что запаса биоматериала в национальном банке хватит не на одну сотню лет. Как известно, одной капли семенной жидкости достаточно, чтобы оплодотворить целую армию самок….

****

— Тятя, тятя, ну расскажи про стерилов!

— Да что про них рассказывать? Стерилы — это такие тепличные люди, непригодные для нормальной жизни. Когда-то они были могущественны и кровожадны. Личная выгода была их главной целью и религией. Теперь, после большого взрыва, который они же и спровоцировали, от человечества уцелела ничтожная часть. В результате мир распался на четыре автономно выживающие группы. Наевшись так называемой политики, люди, разделенные огромными расстояниями, начали жить в соответствии со своими идеалами и представлениями. Мир распался на англосаксонский анклав в Европе, самый малочисленный, на славянский, на арабский и азиатский. Четыре представления о жизни воплотились в этих миницивилизациях, разделенных друг от друга незаселенными пространствами. Земля, густо заселенная в прошлом, стала в одночасье необъятной территорией. Это и позволило выживать всем по-своему, не претендуя на мировое господство. Больше всего на это господство претендовали как раз англосаксы. Именно они принуждали весь мир жить по своим законам. История показала, что эта модель развития была тупиковой. Теперь все живут, как хотят. Англосаксы живут за стерильным биоэкраном и очень довольны обретенной способностью заниматься только собой, не претендуя ни на что, кроме своей личной свободы. Этот их идеал еще сыграет с ними злую шутку. Арабский мир — это мир созерцателей и философов. Довольствуясь малым, они много размышляют о вечном, благо, жаркий климат позволяет. Наш мир — это выживание в природе и слияние с ней на основе интуиции, использования биоэнергии, других полей и энергий. Возрождение древних забытых знаний и практик. Для этого надо научиться слушать свое подсознание, использовать силы природы, вникать в суть явлений.

Азиатский мир, в силу своей малочисленности, еще не определился с концепцией выживания, но пробует практики буддизма, индуизма, йоги, Цигун.

Упор на техническое развитие практикует лишь англосаксонский мир.

— Но это же здорово?

— Не совсем, видишь ли, техногенная цивилизация уже завела один раз людей в тупик. Если вдуматься, заведет их туда же опять. Они уже стали похожи на собственное отражение в зеркале, реальное, и в то же время нематериальное. А что дальше? Подумай. Малейший сбой в системах жизнеобеспечения, разгерметизация биоэкрана, и миллионы бактерий вокруг, от которых уже давно нет иммунитета? Раствориться и исчезнуть из-за какого-нибудь насморка? Тело, как и ум надо закалять, а не превращать в хлипкое продолжение приборов….

****

Меня удивила боль! Это было ново. Достижение боли — дело непростое при наличии тотального контроля со стороны ББ. Тем не менее, когда мне удалось причинить себе острую боль, я испытала фантастические ощущения. Взрыв эмоций, фонтан чувств. Сладкое чувство головокружения, перехода от одного состояния в другое. ББ конечно моментально все ликвидировал, но в подкорку запало острое искушение повторить и насладиться еще раз…. Я порой задумывалась над тем, что людей древности удерживало в этой жизни? Почему они цеплялись за нее всеми силами, хотя боль, страдания и смерть были на каждом шагу? Сладость жизни всегда оказывалась более сильным чувством, не смотря на чудовищные испытания в жизни пытками, болезнями, изнурительной работой, опасностями, увечьями? Нет, стремление к жизни всегда было сильнее. Мне, имеющей все, что можно только пожелать, это свойство совершенно непонятно! Эта загадка не дает покоя уже много циклов. Испытанная однажды острая боль содержит в себе отгадку этого парадокса. Может быть, жизнь это и есть сладость боли?

Эта проблема все больше захватывала ум Лолы, давно не загруженный какими-либо переживаниями. Не находя ответа, у нее нарушился сон, что вызвало нешуточные волнения в недрах ББ, которому не удавалось найти и устранить причину расстройства.

Когда были перепробованы и перепроверены все системы в организме и сделан вывод о полной норме всех физиологических процессов, ББ был сделан нешуточный вывод о том, что причина отклонения выходит за пределы его компетенции. Автомат бесстрастно констатировал этот факт, оставив его без ответа, поскольку он не был предусмотрен программой.

Сладость боли, ее манящее искушение попробовать что-нибудь еще, разъедали изнутри огнем. Понятие страсти уже полностью отсутствовало, поэтому особенно было свежо, неотвязно и становилось манией. Изнеженная психика, не умея противостоять каким-либо искушениям, легко поддалась столь неотвязным стремлениям.

Ум Лолы был полностью одержим идеей боли и ее сладостью. Она непрерывно экспериментировала, исследовала многообразие, морфологию и терапию боли. ББ непрерывно реагировал: штопал, скреплял, сшивал, сращивал. С упорством автомата спасал этот обезумевший организм под кодовым названием Лола от неминуемого распада. Однако процессы, происходящие в мозгу Лолы, ему были неподвластны, и он, с упорством автомата, сшивал, залечивал, регенерировал то, что было еще совсем недавно таким благополучным и самодостаточным живым существом.

Однако изощренность Лолы росла. Она впервые ощутила жгучую горечь, соль и перец этой жизни и не могла остановиться, не обладая каким-либо иммунитетом противостояния. Понятие инстинкта самосохранения тоже отсутствовало за ненадобностью. Единственная испытанная ею страсть превратилась в страсть саморазрушения и, как ей казалось, ничего слаще этого ощущения просто не было….

****

Велемир решил воевать Дракона, который жестокими набегами на славянские земли досаждал мирным землепашцам. Некоторые поговаривали даже, что если уж нельзя извести этого басурмана, то может девицей какой пожертвовать и откупиться…. Однако прошли те времена, когда человеческого материала было вдоволь. Такого первобытного варварства люди допустить не могли. Они уже знали, какой большой ценностью является человек.

Велемир к тому времени окреп, но опыта еще не набрался. Вознамерился он супостата извести, а заодно и оправдать надежды, возложенные на него каликами перехожими. А предсказали они ему множество подвигов во славу Родины. Этот их завет наполнил его уверенностью в своих силах, и он решился попробовать схватиться с чудищем, досаждающим землянам на южных предместьях славянских земель.

Найти супостата было делом нехитрым — по выжженной земле, да костям, разбросанным по всей округе. Здесь обитали только вороны и другие падальщики. Безмолвие и смрад отличали гиблое место, где обитало чудище поганое….

Бой был скоротечен. Велемир уже научился перемещаться в мгновение ока с одного места боя на другое на тридцать шагов. Хотя в летописях говорилось, что великие воины древности в состоянии меряченья могли перемещаться и втрое больше и втрое быстрее. Однако и этого умения Велемиру хватило для победы. Только тот огнем плюнет, а Велемир уже в тридцати шагах в стороне и секирой в горло тычет…. На десятый раз голова отвалилась, обдав всю округу фонтаном ядовитых брызг. Досталось и Велемиру. Щит и доспехи с шипением скукожились, через прожженные дырки желчь достигла кожи, оставив три гниющие язвы.

Когда Велемир вернулся домой, ему уже было так плохо, что соплеменникам пришлось отменить праздник великой победы. Народ готов был все сделать для исцеления победителя, но рецепта не знал, местные мудрецы и знахари только разводили руками. А ранки гноились все сильнее. Наконец все вспомнили про Марьюшку- искусницу и, уцепившись за эту идею как за соломинку, послали за ней гонца в соседний полис.

Однако она уже ждала делегата, сказала ему, что все знает и все ведает.

— Велемир пусть гордыню свою поубавит, сам приедет ко мне свататься, а как вылечу, чтоб замуж взял — произнесла, и жестом выпроводила ходока со двора.

А Велемиру уже так худо, что не то, что не до женитьбы, не знает, будет ли жить или преставится.

Но делать нечего, повезла делегация обездвиженного, ослабевшего героя на поклон к Марьюшке. А она как будто и ждала, все знала наперед. Всем известно было, что гордость для Велемира была превыше всего, но увидев его смирение и боль, она смягчилась. Он тоже почувствовал, что неспроста все это, что это промысел свыше. Да и Марьюшка с первогляда показалась еще краше, чем молва о ней песни слагала, и это растворило остатки гордости молодецкой. Пришли сваты, сделали подношения, а жених уже едва шевелился. Улыбнулся только глазами, полными надежды, веры и влюбленности.

Марьюшка к тому моменту подготовила баньку жаркую на берегу речки и велела всем удалиться, предоставив болезного на ее попечение и заботу.

Напарила молодца, приложила к ранам хлебный мякиш особого каравая, испеченного накануне в полночь с добавлением всяких зелий и трав. Раны сразу затянулись и больной воскрес.

Окунула она Велемира в студеные воды, и тот, хоть и пошатываясь, но встал на ноги и, заворожено глядя на спасительницу, поклонился ей в пояс. Праздник случился великий, на три дня и три ночи. Стали они мужем и женой.

Велемир как и раньше пытался все решать сам, но быстро убедился, что Марьюшкин ум всегда оказывался глубже и точнее, мудрее в общем. Сказке на этом не конец, еще много чего произошло дальше. Только спать пора, внучок….

****

Слепящее солнце заливало мир знойным маревом. Аду Симбел отвалился на подушки. Только в тени шатра еще можно было дышать спокойно. Посмотрев на блюдо с фруктами, он только поморщился и отхлебнул прохладной воды из глиняного кувшина. Женщины гарема принужденно улыбнулись своему покровителю, не в силах гибкими телодвижениями развлечь своего повелителя. Глоток воды как будто провалился в бездонные лабиринты перегретого естества. Лениво шевельнулась мысль о сладости каждого мгновения жизни, что сладость эта в трех состояниях: до, во время и после глотка воды. Так во всем — жизни, женщине, вине, еде и прочем, прочем. Предвкушение, плато, послевкусие. Что лучше? Философский вопрос.

****

Лао Сан преклонил колени к алтарю. Священный гранит излучал прохладу и тайну. Неизвестные письмена, высеченные на священном камне, выглядели загадочно и прекрасно. Одного этого было достаточно, чтобы ощущать — они скрывают бездну смыслов и спрессованную мудрость. Мудрость недоступна человеку телесно, но постижима и измерима умом.

Почему природа, мир не могут обойтись без людей? Люди это витамины природы. Алмазы — витамины нижнего мира, люди — алмазы верхнего. Смирение, терпение, постижение — главные добродетели. Спасение в этом. Человек — единственное существо, преобразующее этот мир не стихийно, а целенаправленно.

Медитируя и просветляясь, люди могут приблизиться к совершенству. Святость — это когда ты чист, прозрачен и невесом. Тогда ты можешь взорваться энергией ста молний и обрести новое воплощение…. Это воплощение — еще один шаг к совершенству.

ГОЛУБОЙ ХЛОРОФИЛЛ

Нас стало большинство, и это обстоятельство совершенно лишило всех какой-либо исключительности. Мы просто стали обычными индивидами. Наше сообщество, окончательно избавленное от толерантности натуралов, начало испытывать проблемы, с которыми мы не сталкивались в период исключительности. Пришлось самим решать все то, что делало прежнее общество по веками налаженным алгоритмам. Производство продуктов и вообще производство всевозможных благ, текстиля, машин и прочего и прочего стало подходить к опасной черте неустойчивости и развала. Сталь варить мы умеем только в анекдотах натуралов. Мы хоть и высшие существа, но столкнулись нос к носу с огромным количеством проблем, о которых даже не подозревали. Оказывается, искусство и музыка это верхушка айсберга, а все остальное — работа, работа и еще раз работа, в грязи, пыли, сумасшедшей жаре, с железом, бетоном и прочими противными вещами. Единственное, до чего мы могли опуститься — это до проблем ботаники. Это, как нельзя кстати, помогало нам в продвижении вопросов селекции и выведения новых цветов, плодов, растений. Но, как говорится, этим сыт не будешь. Производство продуктов питания шло по инерции, постепенно сбавляя темпы. Там продолжали трудиться натуралы, которые выбрали работу, признав приоритетность новых отношений в обществе, неся повинность на рынке сексуальных услуг, либо официально войдя в чей-то гарем.

Однако проблема продуктов питания на фоне других становилась все острее. Промышленное производство, поддерживаемые натуралами, медленно угасало, однако это еще не было так фатально, как дефицит продуктов сельского хозяйства.

По этому поводу президент и отец нации Элтон Марэ созвал экстренный совет старейшин.

***

— Господа старейшины, нам необходимо разработать ряд неотложных мер по обеспечению общества продуктами питания. Традиционные технологии сельского хозяйства частично утрачены, частично разрушены произошедшей перестройкой общества, в результате которой значительная часть сельского населения в результате репрессий исчезла, и других мер по установлению нового порядка жизни и существованию натуралов в новых условиях. Многие оказались в гаремах, многие репрессированы и эмигрировали, а те, что остались в качестве молчаливой массы, крайне неэффективно ведут свою деятельность. Если так будет и дальше, то через год-два нам придется переходить на жесткий режим экономии или синтетическую пищу.

Нужны новые идеи, не такие громоздкие и трудоемкие, а эффективные и современные. Я предлагаю создать целевую научную программу по разработке продуктов питания нового, более современного уровня на основе прорывных научных технологий.

Воцарилось гробовое молчание, поскольку эта область знания почти поголовно была истреблена вместе с академией наук в период репрессий и перестройки общества.

В затянувшейся паузе возникло гнетущее чувство безысходности.

— Есть идея! — как удар бича, подал голос один из старейшин, высокий, худой, в ярко- желтом пиджаке. — Надо найти Иеронима Брейгеля. Мне помнится, он был пожизненно осужден еще до Великого передела.

— А кто это?

— О, этот натурал лет десять назад был фигурой мирового масштаба в области биотехнологий. Однако за вольнодумные высказывания и антигосударственную деятельность был осужден пожизненно и лишен всех званий. Надеюсь, там же он находится по сей день. Помнится, одним из направлений его работы был поиск новых источников питания….

***

Иероним поднял глаза от рукописи, услышав шаги за дверью. Ему казалось, что он давно забыт и обречен сидеть в этих стенах до последних дней. От опасности сойти с ума от одиночества и безделья спасал только сильный характер и возможность работать хотя бы с бумагами. За десять лет он написал несколько учебников, привел в порядок множество наработок прежних лет, не получивших продолжения. Хотя все это лежало на полке мертвым грузом, но все же скрашивало одиночество, давало пищу для ума и возможность переключаться.

Дверь отворилась, охранник принес необычайно красивый обед на блюде и большой пакет с одеждой.

— Подсудимый Н-2345, Вам необходимо привести себя в порядок, переодеться в цивильное и к 13 часам быть готовым к аудиенции.

В голове Иеронима вихрем пронеслись вопросы: Что? Зачем? Почему? Кому он понадобился? Усмехнувшись, он философски молчал, оставаясь на месте. «Если я им понадобился, значит, не все потеряно», — промелькнула мысль.

Охранник в недоумении нетерпеливо протараторил приказ, напомнив, что на все сборы у осужденного всего два часа. К его услугам будет предоставлена душевая и парикмахер. Иероним в задумчивости погладил окладистую бороду, отросшую за последние годы, и повел бровью, как бы со стороны оглядев свою грязную робу, обшарпанные стены и стопку исписанных тетрадей — единственной ему доступной роскоши в этих застенках.

Выйдя из парикмахерской, увидев в зеркале еще не старого человека интеллигентной внешности, он удовлетворенно усмехнулся и скорчил сам себе рожу.

***

Элтон Маре, увидев бывшего нобелевского лауреата, обладателя всех возможных наград в области генетики, досадливо подумал: «Зачем его держат в заключении, когда передел общества уже давно свершился и вся борьба позади? Он уже не молод и вряд ли способен воевать. Дать ему лабораторию и пусть себе сидит у микроскопа для общественной пользы. Кроме политической борьбы плохо другое, — этот человек когда-то мог быть опаснее для нас атомной бомбы. Когда-то он замахнулся на самое дорогое, что у нас есть, нашу самость, избранность, элитарность. Он осмелился назвать нас больными, подлежащими принудительному лечению. Как признанный гений в своей области предлагал разработать методику и вакцину по „исправлению“ биохимического вывиха гомосексуальности».

Однако он опоздал со своим предложением, уже все ключевые места властных структур были заняты нашими сторонниками.

Такого вызова общество победившего сексменьшинства ему простить просто не могло. Был придуман шумный процесс, сфабриковано множество ложных преступлений, и Иеронима срочно изолировали, пока его вакцина и метод не стали достоянием гласности.

Гения и светило науки засадили из-за угрозы взорвать светлый мир, который был создан в результате многолетней борьбы между натуралами, одержимыми «толерантностью», и воинствующими сексменьшинствами. Наконец одни лишили политической власти других, и в результате диктата и террора не установили покой и порядок при диктатуре меньшинства.

После приглашения Иероним сел и выжидательно присматривался к президенту.

Элтон был воплощением сдержанности и стильной имиджевой концепции, разработанной лучшими стилистами. Никаких крашеных ногтей, желтых пиджаков и прочих побрякушек в ушах, ноздрях и прочих частях. Имидж политика, отца нации для всех членов общества обязывал к нейтральности.

После затянувшейся паузы, Элтон, почувствовав, что его харизма не производит особого впечатления на гостя, и, сменив тактику, сказал:

— Я пригласил Вас потому, что для меня Вы важны не как политический оппонент, а как человек, ученый и, теперь уже, узник совести.

Иероним, скептически усмехнувшись, пробормотал, что нынешняя Власть вряд ли способна самокритично подойти к его приговору. Элтон увидел, что перед ним человек весьма проницательный и на дешевые приемы не реагирующий. Его шишковатый лоб говорил о сильном интеллекте, способном к эффективной мыслительной работе, и его успехи в науке только подтверждали это.

Привыкший к «трудным» противникам, Элтон перешел на другую тактику беседы.

— Нам нужна Ваша помощь, уважаемый маэстро.

— Кому это Вам?

— Нам всем, прогрессивным людям современного мира. Теперь мы все едины. Время распрей и политической борьбы прошло, и общество нуждается в созидательной воле ее лучших умов….

— Мне кажется, я догадываюсь, зачем понадобился — скептически усмехнулся Иероним.

— Да, да, дорогой друг, настало время востребованности интеллектуалов общества для новых свершений и достижения той самой Гармонии, о которой так много говорят, но так трудно к которой продвигаются….

— Я не очень верю, господин Президент, в добрую волю победившего меньшинства относительно моей персоны, скорее какая-то необходимость, и весьма насущная….

— Да, Вы правы, Ваши заслуги, опыт и достижения могли бы послужить на благо общества и победившего, как Вы выразились, меньшинства.

— Я мало что могу сделать, сидя в одиночной камере.

— В случае Вашего согласия, мы все исправим. Вернем все звания и все заслуги. Или почти все…. –осекся Элтон, опустив глаза. — Предоставим Вам любые возможности для успешной работы на благо общества.

— А в чем, собственно, проблема? — поднял глаза на собеседника Иероним.

— Нам нужен научный прорыв в области производства продуктов питания! Вы тот человек, работы которого в области генной инженерии, опередили когда-то свое время и имеют огромный потенциал даже сегодня. Эта проблема назревает все острее. Годы политической борьбы и идейных разборок только усугубили положение с производством продуктов питания.

— Господин Президент, если бы меня не засадили Ваши сподвижники в «каталажку» по смехотворным обвинениям, мы, возможно уже сегодня, не имели бы проблем с продуктами питания.

— Наверное, Вы правы, дорогой Маэстро, но никто еще не доказал, что жизнь течет по законам справедливости и целесообразности. Мы готовы Вам предоставить все возможные условия для работы под статусом госпрограммы с неограниченным финансированием.

— Кто мне вернет годы, проведенные в застенках? Кто мне вернет моих учеников, мою школу генетики? Где гарантия, что меня не засадят снова, как только я решу проблему?

— Слово Президента — с пафосом вырвалось у Элтона Маре, но упреждающий жест оппонента и усмешка красноречиво сказали — слову Президента он не верит. Меняется все, даже власть Президента….

— Дорогой друг, — с наиболее проникновенной улыбкой произнес Элтон — эту проблему мы решим. У Вас будут гарантии и свободы.

— Вот когда будут, тогда и поговорим — жестко ответил Иероним и без предупреждения поднялся, подчеркивая тем самым, что говорить больше не о чем.

Когда он вышел, Элтон протер платком неожиданно взмокший лоб. «Другого я бы стер в порошок, а этот меня опустил ниже плинтуса».

Но «слуга народа» должен быть гибким и способным на любой компромисс ради намеченной цели.

Он вызвал Марка Фьюри, помощника и верного любимца, надиктовал ему указ о пересмотре прокуратурой лжепроцесса над И. Брейгелем десятилетней давности. Он понимал, что только так он решит задачу, а за издержки потерянных лет многим еще придется попотеть, а может и сесть….

***

Иероним вернулся в камеру, насвистывая простенький мотивчик.

Ход дальнейших событий ему был ясен, и оставалось только пассивно наблюдать их развитие. В новой тетради печатными буквами он вывел название «Голубой хлорофилл», и, ухмыляясь, углубился в расчеты. Работа — это то, что спасало от депрессии, а работа, которую он наметил крупными мазками после встречи с президентом, доставляла неописуемое удовольствие.

***

Между тем, в публичной плоскости разыгрывался Фарс раскрутки лжепроцесса десятилетней давности в обратную сторону. Все средства информации говорили только об этом. Общество с ужасом глотало вскрываемый заговор против честных людей.

Запретной оставалась только одна тема — тема «вывиха», его диагноза и лечения. Эта тема, оставаясь под грифом «государственная тайна», оберегалась всеми возможными способами….

Чтобы не раскрылись истинные причины пожизненного приговора ученому, центр тяжести был переведен с фигуры И. Брейгеля на группу чиновников, которые своей целью поставили развал Академии Наук. За эту антинародную деятельность они были осуждены на различные сроки во главе с бывшим Генеральным прокурором, который к тому времени был уже немощным старцем.

В результате хорошо организованного спектакля, Иеронима с помпой освободили из тюремного заключения в зале суда и вернули все регалии, звания и заслуги.

***

На следующей аудиенции Элтон Маре, надев на себя маску борца за справедливость, произнес:

— Дорогой Маэстро, мне бы хотелось, чтобы Вы, в соответствии с нашей договоренностью, приступили к работе. Вам необходимо возглавить институт перспективных проблем (ИПП). Нам удалось воссоздать список Ваших коллег и установить их сегодняшнее положение.

Он передал через стол бумагу.

И. Брейгель углубился в изучение списка своих ближайших помощников, почти поголовно репрессированных и прозябающих на поселениях.

Сделав быстрые пометки, он вернул список Элтону и, с корректным поклоном, удалился, сказав, что готов приступить к работе, как только группа будет собрана.

Элтон, в очередной раз, вспотев, почувствовал едкий укол в самолюбие, тем не менее, придраться к чему- либо не смог и отдал необходимые указания.

— Когда все сделаем, тогда и разберемся за все уколы, — не в его амбициях было прощать кому-либо и что-либо, особенно моменты унижения.

***

Группа единомышленников была собрана, Иероним развернул бурную деятельность. Необходимое оборудование и любой материал обеспечивались моментально и работа кипела.

***

Элтон понимал, что через пару лет его рейтинги рухнут, если вся эта кипучая деятельность не принесет результатов. Нехватка продовольствия, возвращение на пьедестал натурала, да еще с такой помпой, грозили Элтону импичментом и обвинениями в измене фундаментальным принципам нового общества просветленных.

***

Спустя два года, опальный ученый был вызван для отчета о проделанной работе.

Минута в минуту Нобелевский лауреат Иероним Брейгель вошел в кабинет сияющего улыбкой Элтона Маре. По такому случаю, он выбрал улыбку «отеческое радушие».

Иероним вошел в кабинет со свертком, похожим на букет цветов….

***

— Что это, дорогой Маэстро? — полюбопытствовал Элтон, глядя на сверток, и понимая, что это не цветы.

— Это предмет наших двухлетних трудов и изысканий. Работа велась в круглосуточном режиме, и это первый опытный образец.

Развернув сверток, он поставил на стол что-то вроде уменьшенного как Бонсай баобаба в диковинном горшке, напоминающем радиоприбор с антеннами и приемными гнездами.

Элтон, не скрывая, что не ожидал ничего подобного, произнес:

— И как этот минибаобаб накормит наш народ?

Иероним, глядя влюбленными глазами на сое творение, произнес:

— Еще боги Олимпа, как известно, питались нектаром и амброзией! Так вот, этот баобаб, а точнее Биобаб, достигнув тридцати метров и объема пяти тысяч кубометров, способен накормить пищей богов, амброзией, не одну тысячу человек….

Элтон, восхищенно хмыкнув, всплеснул руками:

— Ну и когда же люди увидят Ваше чудо в действии?

— В питомнике нами высажено пять особей, которые растут довольно быстро. В будущем сезоне я предлагаю их высадить в центральном парке, и, когда они достигнут зрелости, мы увидим их потрясающие возможности.

— А ошибки быть не может? — осторожно спросил Элтон.

— Ни малейшей, или я сдам все свои регалии на свалку истории…. и добровольно поселюсь в «одиночке»!

Президент, приосанившись, облегченно вздохнул, понимая, что к следующей избирательной компании у него может появиться такой козырь, который перекроет все карты противников….

***

Между тем, в центральном парке под защитой пуленепробиваемого экрана и под охраной гвардейцев, в день Обретения Свободы было высажено в специально подготовленные места пять саженцев биобаобаба. В следующем сезоне они уже выросли до величины молодых особей. Это были диковинные деревья, только издали имеющие сходство с баобабом, вблизи это была необычная биоструктура, похожая на кактус, хлебное дерево и манго. Это был объект биоинженерии, выполненный путем многочисленного генетического скрещивания и никому не ведомых манипуляций…. Мир еще не видел ничего подобного. Биоструктура напоминала раскидистое огромное дерево, укореняющееся в глубинные пласты земной поверхности, представляло собой, по сути, биофабрику по переработке солнечного света и сложнейших соединений, содержащихся в грунте в пригодный для потребления уникальный продукт «Амброзию», как ее называли авторы, утверждая, что боги Олимпа потребляли нечто подобное. Особенность этого целебнейшего экстракта заключалась в том, что биообъекты, его употребляющие, устанавливали биосвязь с материнским деревом на эмоционально-психологическом уровне и становились как бы единым симбиотическим целым.

Первые смельчаки, допущенные к биоматке, сразу ощутили необычайную эйфорию, поразительную легкость, вплоть до левитации. Не прошло и нескольких недель, как эти первопроходцы превратились в оживленных невесомых существ, непрерывно поющих сочиняемые тут же поэтические баллады и гимны в честь Матери. Зрелище экзальтированнных индивидов поначалу наводило ужас на публику, но их оптимизм и неподдельная радость жизни смельчаков как нельзя лучше соответствовали сущности и чаяниям самого сообщества.

Необычный творческий подъем, огромный прилив энергии, неподдельная радость жизни, полета и невесомости привлекали желающих попробовать эту самую «Амброзию» и резвиться в солнечных лучах, распевая хвалебные гимны жизни, миру и Праматери. Она же тем временем как бы расцветала в этой атмосфере все больше и больше. Ее крона покрывалась изумительными цветами, источающими нежнейший аромат, и желающие, погрузив соломинку вглубь цветка, могли сделать глоток благоуханного нектара. Нектар и Амброзия, объединяясь вместе, создавали изумительное ощущение легкости и сладости бытия, наполняющее Вас ощущением единства с окружающим миром, Праматерью, чья ласковая аура окутывала Вас облаком любви и нежности. Такого на свете еще не было. Непрекращающийся праздник жизни и любви обволакивал всех и вся, вовлекая в этот карнавал всех желающих. Проблема ортодоксального питания отпала сама собой. Глоток «Амброзии», капля нектара — и целый день праздник и упоение жизнью.

Между тем материнское дерево становилось все мощнее и толще. Рой кружащейся в его ауре ликующей публики становился все многочисленнее, а движение все стремительнее….

***

Рейтинги Элтона Маре, упавшие к концу срока почти до нуля, в связи с проблемами, громоздившимися как снежный ком, вдруг начали неуклонно расти.

Его самого и не покидало желание влиться, как и все, в океан всеобщего ликования, забыв все эти глупости, которыми приходится заниматься каждый день. Но чувство долга Отца Нации не позволяло расслабиться ни на минуту…. Он, как капитан корабля, не оставлял свой мостик ни на минуту, и ни на минуту не отпускал штурвал….

***

Огромное дерево, достигнув необычайной величины, продолжало источать флюиды, в поле которых роились тысячи человеческих существ, прославляющих жизнь и любовь, занимающихся ею тут же, среди гигантских ветвей и благоухающих цветов. Эйфория, праздник, ликование, и любовь, любовь, любовь! Мама как будто сама ликовала, источая вокруг волны нежности, в которых так хорошо и беззаботно кувыркаться, растворяясь в тончайших ароматах, из которых, как из различных нот, слагались восхитительные мелодии….

***

— Да Вы, дорогой батенька, настоящий поэт! — произнес Элтон, осклабившись одной их своих самых радушных улыбок. — Только человек с тонкой поэтической структурой мог создать такое рукотворное чудо.

Иероним смущенно потупился, но тут же, овладев собой, накинув привычную маску иронического цинизма, ответил:

— Романтизм присущ не только высшим существам, но и простым смертным. Как учил великий Вебер, научная идея только тогда достигнет совершенства, когда она будет не только остроумна, но и красива. Красота — высшее производное целесообразности и мерило верности научного открытия.

Элтон, которого просто распирало от удовольствия растущим рейтингом, с готовностью закивал в знак согласия.

— Не скрою, Маэстро, я не ожидал от Вас такого эстетически совершенного и изящного решения научной идеи. Вы нас недолюбливаете, что понятно, и поэтому, я скорее ожидал от Вас какой-нибудь лапидарной чугунной колонки с амброзией, чем этого великолепия. Вы показали себя не только гениальным ученым, но и изумительным режиссером!

Иероним проглотил комплимент и отвесил поклон в знак признательности.

— Наука, как я учу студентов, это не просто работа — это, прежде всего, поэтический взлет интеллекта. Без полета научных открытий не достичь. Эстетика и точный расчет идут рука об руку в деле познания мира.

Не очень вникая в рассуждения ученого, Элтон согласно кивал, думая о чем-то своем. Он был горд своим талантом, использовать людей как пешки и решать свои задачи. Эта история была его самой лучшей комбинацией, хотя и весьма рискованной.

— А ведь все было на грани фола — промелькнуло в голове.

***

Стоял погожий летний день. Праздник Голубой Свободы. Над гигантским деревом Матери, закручиваясь в тугую спираль, подобно тучам насекомых роились счастливые люди.

В полночь, с наступлением темноты, в этом кружащемся облаке, подобно сказочному фейерверку, вспыхивали сгустки энергии. Отдельные особи, приведенные Матерью в состояние высочайшей экзальтации, по ее невидимому биосигналу взлетали высоко в небо и затем, с мелодичным пением, устремлялись вниз в виде раскаленных метеоритов, зарываясь глубоко в недра. Чести золотого дождя удостаивались не все, а только избранные, достигшие определенного уровня экзальтации. Они доходили до состояния полной гармонии с Матерью и, выполняя ее волю, удостаивались чести Продолжения. Один из тысячи, достигший особых условий глубины, температуры, химического состава и концентрации хлорофилла, мог положить начало новому дереву-матери.

***

Элтон прижал к груди голову своего любимца Марка Фьюри. Такого экстаза они не испытывали никогда за все годы их любви и дружбы. Весь мокрый Марк, едва придя в себя после экстаза, не в силах сдерживать нахлынувшие эмоции, встал в позу льва и запел. Элтон, знающий своего референта не один год, был удивлен и восхищен. Такого пения он еще не слышал. Гармония, чистота звука и мелодичность были высочайшими. Горловые рулады, нежные эпитеты и страстные повороты мелодии — все было прекрасно и все выражало бескрайнюю любовь Марка. Его, торчащий при вывернутой вверх голове кадык, сладострастно двигался, непрерывно сопровождая удивительные звуки гармонии и любви.

«Это зрелище напоминает пение галльского петуха с первыми лучами солнца» — не без усмешки подумал Элтон.

— Что с тобой случилось, милый друг? — вырвалось у Элтона, далекого от какой-либо лирики.

— Знаешь, милый, — прижавшись к нему, произнес Марк — я сегодня побывал на дереве и испытал такое…. Во мне как будто прорвало шлюзы любви, о которых я и не подозревал.

У Элтона на глаза навернулись слезы, и они вместе дали волю своим чувствам. Где-то на краю сознания зародилось беспокойство, уж слишком все сладко и неотразимо. Возник образ воронки, засасывающей в себя все вокруг.

***

— Проект закончен, — сухо объявил Иероним на ученом совете, оглядев сосредоточенные лица учеников.

— Господин Учитель, можно вопрос?

— Да, конечно.

— Скажите, а как действует амброзия на натуралов?

— Никак, — сухо ответил Иероним.

Все, молча, поаплодировали своему Учителю.

***

Рейтинг Элтона упал и почти достиг нуля вместе с исчезновением самого сообщества, процент которого, как и прежде составил 1—1,5 к общему количеству натуралов.

***

Биобаб стоял в одиночестве. Казалось, его ветви грустно поникли, цветы увяли, и только один цветок светился в самом центре. Высоко в небе, едва видимая, кружилась одна единственная фигурка, выписывая замысловатые пируэты и издавая мелодичные звуки.

***

— Мамочка, кто это там кружится высоко в небе?

— Это наш бывший президент.

— А что он там делает?

— Он поет гимны, милая.

— А в честь кого и зачем?

— В честь Иеронима Брейгеля, конечно. Пойдем-ка есть мороженое.

I A R I O N M E Z

Все прекрасно. Я проснулся, выпил энергетик. Весенний день пускал зайчики через гелиоскоп по всему интерьеру. Включенные мониторы услужливо засветились, повинуясь мысленному приказу…. «Все прекрасно» — повторил он вслед за инъекцией тоника в область солнечного сплетения. Выигранная вчера игра «Мегафлирт 4» переполняла его эмоциями. Эта победа давала ему дополнительный шеврон и 10 бонусов фирмы STOPMIS.

Он потянулся, и кресло услужливо распахнуло свои объятья, когда тысячи щупальцев обнимают тебя, контролируя каждую клеточку твоего тела. Питая, омывая, вибрируя, массируя, раздражая, стимулируя, отводя, пропаривая, поглаживая и лаская каждый квадратный сантиметр тела. Последняя модель биомодуля SCALER XXIII, удобная, как материнское лоно, и предоставляющая абоненту, как все возможные знания Земли, так и любые развлекательные склип-блоки всех времен и народов. Иными словами, без крайней необходимости эти сладкие объятья, без какого-либо вреда для здоровья, можно не покидать неделями. Однако распорядок жизни Грея Кадума подразумевал каждодневный Гражданский долг, ради которого он каждое утро покидал свое уютное гнездышко.

***

Он легко соскочил на пол, биомодуль с приятным чмоканьем втянул в свое живое чрево сотни датчиков, щупалец и присосок, образовав колышущееся тело, заполнившее всю внутренность модуля.

День, и правда, был чудесен. Вскочив на свой скутер, Грей Кадум устремился к своему донорскому пункту в облаке легкой музыки и ферамонов розовых орхидей.

Через полчаса он остановился у входа в муниципальный модуль RONOD-32. Подойдя к своей кабине, он, сверившись с часами, вошел внутрь.

Садясь в кресло, на стилизованную дебелую красавицу «Гретхен», он ощутил ее теплые ласковые объятья рук и ног. Эти объятья привычно успокаивали и он слегка задремал. Когда он проснулся, процедура уже закончилась. На обоих локтевых сгибах приклеен пластырь, а укол специального релакс-тоника закачан в сонную артерию.

Разомкнув ласковые объятья «Гретхен», Грей, слегка пошатываясь, вышел наружу и вскоре вернулся в свое гнездышко.

***

На следующее утро случился сбой — где-то сгорел трансформатор, и Грей впервые в жизни столкнулся с суровой действительностью. Включился бесперебойник, благодаря чему он вообще выкарабкался из объятий SCALER XXIII. Стены, пол и потолок его модуля, покрытые сплошь полиэкраном, и показывающие чудесные пейзажи и картины, на поверку оказались черными, неприглядными перфорированными плоскостями, через которые в модуль подавались все необходимые для жизнеобеспечения компоненты. Воздух, запахи, энергия, еда, вода, галлюциногены, энергетические добавки и прочее. Куб модуля снаружи был окутан целым клубком трубопроводов и подводящих устройств. В центре куба висело кресло — живой биомодуль SCALER XXIII, безжизненный, ржавый пучок проводов, приборов и неподвижных сервоприводов. Без энергии все его жизненное пространство имело жалкий вид помойки. Почувствовав нехватку воздуха, Грей поспешил выбраться наружу. Оказавшись на улице, он ужаснулся от окружающего его вида. Обшарпанные безликие строения, все свободное пространство земли завалено безжизненным металлом, мертвыми механизмами, вышедшими из употребления. Пробраться через эту свалку можно было только на летающем скутере.

— Почему он этого никогда не замечал? — мелькнуло в голове — И запахи, куда делись запахи розовых орхидей? Вместо них стоял устойчивый аромат помойки.

***

— Дорогая, Наг, как тебе спалось? — участливо склонился к любимой Рел Лефкор.

Она, сладко потянувшись, улыбнулась ему ласково и умиротворенно. Ее белоснежное трико своим отливом красиво подчеркивало рельефы ее молодого тела. Он поцеловал ее в щеку и спросил, какой коктейль ей приготовить. Она, задумавшись на мгновение, попросила «Слезу вампира». Рел и бровью не повел, хотя считал, что утро следует начинать с чего-нибудь более целебного. «Эх, молодость, — подумалось ему — хорошее время, когда можно не взвешивать, с чего начать утро.» В свои 120, он себе такого позволить не мог. Личный геронтомонитор составлял ему строжайшее меню на несколько дней вперед.

Он загляделся на возлюбленную, поправил белоснежную бабочку и посмотрел вдаль. Пальмы и море, солоноватый, йодистый воздух и утренний коктейль после заплыва в бассейне — что может быть лучше? Его мысли, не фиксируясь на чем-либо конкретном, праздно перескакивали с предмета на объект, с объекта — вдаль и обратно, на изгибы молодого тела Наг Ромы. Она это чувствовала и блаженно купалась в фокусе его внимания. Это ее функция и она ее строго соблюдала. Кроваво красный коктейль приятно щекотал небо, и эта ее вольность на завтрак могла быть извинительна только благодаря ее высочайшему происхождению.

Высший свет, каста голубой крови, как хотите, называйте, только эта пара принадлежала к самым сливкам сильных мира сего. Они для большинства непосвященных были небожителями, вечными и нереальными. Основная жизнь копошилась где-то внизу, за невидимыми границами ареала мудрых.

Весь мир давно поделился на две касты: мудрых, живущих вечно, и доноров, жизнь которых полностью зависела от мудрых и поддерживалась только ради обеспечения оных органами и биосырьем для препаратов вечной жизни. Такое распределение ролей одним казалось справедливо и гуманно, потому что позволяло избавить мир от всяких войн, конфликтов и разногласий. Мнения других никто не спрашивал, поскольку они всегда находились в состоянии эйфории. Конечно, это достигалось определенными приемами контроля и манипулирования массой, но, видит Всевышний, методы и приемы были исполнены исключительным гуманизмом, чтобы сырье было высочайшего качества. Между двумя кастами имелась прослойка обслуживающего персонала — лакеи, наблюдатели, охранники, срок жизни которых был в пределах девяноста лет, но строго ограничен.

Наблюдатели следили, чтобы масса была под контролем. Чтобы вовремя делались эйфористические инъекции, чтобы психологический комфорт давал ежедневный полноценный продукт. Это требовало постоянных усилий. Тотальный мониторинг и молниеносное вмешательство в случае выхода ситуации из штатного состояния.

***

Наконец Грей увидел наряд наблюдателей, которые прилетели на многоместном скутере с аварийной командой. Спешившись и развернув ремонтный модуль, они уточнили у Грея время и детали происшествия и быстро занялись ликвидацией аварии. Грей Кадум оторопело оглядывал ужасающий пейзаж вокруг, пока один из наблюдателей, оказавшись сзади, не сделал ловко укол ему в шею. Грей обмяк и повалился на землю. Когда поломка была устранена, двое ремонтников взяли Грея под руки, помогли ему войти в свою ячейку и погрузиться в распростертые объятья биомодуля. Модуль и Грей снова светились счастьем, оказавшись в объятьях друг друга.

***

Кала Друв поцеловал Асиль в плечо и уселся за стол. Завтрак был как всегда традиционен и прекрасен: кофе, фрукты, орехи, манговый дробс. Однако сегодня она выглядела немного встревоженной и раздраженной.

— В чем дело, дорогая?

— Да нет, милый, ничего особенного, — она жеманно коснулась лба тыльной стороной ладони, — Меня беспокоит Анатас, он забрасывает меня сложными вопросами и мне трудно порой на них ответить.

— Дорогая, он умный мальчик, со склонностью к глубокому анализу явлений.

— Да, это так, но не хочется его травмировать суровой прозой и правдой жизни, он ведь еще такой юный. Ты поговорил бы с ним, Кала, только, умоляю, без психологических травм, ты умный, ты все можешь мудро и тонко объяснить.

— Да, конечно, дорогая. Лучше посмотри на это утро, как оно прекрасно! Это зрелище мне не надоедает даже в сотый раз…. Вспомни, как мы познакомились на морской прогулке и целовались таким же ясным утром.

***

Он приобнял мальчугана, непрерывно что-то просматривающего на планшете.

— Расскажи, Анатас, чем живешь, что тебя занимает в данный момент. В прошлый раз, помнится, я рассказывал тебе о богах Олимпа и Египта, Вавилоне и Ассирии….

— Да, с этим я как-то разобрался…. Расскажи, пап, о современном мироустройстве. Почему образовались касты, а как все это корреспондирует с миром всеобщего благоденствия и справедливости?

Кала Друв, слегка задумавшись и взяв ладонь мальчика в свою для большего контакта, принахмурив брови, заговорил:

— Видишь ли, мой дорогой, мы живем в очень отлаженном мире. На эту отладку ушли тысячи лет проб, ошибок, борьбы, конфликтов.

Анатас поежился и нетерпеливо сказал:

— Ты не думай, я просмотрел множество исторических материалов и не пойму, почему всегда и все так несправедливо.

— Мир никогда не был справедлив, дорогой мой. Всегда сильный подчинял слабого, а слабый искал защиты у сильного. Наши предки когда-то создали это неравенство, а на самом деле — это не неравенство, а равновесие. Ты уже знаешь учение Дарвина — весь мир устроен по этому принципу.

— Ну а зачем касты?

— Затем, что нельзя создать идеальные условия для всех. Наши предки когда-то создали систему, при которой лидер, опираясь на своих помощников, или вассалов, или союзников, побеждал других, менее организованных. Люди вообще очень противоречивы, вспыльчивы, наивны, трусливы и алчны. Из этих качеств трудно слепить что-либо путное. Поэтому мы, англосаксы, как наиболее рационально мыслящие и прагматичные люди, всегда и везде занимали лидирующие позиции. В конечном счете, логика и здоровый прагматизм победили противоречивую эмоциональность других этносов. Постепенно, мы утверждались в мире как каста лидеров и организаторов всего прогрессивного. Сегодня, мой дружок, на Земле нами построен такой мир и такой порядок, которого еще никогда не существовало. Все эти деспотии, системы подавления и репрессий, — все это позади. Как всякий хороший хозяин заботится о своей рабочей силе, на которую он опирается для достижения своих целей, так и мы, — создали идеальные условия для своих доноров. Спроси у них, — они счастливы в своем неведении, хотя их видение мира и неполное, но, меньше знаешь — крепче спишь, как говорят. Конечно, это состояние надо мониторить, но, посмотри, — созданным для них условиям их предки могли бы только позавидовать. Пусть и не вполне естественно, но они счастливы. Они счастливы, а значит, производят кондиционный биопродукт, который нужен нам, — это чистый симбиоз, природное явление, о котором ты тоже уже должен знать.

Кала Друв улыбнулся, и, потрепав сына по щеке, сказал:

— Тебе, Анатас, беспокоится не о чем, ты рожден на самой вершине этой пирамиды, которая хорошо иллюстрирует миропорядок. Каста мудрых — это элита элит самых древних фамилий, испокон веков управляющих людьми, и тебе предстоит эту роль с блеском продолжить, не омрачая себя наивными сомнениями.

— Неужели, пап, так было всегда? Кого-то ведь мы побеждали, и они исповедовали совсем другие идеалы, я же читал об этом.

— Да-да, дорогой, были славяне, которые в силу обостренной своей эмоциональности носились с идеями равенства для всех. Ну и где они? Они на другом конце Земли в лесах бегают. Мы, конечно, присматриваем за ними. Они с упорством, достойным лучшего применения, носятся все с теми же идеями. Ну и пусть носятся, лишь бы нам не мешали. Даже они понимают, что это тупик, из которого выход один — индивидуальное совершенство на новом уровне. Они над этим работают, и, надо сказать, не без успеха, а мы держим руку на пульсе, и все, что они нароют, а они как раз очень даже могут, мы это используем, как это делали уже много, много раз. Вообще, грамотно воспользоваться чужим изобретением, тоже надо уметь, это им как раз не дано, в отличие от нас, которые из любой полезной идеи способны получить выгоду.

***

Стиег Либ в упор посмотрел на Агулса:

— В чем дело, любезный? Кофе холодный и пролит на блюдечко!

Агулс ухмыльнулся с вызывающей издевкой. Такого хамства Стиег в поведении слуги еще никогда не видел.

— В чем дело, черт возьми? Сегодня последний день твоей столетней службы, так, будь любезен, не омрачай его небрежением. Да, срок твоего существования закончился, но это не значит, что можно его заканчивать таким безобразным образом.

Агулс еще шире осклабился и произнес:

— Ты думаешь, хозяин, что я безропотно уйду в утиль, а ты будешь жить дальше, как ни в чем не бывало? Посмотри на меня. Последние штрихи я внес вчера у пластического хирурга, и теперь мы похожи как близнецы. Ты уйдешь в небытие вместо меня, а я займу твое место и каждое утро буду пить эликсир бессмертия.

Стиег, который привык не замечать слугу, только теперь заметил, как они стали похожи, все понял, и, покрывшись холодным потом, судорожно искал выход. Но было поздно, Агулс уже впрыскивал ему в шею препарат. Оцепенение, кома, и все кончено…

— Жизнь продолжается, — хмыкнул Агулс, надевая белоснежный смокинг хозяина и любуясь свежей полировкой ногтей. Переместив тело хозяина в специальный приемник, поправив белоснежную бабочку и оглядев свой безупречный наряд, он вызвал новую служанку, заказанную еще Стиегом Либом, и, ласково ее шлепнув, заказал кофе и коктейль в свой кабинет. Она, просияв от оказанного внимания, радостно упорхнула выполнять поручение.

— Неужели я первый, кто догадался так меняться ролями с хозяином? — подумал Агулс, сощурившись от яркого солнца.

«Эта сладкая штука — жизнь!» — написал он мокрым пальцем на стекле стола.

Он не мог знать, что в его тело в раннем детстве был вживлен чип, который должен сработать в установленный день и час….

***

— Я пришел за тобой! — услышал Грей сквозь сладкую дрему — Стряхни дурман, проснись!

Грей вздрогнул и распахнул глаза. Перед ним стоял седой старик и улыбался беззубой улыбкой.

— Ты кто такой? — Грей впервые видел перед собой человека нестандартного возраста.

— Я пришел за тобой, чтобы вывести тебя из душегубки.

— Зачем, почему? — спросил Грей — Мне здесь комфортно.

— Тебе нравится роль донора? Ты ждешь, когда у тебя заберут почку или сердце? Кровь у тебя забирают каждый день, но это еще цветочки.

Грея залихорадило, он повалился на пол.

— Пойдем, я помогу тебе.

Он почему-то верил этому древнему смешному человечку.

— Я уведу тебя туда, где ты будешь свободен и счастлив. Это будет не то счастье, что дается эйфорином, — это трудное счастье, что дается потом и кровью, но это только твое счастье и твоя жизнь….

ВАГИНСТВУЮЩИЕ СЕСТРЫ

Я устал сегодня, весь день пришлось бороться с конкурентами за получение заказа. В результате пришлось пойти на уступки и выиграть тендер. Это отняло последние душевные силы и радость победы.

Дома включил тишину, принял аэродуш. Выпил тонизатор. Отперев гардероб, задумался, кого взять на ночь. Пять совершенно разных красавиц в застывших позах призывно смотрели в пространство. Не смотря на то, что это были биоандроиды последнего выпуска, во многом они оставались творением рук человеческих, хоть и совершенными, самообучающимися, способными шлифовать навыки до бесконечности, изучая и постигая малейшие нюансы сексуального поведения своего абонента.

Сегодня, после дня борьбы, совсем не хотелось ни безумных страстей, ни неистовых ласк. Хотелось ласковых поглаживаний и колыбельной песенки бабушки Эльзы. Но таковой в его арсенале не было, и быть не могло. Бабушки Эльзы давно уже нет, и она вовсе не андроидная секс-игрушка.

Вздохнув, он захлопнул шкаф и, выпив релаксона, повалился на постель. Мягкий ароматный туман легким облаком окутал сознание, и он, покрутившись, погрузился в сон.

***

Ей не спалось, как не спится уже частенько, особенно в лунные ночи. Почему-то лунный свет действовал на нее всегда возбуждающе. Нет, не возбуждающе сексуально, а как-то эмоционально.

С появлением Биогаджетов проблема сксуального возбуждения перестала существовать, так как легко снималась андроидными гаджетами на любой вкус и фантазию. Эти неутомимые, заряженные энергией секс-игрушки способны осуществить любую прихоть и обеспечить физическое удовлетворение самого взыскательного абонента. Если андроид приедался, его легко можно было заменить в библиотеке гаджетов. Надоел Ален Делон, можно получить Нерона и Калигулу, и так до бесконечности.

В отличие от древних традиций натуралов, похожих на хождение по минному полю из-за опасности получить какую-нибудь болячку, от СПИДа до сифилиса, — общество, перевернув эту страницу бесконечных рисков, пришло к простому и эффективному способу снятия сексуального возбуждения при помощи весьма совершенных гаджетов. К тому же, сразу и навсегда разрешилась вечная потребность человека в разнообразии сексуальных контактов. Конфликты и противоречия между людьми в древности не находили выхода из этого тупика. Вначале наступало притяжение, потом плато и, наконец, привычка и взаимное раздражение. Теперь можно открыть шкаф и выбрать себе стерильного партнера на любой вкус и запах. От нежного юноши до неистового гиганта нубийца с телескопическим пенисом и полуметровым языком.

Как известно, человек, освоив один уровень удовольствий, переходит на следующий, так как биохимия секса построена на потребности в новых ощущениях. Развитие индустрии и рынок, отвечая растущим запросам потребителей, разрабатывают все новые и новые виды гаджетов. Насытив рынок человекообразными андроидами, и перебрав все типы, эпохи и особенности, он неизбежно пришел к необходимости создания приборов, способных удовлетворять потребности абонентов на уровне, не имеющем аналогов в природе. Ограниченность физических возможностей организма в какой-то момент начинает ему мешать в погоне за удовлетворением, а фантазия жаждет новых ощущений.

Так появились гаджеты неандроидного типа, похожие на осьминогов и медузу Горгону.

С появлением такого разнообразия, участились случаи всевозможных увечий и травм, от физических до психических.

Смертельные случаи на почве бесконечного секса также стали нередки, когда абонент терял сознание, а андроид продолжал работать. В результате, общество разработало систему ГОСТов, ограничивающих типы и ресурс гаджетов, а также системы автоматической защиты.

Несмотря на определенный драматизм этих событий, он ознаменовал собой новое завоевание цивилизации. Достигнув определенного совершенства, секс-индустрия стала общественной нормой и неотъемлемой частью жизни граждан.

Ниша интимного удовлетворения оказалась заполнена оптимальным набором приборов, совершенных, надежных и безопасных. Став нормой, она как бы перестала существовать.

Но как это бывает в жизни, у людей начали возникать новые проблемы. Мужчины и женщины, став, наконец, независимыми друг от друга, и пережив эйфорию от этой независимости, почувствовали и ее издержки.

В первую очередь они коснулись женщин, хотя, в той или иной степени затронули психику каждого индивида.

***

Она сконфужено посмотрела на него и попыталась отстраниться. Их внезапная близость в результате падения со скутера обдала обоих неожиданной жаркой волной. В его глазах промелькнули искорки то ли смеха, то ли удовольствия. Всплеск тестостерона вызвал испарину и горячую волну вожделения.

Ее ноздри уловили его острый запах и, совершенно неожиданно для себя, она ощутила жажду близости с этим остро пахнущим самонадеянным субъектом.

Торопливо извинившись, они помогли друг другу подняться и отодвинуться на безопасное расстояние. Такие ситуации для современных людей были неприемлемы, неприличны и даже оскорбительны. Люди давно научились уважать суверенитет друг друга и сосуществовать автономно. Все эти глупости вроде любви и страсти остались только в литературных произведениях прошлого, которые никто уже не читает по причине смены понятий и ценностей. Любовь к себе это понятно, а любовь к кому-то другому — какой-то негигиеничный нонсенс или еще хуже, первобытный атавизм. Для удовлетворения существуют гораздо более совершенные приборы, чем другая особь со своими проблемами, капризами, привычками и амбициями. Извините покорно. Люди тысячелетиями мучились от общения друг с другом. Страдали, изменяли, ревновали, капризничали, подавляли один другого — в общем, их отношениями была скорее постоянная борьба между желанием разбежаться, сменить партнера, и быть рядом. Добиваясь компромисса или простой привычки, люди, скрепя сердце жили вместе только потому, что того требовало общественное мнение.

Размышляя об этих очевидных вещах, она, тем не менее, не могла забыть того парня, их столкновение и всю биохимию внезапных ощущений близости, смятение чувств, смешение запахов. Все произошло почти в одну секунду. Она чувствовала, что и он испытал нечто подобное, был шокирован и напуган не меньше ее незваной волной, накрывшей обоих….

***

Она чувствовала себя отвратительно. После сорока чувство недовольства собой происходило все чаще и становилось все сильнее. На встрече подружек с ней случилась просто истерика и, как ни странно, она передалась остальным. В ее естестве закипало чувство непреодолимого одиночества. Приоритет ее личности перестал доставлять удовольствие и стал похож на крест, который предстоит нести всю ее жизнь, а комфортная жизнь от этого показалась каторгой….

***

Одиночество доставало все сильнее. Я, не привыкшая к подобным минутам слабости, называя эти минуты слюнтяйством, всячески с этим боролась. Перепробовав работу, кулинарию, секс с «Фернанделем», злилась все больше и больше. Приступы неудовлетворенности повторялись, превращались в тупую бессмыслицу и раздраженность на все.

— Депрессия, — определила подруга и сказала, что ей это все знакомо. — Сегодня каждая вторая знает это состояние и его безысходность.

Неужели надо стать натуралом, чтобы загрузить свою подкорку проблемами до такой степени, что не вздохнуть, не охнуть? Да нет, это вульгарное погружение в полузвериное состояние, негигиеничное и позорное уже давно является атавизмом, недостойным просвещенного человека, должны же быть иные способы достижения гармонии? Вопрос повисал без ответа.

***

Женская депрессия, набирая обороты, становилась массовым явлением. Философские клубы и религиозные общины, обсуждая эту проблему, приходили к неутешительному выводу, что в обществе создан некий дисбаланс в отношениях, но дело зашло слишком далеко, чтобы все можно было легко исправить или вернуть в первоначальное состояние….

Мужчины, женщины, дети, старики, — все эти группы должны пребывать в активном равновесии, взаимодополняющем взаимодействии, а этого не получилось, скорее наоборот, все группы предоставлены сами себе, независимы, а точнее, разобщены, со всеми вытекающими последствиями.

Раздробленность на индивиды вследствие сексуальной революции, а также искусственно выводимые дети, — уничтожили понятие семьи, клана, рода. Общество распалось на простые биологические единицы. Все комфортно, стерильно, но пусто, пресно, холодно и одиноко. Женская психика, заточенная тысячелетиями на материнство, очаг, семью, заботу о детях, близких, и, о ужас, о мужчинах, которые, к тому же требуют покорности и подчинения, требовала возврата на старые рельсы, без которых ее предназначение матерью-природой оказывалось невостребованным…. Без этой закрепощенности, груза забот и дел она скатывалась либо в безумие, либо к суициду.

***

Тайное общество «Вагинствующие Сестры» собралась в составе совета старейшин под председательством постоянного лидера Изольды Клюге, под партийной кличкой Гюрза. Передернув бюстом, и оглядев присутствующих тяжелым взглядом, она сказала:

— Сестры, наступает час «икс» и мы должны оказаться к нему готовы. Напряжение растет во всех слоях населения. Всеобщее головокружение от успехов так называемой сексуальной революции следует считать преждевременным и вредоносным. Мы — первые, кто угрозу катастрофы почувствовал и осознал. Нам следует приступить к реализации плана «А», затем «Б», «В», «Г», пока мы не будет установлен полный контроль за общественными процессами на всех стадиях операции, пока в обществе не будет восстановлена полная гармония. Реализацию плана «А» я поручаю Агенту 007.

Кэт Лу поднялась с места и обвела присутствующих строгим фанатичным взглядом. Она была похожа на пуму, готовую сделать молниеносный прыжок. Ее мощные формы буквально вибрировали под умело подобранной одеждой.

Присутствующие, посвятившие свою жизнь борьбе почтенные матроны, мозговая элита общества «Вагинствующих Сестер», повидав всякого, невольно залюбовалась своим лучшим агентом, которому было поручено сделать первый шаг операции и открыть путь к новой эре в истории человечества.

— Агент 007, доложите Вашу готовность, — вежливо процедила Гюрза, впившись глазами в переносицу агента.

Та, пружинистой походкой роковой соблазнительницы поднялась на сцену. Присутствующие невольно залюбовались этим совершенным орудием их воли. Вытянувшись по стойке смирно, Кэт произнесла:

— Мною подготовлена группа хакеров, глубоко законспирирована и внедрена в определенные проектные структуры. Концерн «Эро» обладает шестью степенями защиты и внедрение наших агентов — дело не одного года и немалых усилий.

— Кто это? Их имена? Насколько они надежны? — взвизгнула Шарлотта Превер, молодящаяся, худая как трость, экспансивная крашеная блондинка лет девяноста.

— Они надежны, Ваше священство, — холодно ответила Лу — О них я не скажу ни слова, это абсолютно засекреченные агенты, подготовленные мною с особой тщательностью, любой их провал обернется катастрофой для нашего дела. Защита компании «Эро» многоступенчата и глубока настолько, что мне пришлось применить систему закодированной вербовки, записанной на спящих нейронах гипоталамуса. Эти нейроны будут активизированы мной в тот момент, когда я сочту возможным запустить план «А».

— Уважаемая Шарлотта, все сомнения необходимо обсудить сейчас и только со мной, — с нажимом произнесла Лу.

Шарлотта буркнула, что человеческий материал является самым слабым звеном в любой операции, и об этом хотела бы напомнить еще раз уважаемому Агенту 007.

Лу с вызовом сказала, если ни у кого нет сомнений относительно ее самой, — все остальное — ее полная ответственность.

Сверкнув глазами, Шарлотта буркнула:

— Вагинствующий Агент 007, дорогая Кэт, сестры ждут от Вас только подвига! Во имя наших сестер, томящихся в застенках своего менталитета.

Лу удовлетворенно кивнула, и ее бюст агрессивно приподнялся и нацелился на подслеповатую Шарлотту, которая, не понимая, в чем дело, вопросительно оглядела смеющихся сестер.

***

Начался вселенский скандал. Все средства информации освещают одну тему: происшествия, связанные с секс-андроидами. Эксперты, перебивая друг друга, произносят в числе причин взаимоисключающие версии. Называют и программный сбой в системах стабилизации, и потерю андроидом приоритетности абонирующего субъекта.

Все происшествия, так или иначе, в основе имеют массовые отклонения сексуального характера. В каждый андроид зашит поиск постоянного сексуального совершенства. В какой-то момент абонент, не обладая должным совершенством, оказывается с гневом отброшен, и в качестве сексуального партнера выбирается другой андроид. Их спарринги через какое-то время приводят к мощнейшему выбросу энергии, приводящему к разрушению на площади около 150 квадратных футов. Понятно, что от самих андроидов не остается практически ничего, но погибают и особи добропорядочных граждан.

На улицах, в скверах можно наткнуться на искореженные сгустки из нескольких иступленно совокупляющихся андроидов. Эти конвульсивные оргии продолжаются, пока не происходит выброс энергии, и силиконовые части тела не разлетаются по окрестностям, нанося увечья случайным прохожим.

Президент Концерна «Эро» Иероним Фалосский экстренно заявил по телевидению, что его фирма принимает беспрецедентные меры по нейтрализации вышедшего из-под контроля биоматериала. Это заявление вскоре было забыто, поскольку на главном сборочном конвейере произошел колоссальный взрыв полусобранных агрегатов, пришедших во взаимодействие из-за производственной сконцентрированности. Весь небоскреб «Эро» вместе с заправочной станцией и конвейерами подсборки пришел в полную негодность вместе с его президентом.

Цепная реакция пробежала по складам запчастей, хранилищам готовой продукции и библиотекам.

***

Обуглившиеся, потерявшие товарный вид андроиды захватывали в сексуальное рабство отдельных граждан.

Добропорядочным гражданам было не до сексуальных удовольствий. В стране воцарился хаос. Люди, сбивались в стаи и уходили в лес. Туда же вывозили детей целыми интернатами. В городах было опасно появляться из-за угрозы нападения и сексуальной расправы. Человек мог оказаться мишенью блуждающих в свободном поиске «одиноких охотников», как их прозвали люди.

Люди, сбившиеся в группы, заново учились навыкам добывания пищи и преодоления трудностей дикого и полудикого выживания. Постепенно вырабатывали оптимальные алгоритмы существования в новых условиях. Мужчины пропадали на охоте, а женщины и дети занимались собирательством и заготовками излишков впрок. Рылись землянки, обживались пещеры. Жизнь входила в привычное русло и у людей, кроме тяжелых будней начали формироваться элементы досуга и праздники.

***

Особо опасным, но пользующимся неизменным успехом, было развлечение «поймать андроида».

Пойманного андроида приносили связанным и устраивали представление с гаджетом другого пола. Эти публичные представления были похожи на бои гладиаторов древнего Рима и проводились при большом скоплении народа и мерах безопасности. Арена огораживалась безопасной стеной.

Но самым популярным развлечением были поединки человека с андроидом, когда он пытался тобой овладеть, а ты его должен был нейтрализовать. Эти поединки приходило смотреть все племена, и только самым сильным и ловким мужчинам удавалось выйти победителем. Они были всеобщими любимцами и пользовались огромным успехом у женщин.

Если же побеждал андроид — позор всего общества падал на голову проигравшего, над которым надругался обыкновенный гаджет.

БОЖИЙ ПРОМЫСЕЛ ИЛИ ВАГИНСТВУЮЩИЕ СЕСТРЫ 2

После блистательной победы «вагинствующих сестер» по искоренению из обихода секс-андроидов наступил период отрезвления, анализа и пересмотра сложившегося положения дел. Институт брака и семьи был полностью разрушен индустрией секс-гаджетов. Само понятие любви стало чем-то нарицательным, и этот факт не способствовал возрождению института брака как социальной норме.

На обломках старого мира «Вагинствующие сестры», ставшие партией власти, намеревались построить новый мир гармоничных отношений между мужчинами и женщинами. Однако слом старого, как всегда, скоротечен, зато создание чего-то нового в человеческих отношениях — дело крайне сложное, требующее времени, тонкой и кропотливой работы. Та легкость, с которой принимались решения по искоренению андроидных гаджетов, обернулась пугающей своими масштабами проблемой строительства новых отношений, точнее, хорошо забытых старых.

***

На координационном совете WS легендарная Кэт Лу, пытаясь перекричать зал, ощутила тщетность своих попыток. Скомкав доклад, она заявила, что, чтобы справиться со сложившейся ситуацией, нужна ясная концепция и совершенно новая философия отношений, иначе всех нас ждет крах и позорный разгром на будущих выборах.

Ее никто не слышал, толпа разъяренных женщин орала свое!

«Что можно ждать от «Вагинствующих сестер» кроме сексистских лозунгов и популистских заявлений типа: «Каждой даме по мужику на все времена!» — подумала в ужасе Кэт.

— Такой подход обрекает нас на полный провал, — заявила Кэт — нужно разработать научную теорию, философское обоснование новой программы, сделать концепцию достоянием гласности, путем общественных обсуждений и научных конференций, на которых авторитетные ученые, историки и философы дадут ключи к строительству новых отношений.

Председатель собрания и не менее легендарная особа по кличке Гюрза, вскочив с места, завопила, забыв о своей хрестоматийной сдержанности и самообладании:

— Какие, к чертям, ученые? Какие, к чертям, философы? Загнать всех этих недееспособных нарциссов в штанах куда следует, выпороть и заставить выполнять свои обязанности, как это было многие тысячи лет!

Кэт Лу, холодно переждав столь эмоциональную вспышку Гюрзы, поймав, наконец, паузу, взмахнув рукой, произнесла:

— Я всю жизнь преклонялась перед пламенным борцом нашего движения глубокочтимой Гюрзой, но теперь, когда мы на пороге перемен, нам понадобятся не силовые, а, я бы сказала, интеллектуальные методы работы. То, что предлагает глубокочтимая Гюрза, не чем иным, как дремучим террором, я назвать не могу, и согласиться с этим невозможно, потому что все эти лозунги и террор обречены на провал!

Я бы сама с удовольствием занялась публичной поркой этих инфантильных никчемных самцов, но террор, как метод обречен на социальный взрыв и протест. Тем самым, все эти действия неминуемо обернуться против нас.

Женщины всегда отличались от мужчин более тонкими методами решения своих задач…. Дамы, включите мозги, и победа будет за нами!

Сестры! Предлагаю переизбрать глубокочтимую Гюрзу в качестве председателя нашего движения.

***

— Уважаемый Таркос, Вас приглашают на встречу с Президентом, — сказал референт.

— Я — кабинетный ученый, мое дело — рыться в пыли веков, расшифровывая древние письмена. Не понимаю, что им нужно, этим «Вагинствующим» дамам?

— Сестрам, — поправил референт и добавил — завтра, в 12.00, лимузин будет Вас ожидать и доставит на Пляс Пигаль.

В недоумении Таркос провел остаток дня и ночь. В задумчивости он готовился к встрече, так и не понимая причины интереса к своей скромной персоне.

***

Пляс Пигаль удивил отсутствием какой-либо суеты. Правительственная резиденция встретила величественной тишиной. Привратник в белых перчатках корректно открыл дверцу лимузина и впустил взъерошенного и немного мешковатого не по протоколу Таркоса в вестибюль. Тонкий запах орхидей контрастировал с запахом улицы и подчеркивал многозначительную тишину правительственного учреждения.

***

— Ваше Превосходительство, профессор Таркос в приемной, — шепнул секретарь в микрофон.

Двустворчатые белоснежные двери распахнулись, и Таркос оказался в огромном кабинете, оформленном резьбой с редкой золотой отделкой. Навстречу поднялась ее Превосходительство госпожа Президент, в прошлом — Кэт Лу, легендарный агент-нелегал подпольного братства «Вагинствующих сестер». О ее деятельности в народе ходили легенды, как впрочем, и о ее красоте. Внешность Кэт была совершенно особой. Это не была красота утонченных изнеженных мадонн. Она была воплощением ярко выраженной женской стати и внутренней силы. Это была женщина недюжинного ума и уникальной физической силы. Все эти черты вместе создавали особый образ, способный любого подчинить своей воле одним только взглядом или улыбкой. Молва говорила, что ее сила и владение всевозможными приемами неоднократно сокрушали тренированных мужчин, как, впрочем, и женский ум, изворотливый и изощренный, неизменно оказывавшийся более совершенным инструментом, чем мужская предсказуемость.

***

Одним взглядом она оценила своего визави как «ботаника». Острый ум и быстрота мысли Таркоса также не ускользнули от ее внимания.

— Дорогой Маэстро, я — Ваша давняя поклонница и счастлива, познакомиться с Вами лично!

Таркос, растерявшись, недоуменно поднял бровь.

— Да чем я так заинтересовал столь выдающуюся особу? — он смутился случайной двусмысленности своих слов, поскольку выдающейся Кэт Лу была не только по статусу, но и по комплекции. За ее уникальной внешностью скрывалось смертельное оружие обаяния и силы.

В глубине души Кэт устала от своего бурного прошлого и испытывала потребность в общении с интеллигентными умными собеседниками. Таркос был именно таким, и она, действительно, зачитывалась в юности его исследованиями древних рукописей. Он был первым, кто сумел расшифровать латунные таблички, найденные в одной из шахт в угольных пластах древности неимоверной. Долгие годы текст табличек не поддавался расшифровке самыми маститыми учеными. Количество табличек совпадало с количеством стихов в Библии, и это натолкнуло Таркоса на гениальную догадку. Текст Библии оказался намного древнее, и не вполне совпадающим с подлинником. Под страхом смерти об этом Таркосу было велено молчать, и не кем иным, как председателем «Священной комиссии Ватикана». Однако саму историю открытия уже нельзя было скрыть и она была предана гласности, а автор стал фигурой, отмеченной всеми возможными званиями и наградами.

Кэт Лу, чутьем опытного разведчика чувствовала, что за табу Ватикана скрыта сакральнейшая тайна, и визит Таркоса был тому главной причиной.

***

— Вы — кумир моей юности, — повторила Кэт свой комплимент, желая подойти к интересующей ее теме. — Вам, человеку широчайшего кругозора, автору философских трудов и археологических исследований, наверное, понятна та нравственная разруха в умах и сердцах наших соотечественников, произошедшая после сексуальной революции.

Таркос согласно кивал и хотел с горячностью что-то воскликнуть. Но Кэт остановила его властным жестом, который показался не вполне уместным и резковатым. Одернув себя за свою несдержанность, она с милой улыбкой извинилась и сказала, что вполне понимает его реакцию, но хочет продолжить свою мысль.

— Видите ли, дорогой Маэстро, мне хочется, предварив Ваши слова, предложить Вам стать Главным идеологом Совета при Президенте по разработке концепции развития и формированию института гармоничных отношений, любви и брака. Все то, что было разрушено в последние десятилетия, должно быть воссоздано на новом уровне. Ненасильственно, тонко, и, я бы сказала, нежно. Знаю, что это непросто, после того, как безмозглые суррогаты разрушали эти отношения. Люди напуганы и растеряны. Обжегшись на вседозволенности, они перестали общаться. Должно вырасти новое поколение, научиться любви, влечению, выращиванию потомства и заботе друг о друге. Эти простые, казалось бы, вещи исковерканы до невозможности в душах людей и существуют в уродливых формах. Ваше объемное видение истории человечества с библейских времен помогут нам восстановить в обществе мир и гармонию.

Она смотрела на него с удовольствием и даже с завистью. Годы борьбы сделали ее жестким инструментом силовых мгновенных решений, лишали ее внутренней женственности и глубины. Она видела перед собой настоящего ученого, у которого мозг представлял собой отточенный как бритва инструмент, способный сопоставлять в одно мгновение массу данных. Она кожей чувствовала несовместимость их темпераментов и, в то же время, невероятную его привлекательность и обаяние.

Он знал засекреченную Ватиканом тайну, и от этого ему было особенно больно осознавать, как далеко жизнь увела их от первичного замысла Творца. Не в силах противиться ее предложению, он согласился возглавить комитет.

Симпатия, с которой Кэт смотрела на него, вызывала у Таркоса недоумение, но и робкую надежду. Годы сидячей работы, не делали его этаким «мачо», и он это хорошо понимал, но ее заинтересованность и живой интерес вселяли надежду не плодотворные отношения.

***

Он очнулся от обморока и, с трудом открыв глаза, осмотрелся. Где он, и что с ним? — полная загадка. Как, впрочем, и кто он такой, и какой сегодня год? Он лежал посреди кабинета на полу.

— Амнезия, — констатировал свой диагноз доктор — помутнение рассудка на фоне обширного инсульта.

Вбежавшие люди крутились вокруг, щупали пульс, прислушивались к дыханию. Он все видел, но ничего не понимал и не мог шевельнуться. Затем «скорая», носилки и бело-серый интерьер палаты. Колдующие люди в белых одеждах, суета, приборы, капельницы.

***

Исполнитель Священной Комиссии вошел в кабинет Председателя, и, не снимая маски, положил на стол фотографии и рапорт.

— Ваше Преосвященство, задание выполнено. Объект обездвижен и находился в коме.

Падре Клаус поднял глаза от бумаг и задал несколько уточняющих вопросов. Исполнитель внятно и лаконично констатировал, что объект от полученной дозы гранулита лишился памяти, возможности двигаться и говорить. Состояние объекта носит признаки обширного инсульта.

Падре, поморщившись, удовлетворенно кивнул и жестом разрешил исполнителю удалиться. Тот молча вышел, плотнее завернувшись в мантию. Его появление и исчезновение произошло быстро и профессионально, что было полное ощущение чего-то сверхъестественного. Падре Клаус в который раз отдал должное профессионализму своих подчиненных. Исполнители воли Священной Комиссии Ватикана были самыми секретными агентами. Их как бы не существовало в реальной жизни. Они возникали в случае крайней необходимости и, выполнив задание, также незаметно исчезали. Падре Клаус был единственным лицом, перед которым они отчитывались, которому они подчинялись. Их выучка, навыки, снаряжение и методы работы были предметом глубокой тайны. Действовали они тихо, быстро, не оставляя следов.

***

Таркос лежал в смирительной рубашке, обездвижен и прикручен к кровати. Помещение, в котором он находился, походило на палату для душевнобольных. Закрепленная к полу мебель, зарешеченные окна и двери без ручек. Сознание, с трудом, но возвращалось. Тренированный мозг, проявляя чудеса живучести, регенерировал утраченные нейронные связи, медленно, но верно восстанавливая сознание. На третий день он сумел восстановить события последних дней. Он лежал неподвижно и думал, думал, думал. Очевидно, что детонатором случившегося стала его встреча с Кэт Лу и предложение возглавить комиссию. Предупреждение Ватикана, сделанное много лет назад, было реализовано с угрожающей поспешностью, продемонстрировав полное пренебрежение человеческой жизнью. Эта мысль жгла его огнем, не отпуская ни на минуту. В этой поспешности и ощущался неподдельный страх придания огласке тайны, носителем которой был Таркос.

***

Продолжая имитировать амнезию и помешательство, он обзавелся тетрадью и углубился в работу. Придумав шифр и код, он писал труд, из-за которого его превратили в узника психушки. Не зная, как подать знак о себе, но надеясь, что такая возможность обязательно представится, он писал, писал, писал. Оказавшись похороненным заживо в этих четырех стенах, ему было позволено писать все, что заблагорассудиться. Для взгляда постороннего это были то ли стихи в прозе, то ли бессмысленные умозаключения. Поскольку безумие больного у администрации не вызывало сомнений, его занятия никого не интересовали.

***