Бесплатный фрагмент - Антихрист. Рекурсия

Умилостивить небесного врача душ либо верховного врача телес…

Эпизод 1. Встреча с демоном.

На скамье сидит Пивчелло с бутылкой в руке. К нему подходит демон Локисор, исполняющий поручения на земле.

Пивчелло.

Беса трудно удивить

Сменой ипостаси,

Матом хочется покрыть,

А лепечешь — «Зддрасси…»

Локисор.

Опять торфЯный пьешь отстой!

Не жалко своего нутра?

Прием технических спиртов

С коварным случаем игра!

Тебе, поскольку незнаком,

Представлюсь. Бес! В адУ служу…

Поставил душу ты на кон,

Приходит время платежу!

Пивчелло.

Не неси, лукавый, чушь!

У меня бодун… лечусь.

Что ли принимать мочу,

Дабы не лишиться чувств?

Локисор.

С должником опять палюсь…

Ведь не я тобой рулю

Мимо кассы с миллионом

К абсолютному нулю!

С шлюхами проводишь дни

Проку от тебя — ни-ни…

У путан — бездонно лоно,

Но ты в тему ту не вник.

Пивчелло.

Я ль виноват, что бабам — гож!

Им любо на меня дивиться,

Когда я пью самоубийцей

Любви отравленный огонь.

Локисор.

Каждый может оплошать,

С кем не надо переспать.

Важен выбор в плане женщин,

Нет прибытка? На попять!

Пивчелло.

Скучно веселиться в одиночку

Холостой унылой единицею!

«Палочка» в отсутствие «кружочка»

У природы — просто некондиция.

Локисор.

В сеть ловлю я разных рыб,

И конкретных и вообще.

Зря к скамеечке прилип,

В мире тьма таких существ!

Вижу вовсе ты не рад,

Объясниться потрудись.

На меня, пусть я и Гад,

Из-под лобия глядишь!

Наша служба непроста,

В побегушках изнемог.

Не жалея живота,

Денно-нощно — прыг да скок.

Ситуация проста,

Приключился форс-мажор!

Но контракт, если читал,

И не пахнет шантажом.

Кстати, падает цена

У души твоей уж год.

Даже даром не нужна,

Никакой с нее доход.

Пивчелло.

Зарядил про старый долг,

Взял бы да его простил!

Ну какой с нечистым толк

Обязательства блюсти?

Помню, пел как соловей,

Чтоб живца я заглотнул.

Не родится тот вовек,

Кто надует сатану!

Локисор.

Платить придется по счетам,

В цене меняются пороки.

Когда вконец выходят сроки,

Нонсенс на демонов роптать!

Хоть верь курьеру иль не верь,

Но кредитор найдет дорогу.

Контора подвела итоги,

Стучит заимодатель в дверь.

Пивчелло.

Крутенек страшный суд!

В сомненьях люди мрут.

Про каждого судья отыщет бяку.

А бесы тут как тут,

Поленья в топках жгут

Да тягу продувают враскоряку.

Локисор.

Раз душу дьяволу продал,

Знать, из породы ты пройдох.

Однако я предупреждал,

Что за душой явлюсь врасплох.

Пивчелло.

Привык мурыжить, черный пес,

Оборотившись в человека!

Чего тебе-то не спалось

В уюте сатанинских штреков?

Локисор.

Я вестник ада, мрачный дух,

Натасканный на запах плоти!

Ее миазмы ловит нюх

Мой — приглашением к охоте.

Пивчелло.

Услышать походя твой лай,

Знать, с жизнью вскорости проститься.

Рви душу грешную дотла,

Раз не сумели сговориться!

Локисор.

Таких немало, кто ловчил,

Меняя душу на харчи.

Они уходят прочь.

Эпизод 2. Путешествие в пекло.

В аду заместитель Люцифера демон Астарот встречает вместе с демоном богатства Бельфегором и демоном страстей Асмодеем экскурсантов-медиков.

Астарот.

У нас не имена, а клички,

Нежданно в гости приходя,

Мы не робеем с непривычки

В тепле уютного гнезда.

Глупцы, завидев черных кошек,

Плюют за левое плечо,

Но не бывает гость непрошен

Для тех, кого он предпочел…

Турист.

Ночной кошмар монаха — мерзкий демон,

Не мне судить, красив он или нет.

Фанатиков — излюбленная тема,

И не одним художником воспет!

Астарот.

Я — демон, мощный энергет,

Древней, чем божий новодел!

Не верьте байкам о враге,

Мир лучше сделать я хотел…

Бельфегор.

Я есть потомок кротких духов.

Хоть принуждён был с давних пор к вражде,

Сам лично не обижу даже мухи.

Ну разве только по большой нужде.

Асмодей.

Я демон искушающий, не мститель.

Шут, интриган. До ужаса смешон!

Вам показать могу, если хотите,

Как охлаждает грешников огонь.

Астарот.

Дьявол — просто другой бог,

Ну, а демон — его косАрь.

Мы из самых первых набор,

Ниспровергли нас небеса!

Бельфегор — туристам.

Не стучите в гробы, не зовите святых,

Свои мутные ауры чистя.

Тут не храм, где бездельникам и понятым

Предлагают попов-экзорцистов!

В преисподней суббота, то бишь выходной,

Время всяких пикетов да шествий.

Отдыхает господь от трудов в день седьмой,

Люцифер подписался на шефство.

Туристы.

Нам нигде покою нет,

От работы сини…

Открывайте турникет,

Любопытство клинит!

Бельфегор.

Везде одни понты и жажда денег,

В подвалах душ кемарит темнота.

Но верят все, что в рай себя проденут

Через ушко игольное Христа!

Астарот.

Поскольку в мире все отчасти Адово,

Там добрых духов больше злых не чтят.

Жаль, модно лишь на демонов досадовать,

Закладывая душу по частям.

Бельфегор.

Ад — фабрика, где злотворитель жертве

Страданием оплачивает долг,

Не каясь, впрочем, как с ним не усердствуй,

В какой хоть не запихивай котел!

Асмодей.

Все мироздание — два яруса с подвалом,

Со дня творения в котором не менялось

Тягучее движение судЕб.

Везде добра и зла слепая мешанина,

Рассада грешных душ… то — оптом, то — на вынос,

Подвал — могильник скорбный дел… идей.

Астарот.

Опасно в преисподнюю зайти

Со статусом гламурного туриста,

Пусть хоть ты даже ангел во плоти!

Из милосердия предупредил вас чисто…

Асмодей.

Риск — попусту наведываться в ад…

Не терпят здесь свидетелей живьем.

Утилизации зеваки подлежат,

Народ в геенне испокон — сырьё!

Туристы.

Мы знаем, без защиты тут нельзя,

У нас есть в поручителях топ-ангел.

Не парься, гид, возмездием грозя,

Домой вернемся словно бумеранги.

Астарот.

С первым опытом вас, эскулапы,

Извините за краткую речь.

Не берите меня на арапа,

Соблюдайте регламенты встреч!

Хоть тела до сих пор ваши живы,

Только души толкутся в аду,

Чтобы знали свои перспективы,

По узилищу всех проведу.

Эй, почтеннейшие имяреки,

Без причины не лезьте в очаг!

Там из грешных готовятся стейки…

Глупость — шастать в аду абы как.

Нет шик-блеска у местной тусовки,

Вурдалаки, бомжовая синь.

При насильственной транспортировке

Амнезия у них от «аминь».

Вслух дивитесь пристойно, без мата.

Демониц берегитесь! Режим.

Потому что дитем забрюхатив,

Шантажируют, дескать, родим!

Мы им секса чуток разрешили,

Надо ж было искать компромисс.

Ишь притихли, хитрющие рыла,

Предвкушая публичный стриптиз.

Боги, демоны, смертные люди,

Занимаются делом одним,

Шуры-муры в ходу без прелюдий,

Прям чумеют от этой фигни.

Поддаваясь инстинкту с рефлексом,

Во все щели друг друга дерут.

А по мне, онанизм круче секса,

От себя сам балдею и прусь.

Асмодей.

Половой проблеме стОит

Не руками помогать.

Тяжело хранить устОи,

Если в кулачок спускать!

Астарот, после отбоя

Ты бы шлюху отлюбил,

Для снижения застоя

Сексом злоупотребив.

На него потрать минутку,

Если писюном здоров.

Иль подвинулся рассудком,

Проклиная женский род?

У него все ж дырки чисты,

Выше, ниже ли пупка,

Главное, достань сисистых

До титюшек на толчках!

Бельфегор.

Дело рассуждать о том,

Как достичь разрядки.

Напрягает дядь и тёть

Кислый секс украдкой.

Подарил блаженство змий

От проникновений,

Натуральный трах с людьми

Так же по душе нам…

Можно удовлетворить

Друга дружки нужды.

Врут, что все мы упыри

И оргазм — нам чуждый!

Дани сексу платят все,

Хоть какой будь масти.

Полный без него капец

Перспективам счастья…

Астарот.

Стремно мне трясти мошной

До радикулита,

Безопасный секс ручной

Демона спаситель.

Асмодей.

Разве можно жить не оскорОмясь

В городищах, распутством подпертыми?

Даже пастыри с постными мордами

Междубулят по-тайному дома.

Бельфегор.

Природы вывих — дружба с дамой,

Конфликт натуры с дарвинизмом.

Солгать не даст дневник Адама

Про тягу к женским организмам.

Всегда мужские части тела

Идут вразнос между собою,

Любви телесной им хотелось,

Диковинных постельных стоек!

Секс даже прямо на качелях

Приятен с девой тугосисей,

Когда из кожи лезешь целясь

В вагину аппетитной кисы!

Астарот — демоницам.

Хорош толкаться у дверей,

Не на базаре, есть же мера!

Довольно с вас и упырей,

Поклонницы больших размеров.

Оргазм всего лишь сувенир,

Которым наградили предки.

Дается сексу на гарнир

По правилу слепой рулетки.

Бельфегор.

Кто нравится, любим навряд ли,

Желанный может быть не мил.

И Астарот на случку к падле

Когда-нибудь тайком ходил…

Асмодей.

Похоть катит лавиною с гор

От кладбищенской скуки спасать

Там, где лезут напасти из нор

А клоаки смердят в небеса.

Любодейству бесстыдство к лицу

Разухабистых слов хрипотца.

Отворяют замки пришлецУ

С первым звуком его бубенца.

Там, где воздух соблазны курИт,

Раздается не скрежет зубов,

Сладкий стон иль восторженный крик.

Там любовь проживает… любовь!

Астарот.

Вульгарна похоть и груба,

Находится в родстве со страстью,

Так же — влечения раба,

Ну разве что еще мурластей!

Асмодей.

Тот, кто на бабочек клевещет,

Тайком тусуется в борделях.

Бывают радости от женщин,

Когда лежишь в одной постели!

Астарот.

Жениться можно хоть на кукле,

А замуж выйти за банан.

У избавителей от скуки

Всего лишь разная цена!

Бельфегор.

Герлы мне уж тыщу лет как нравятся,

Нет превыше женщины трофея.

Гренадер хоть в юбке будь, хоть — карлицей,

Перед всеми я благоговею!

Астарот.

Любовные дела — пустяк, тщеславие,

К хорошему, поверь мне, не ведут.

Ты отыщи по библии заглавию,

Как в райском прикололся змий саду…

Бельфегор.

Из-за ворот заоблачного рая

Любовь манИт своим змеиным жалом.

Она знакома даже негодяям,

Каких бы должностей не занимали.

Асмодей.

Знаю ведьму-егозу,

Астарота к ней свезу,

Изойдет тут весь на перхоть

По причине невезух.

Тетка любит ворожить,

Свою титьку подложив,

А другой накрывши сверху.

От нее, хрен, убежишь!

Бельфегор.

Свальный грех с потопа просят,

Но бесовкам в темноте

В толк не взять и, ткнувшись носом,

Нужные где части тел.

Вот и маются без ласки,

Сдать бы всех в монастыри,

Где монах не так потаскан,

И послушники бодры!

Асмодей.

Есть идея, борода!

Взять блудниц за жопы

Да отсель в притон продать

Где-нибудь в Европе.

За кордоном пусть тусят,

Отдохнем от писка!

На панели пусть стоят,

Что по пеклу рыскать…

Мы же за подвОз гетер

Нагребем валюты,

Переменим интерьер,

Здесь бы чуть уюта!

Бельфегор.

Можно продать за кругленькую сумму,

Хоть что-то заработать чтоб.

Я думаю, найдутся толстосумы,

Предложим если мы им опт.

Асмодей.

Прекращать пора террор

Тутошних кикимор,

Мочи нет от ихних ссор,

Форс-мажор галимый!

Склонность у таких особ

К распрям и расколам,

Скучно если все тип-топ,

Курвам, палы-ёлы!

Астарот.

Конечно, впаривать сподручней кучей!

Да с бизнес-планами беда…

Потратишь больше, чем навар получишь,

Без их согласья как продать?

Бельфегор.

Продать проще простого на съеденье

Слепому каннибалу всех,

Любителю из баб лепить пельмени,

А также — вялить в колбасе.

Астарот.

Что оприходует их, демоны, не грезьте,

Сюда зашедший потеряв башку!

Не каждый возбуждается от бестий,

Хоть будет он прожженный потаскун.

Слоняющиеся туристы с любопытством разглядывают местных красоток.

Первый турист.

Куртизанки в кураже

С бодуна иль спьяну,

Щеголяют неглиже

В бусах да румянах!

Второй турист.

Чувственный запах наготы

Зовуще источают девы,

Их бедра голые толсты

И завораживают чрева.

К совокуплению стремясь,

Мегеры из пещер сбежались,

Бесовской спермою давясь,

Где хахалей залетных ждали.

Первый турист.

Я к фуриям таким не приставал,

Хоть бы одну приголубить!

Не без причин их поносИт молва,

Аж сводит желанием зубы…

Второй турист.

Мощам аскета ненавистный

Или бесполым божествам,

Не прочь и я бы тут зависнуть,

Послушный зову естества!

Первый турист.

Не в новинку мне дома публичные,

На халяву или за наличные.

Телки в преисподней симпатичнее,

Проституток всяко экзотичнее!

Второй турист.

Я про что тебе зудил,

Шарма ноль у тех кобыл.

Лучше не найдем вакханок,

Ножек, ягодиц и рыл!

С кондачка не матерись,

На их тити посмотри.

Груди у эротоманок

Номер пять при норме три.

Первый турист.

Пробить бы им пенальти между ног,

Познать чтоб прелесть психики подвижной!

Второй турист.

Преставившись потом скоропостижно,

Свой прочитать в газете некролог…

Асмодей.

С ними секс совсем не прост,

Так ли сяк — мешает хвост.

Хоть с какого тычься краю,

Получаешь — досвидос!

Первый турист.

Никто меня совсем не домогается,

Не стягивает впопыхах трусы.

Ведь где ни попадя мужчины не валяются,

Иль демоница на гусара ссыт?

Второй турист.

Эй, главные в геенне надзиратели,

Мы предлагали ведьмам секс втроем,

А ваши мокрощелки будто спятили,

Нет предложений на интимный съем…

Первый турист.

Неловкое сложилось положение,

Ведь оргии сам дьявол признает.

Запрещены с туристами сношения?

Зачем лишают половых свобод?

Второй турист.

Любовь, как торгИ за объявленный лот,

Где брызжут кипящие страсти.

Ведь время не терпит, пусть демон пришлет,

Нам покрасивей и грудастей!

Первый турист.

В аду на любовные игры запрет?

Заняться в чистилище нечем!

Второй турист.

Я от изумления даже взопрел…

Бес, праведник — ты? Или — нечисть?

Первый турист.

Коль бес дряхлеет, путь ему в монахи,

Чтоб чалиться в тиши монастырей.

Когда не в силах он наложниц трахать,

Служить послушником ему при звонаре!

Второй турист.

Но черт готов бежать куда попало

Лишь только зазвонят колокола.

Набаты бесу вряд ли помогали

С эрекцией до твердости колА.

Астарот.

Что есть любовь? Путешествие

В координатах возможностей,

Временное сумасшествие

От противоположностей.

Асмодей.

Эрот не всякого ведет

В свой храм, где теть имеют дяди.

Сдает змий для таких дядьев

Внаем подворье с раем рядом.

Бельфегор.

Вегетарьянство не привить

Самцов голодной стае,

От платонической любви

Мужик в хандру впадает.

Секс не оружие его,

Природная уздечка,

Что превращает естество

В коня из человечка.

Мужик — животное! Козел,

Кобель, а может котик…

Как зомби, лезет под подол,

Пока в большой охоте.

Первый турист.

Покуда каешься в грехах, дорогу ищешь к очищенью,

Другие без затей грешат и пребывают в наслажденье!

Эпизод 3. Диктаторы. Сталин и Гитлер

Демоны подходят к месту, где в соседних камерах находятся два диктатора. Генералиссимус Сталин-Сосо и рейхсфюрер Гитлер-Вольф.

Астарот.

Занятен подземельный лабиринт,

Кто только напрочь в нем не исчезал!

Закрытые дела тишком хранит,

Историков сюрпризами грузя.

За каждым поворотом тени ждут

Под масками клыкастыми и без,

Земному неподвластные суду,

Но находясь в подсудности небес!

Бельфегор.

Человек дни считал, сеял смерть на войне,

На работе служил, срок тянул в лагерях,

Заправилы решали, кому же нужней

Должность руководящего поводыря.

Западло им дежурным слугой быть у всех,

Так заманчиво главным начальником быть!

Вожаки не жалеют коней и осей,

По границам сбивая чужие гербы.

Астарот.

Чтоб стать всесильным, незачем иметь

С рождения богатство или власть.

Власть не дают, она всегда бралась

Тем, кто соперника топил в дерьме.

Асмодей.

Немало тех, которые считают,

Что власть имеют право взять насильно,

В награду за поддержку обещая

Толпе расцвет, порядок и стабильность.

Астарот.

Привет любителю солдатских стейков,

Что бьются, жизни не щадя, в окопах!

Вольф, нас своей историей развей-ка,

Как оказался в сатанинском топе…

Асмодей.

Фанат аннексий и блицкригов,

Хорош стучать в имперский бубен.

Твои в печенках хайли-зиги!

Режим тебе мы усугубим…

Астарот.

Что бесу скажешь, именитый пленник,

Капитуляции немало лет спустя,

Не повторяй арийской дребедени

О миссии нацистского креста!

Вольф.

Война — великолепная забава,

Удобный случай досадить жидам,

Казня единокровников картавых

Пророка Моисея без суда.

Весь мир под руководством плутократов!

Кровосмешенья дабы избежать,

Причисленных к содружеству пейсатых

Без колебаний можно добивать.

Асмодей — Вольфу.

Но нация твоя — младенец!

Евреи — возрастом преклонней.

Или причина обвинений

Библейский комплекс фараона?

Бельфегор.

На богоизбранность евреев

С времен Адама ставил бог,

Германии любимец всея

Взял этот выбор на слабО.

Вольф.

Принцип истребленья иноверцев

Выдумали сами иудеи,

Подчинив себе чтоб европейцев,

Власть к рукам прибрать объевропеясь!

Астарот.

Два корифея преступлений,

Крутых мазуриков чета!

У тронов эдаких джентльменов

Иллюзий лучше не питать.

По сути — каиново братство,

А по понятиям — шпана!

Не признававшие препятствий,

Когда им лично власть нужна.

Примеривали оба нимбы

Борцов за право стричь овец,

Однако каждому из них был

Великоват святой венец.

Вождя затаптывают первым,

Лишь попадет он на слабО.

И вот полет лжебога прерван,

Низвергнут с пьедестала босс!

Вольф.

Куда ни глянь, как ни крути,

Кругом кантуются евреи,

Чтоб с каждого семь шкур спустить,

На лихоимстве богатея.

Они завалены баблом,

Их культ — торговля, корысть, вексель.

Еврейство в нацию вросло,

Им нация как штоллен-кексик.

Плетут свою паучью сеть,

Запутывая всех в тенётах.

Христос не для того висел,

Чтобы кичился жид субботой.

Асмодей.

Из-за хорошей мимикрии никому,

Не истребить, как нацию, евреев.

Ведь даже сам господь, хоть очень был гремуч,

Их смог всего лишь по земле рассеять.

Астарот.

Род авраамов в ноль согнул

За то, что рейх жрал изнутри!

Чуток пригрел арабских мулл,

Дабы ислам перехитрить.

Бельфегор.

Назваться мог потомком Мухаммада,

Мол, Вольф, не кто иной — имам Мехди!

А между делом наводить порядок

На дьяволом отпущенный кредит.

Вольф.

Казнь Иисуса — не убийство самозванца,

Уничтоженье конкурента своей веры.

Неважно кто ты — папа или канцлер,

Первооснова — кипу чтобы мерил.

Асмодей.

Ну, какой же, право, демагог!

Сколь про ИзраИль не тараторь.

Хоть не завсегдатай синагог,

Разбираюсь в пятикнижьи тор…

Бог жидомасонов был раввин,

Он, родоначальник праотцов,

Избранный народ благословил,

Став его доверенным лицом.

Вольф.

История пометила евреев,

Они не богу служат, а — карману!

Проценты по кредитам души греют

Пришедшим из земли обетованной…

Асмодей.

Из твоих солдат и офицеров

Тысячи полусионской крОви,

Вольф, не с ней боролся б ты, а — с верой…

Люцифер тобой разочарован!

Вольф.

Бес не по-детски юмарнул!

Лечить еврея от еврейства,

Когда хозяйничают пейсы,

Смешить творца и сатану.

Бельфегор.

Диктаторы, увы, не бесы,

Простые оборотни в шкурах,

У них не ладится кудесить,

Из рук вон плохо бедокурят!

Асмодей.

В державных играх, главное, бабло.

Тот чьё оно, всегда по факту прав.

Куда не глянь, лавэ в атаки шло

Под армий многократное «ура»!

Астарот.

Удел обычный, кукловодам

Платить с просрочкой по счетам.

Конец у них один, нашкодив

Брюзжать, что нация не та…

В свои гробницы первым делом

Они, ресурсы получив

Не зная в умыслах предела,

Кладут упрямо кирпичи.

На ощупь управляя миром,

С идей отряхивают пыль,

Себе шьют схожие мундиры,

Кресты и звезды нацепив.

Для них вранье — фигура речи,

Чтоб одурачивать рабов

Да конституциям перечить

Из-за избыточных свобод.

Бельфегор.

Собой владели до поры,

Жаль, дипломатии скучны.

Манил обоих драйв войны,

Где лязгает все и горит.

Вольф.

Блицкриг — изобретенье мизантропов,

Победой чтоб вражду закончить.

Когда топор врага тобой закопан,

Призыв к согласью всяко звонче.

Все крутится вокруг завоеваний,

Они везде дорОги к миру.

Вдоль их стоят политиканы

Построенные по ранжиру.

Асмодей.

Ты как стратег, однако же, не гений

И в тактике не петришь ни хера!

А ведь они как сестры для военных,

Которые в победах мастера.

Бельфегор.

Побед добивался ты, Вольф, я не спорю,

Но не было б если на свете тебя,

Войны не случилось бы, экс-миротворец,

Себя обеляешь, покой возлюбя.

Униженным слугам фейк новый подкинув,

Ты думал, что вера в вождя вазелин?

Намазал и катишь в своем лимузине,

Чужими слезами бодяжа бензин!

Вольф.

Любовь к сражениям не мода,

Кто не дерется, тот исчезнет.

Почетно в боевом походе

От пули пасть, а не болезни.

Сосо.

Трясет земные континенты

Насильственный земель дележ,

Сговорчивее оппоненты

От содранных вживую кож.

Как атомами связь молекул,

Уже который век подряд

Страх управляет человеком,

Системой став координат!

Вольф.

Мир счастлив, где все держится на страхе.

В жизнь — демоны защиты включены!

А демон не какой-то шахер-махер,

Чтоб покупать товар за полцены.

Асмодей.

Пустить в распыл мильёны для победы

Как бы добро, однако же и зло…

Смысл этих дел и господу неведом,

А вот синоним знаю я — бабло!

Бельфегор — Сосо.

Безумец, преданный идее,

Понятен твоих мыслей ход.

Должны торжествовать лакеи,

Раз сам хозяин их ведет!

Психоз тебе рассудок гложет,

Коль не назначил ты врага,

Чтоб мордою его бульдожьей

Сограждан собственных пугать.

Астарот.

Вождь всегда был запачкан в крови,

Быть тираном совсем не зазорно.

Лили оба ее визави

С сожаленьем на лицах притворным.

Бельфегор.

Вольф в первую войну не лютовал,

По должности связному не до драк.

Путь фюреров всегда замысловат

С рождения до смертного одра.

Вольф.

Банальность — зло, что убивает,

Но это меньшее из зол!

Зловредней тот, кто поступает

А-ля сионский протокол.

Сей мир, затеянный евреем,

Жестокостью не удивишь.

Условных ценностей нужнее,

Она оскалилась с афиш.

В ходу одна и та же пьеса,

Испуг надежнее присяг.

Любой послушен будет кесарь,

Лишь занесут над ним тесак!

Сосо.

А я себе взял место в мире,

Врагов захлебываясь кровью,

Ты, демон, нас не провоцируй

В тон заурядному злословью.

Астарот.

Вождей противоборство велико,

Вольф эту выиграл борьбу,

В тени торжественных трибун

Дух вышибая из своих дружков.

Вольф.

Не краски люди на холсте,

Нет у меня к ним интереса.

Они не смыслят ни бельмеса,

Хотя бы в выборе смертей.

Бельфегор.

От личной власти прибалдев,

Народы напрягали ею.

Клянясь друг к другу во вражде,

Келейно втихаря дряхлеют.

Астарот.

Оба вы дружить пытались

Под заклад чужой земли,

Рассуждали о морали

И в симпатиях клялись.

Бельфегор.

Вместе подписались на войну

Ради треуголки Бонапарта…

Головы — не ставки на кону,

Государства ставятся на карту!

Асмодей.

Война не связана ни с чем,

Случается так просто.

Стать хочет всем, кто был никем

Или не вышел ростом!

Астарот.

Затем тиранов дьявол вел,

Чтоб грызли поедом друг друга?

Он ожидал великих зол,

Вожди мельчали на услуги!

Не ради них, идя в огонь,

Мы всюду бились за пространство,

Чтоб те, балдея от торгов,

Включали дурку мессианства.

Бельфегор.

Их поединок смена масок,

Они не первый год знакомы,

Кичась количеством фугасов

И силою, что силу ломит.

Вожди жидеют во всех смыслах,

Шикуя с шушерой в обнимку.

Их кровью марганцевокислой

Сбивать вампиров с панталыку.

Астарот.

Кто избран собственным народом,

И кто — собранием партийцев.

По виду как бы антиподы,

Но каждый в сердце — розенкрейцер.

Такие с виду душки оба,

Ведь были из свинца и стали.

В атаках легионы гробя,

На трон один претендовали.

Трон обратился в табуретку,

А у нее нет права власти.

Тиран кровавый — ныне редкость.

Не в мою смену безобразьте!

Бельфегор.

Владыки не имеют родины,

Их дьявол… бог ли выбирал?

Амбиция как живоглотина!

Статья, короче говоря…

Асмодей.

Обоих скушала гордыня.

Недолго из своих дворцов

Они обозревали спины,

Покорных воле их, рабов.

Капут поверженным тиранам,

Любившим речи и костры!

Давно разбились барабаны

И поржавели топоры…

Бельфегор.

Черные метки приходят не вдруг,

Не почтальон их разносит.

Каждый себе назначает каюк,

Место, минуту и способ.

Вольф.

Хотел я насадить на фаллос

Весь мир, как задницу, на кол!

Мне сообща, творец и дьявол,

Свой уступить могли престол!

Я мяса не жалел на бУчу,

Солдата шкура дешевА.

Он должен, каску нахлобучив,

Пасть жертвой ради божествА.

Асмодей.

Вконец вы одичали, господа!

Лишь нА кол вам кого бы посадить…

Диктаторы, нет мочи наблюдать

Фигни старорежимной рецидив.

Астарот.

Напрасно, Вольф, надел корону,

Ты погляди по сторонам.

Окстись, утеряны знамёна,

В ходу другие ордена.

Вольф.

Но придет новый век

В Люцифера гнездо,

Преисподней откроются клети,

Перестану ржаветь,

Скинув цепи с ладош,

Завершу забытья многолетье…

Притаившись чуток

Среди сгинувших душ,

Чуял дух мой, что скоро проснется,

Стать всамделишным чтоб

В сокровенном году.

Вот тогда мир п новой крутнется!

Бельфегор.

Национал-социалистов,

Продюссеров философем,

Тошнит от абсолютных истин

Каких бы ни было систем…

Асмодей.

В идеях много слабых мест,

А пустотЫ не терпят люди.

Когда-нибудь им надоест

Мундиров вонь и гул орудий.

Асмодей.

Так вдруг швырнет в огонь полмира

Обычный вроде человек!

Тот, кто из ненависти вырос,

Всегда с безумием в родстве.

Бельфегор.

Как правители, в общем, ущербные люди,

Путь народов в забвение определяли?

Или, может быть, в кайф всем, когда очень худо,

И беснуется вождь, маску бога напялив?

Асмодей.

Во все века хватало чудищ…

Но шли с охотою за ним,

Поскольку каждый, хоть ублюдок,

Себя арийцем возомнил!

Бельфегор.

Призыв мочить убогих на корню,

Все арии восприняли с восторгом.

Дискуссию к развязке я клоню…

На теле нации вождь только орган!

Астарот.

Бог изобрел меж чадами войну,

Должно быть, месть — евангельское чувство.

На поле брани иноверцев жнут

Святые по всем правилам искусства!

Асмодей.

Правитель губит не тела, а души,

Пихая в свою черную дыру.

А что вождям невмоготу без пушек,

Придумал бог таковскую игру!

Сосо.

Покорность — главнейшая массы цена,

И степень её послушанья.

Чуть воли свободной она лишена,

Смиряется с долей бараньей!

Что для командира чужие сыны?

Погонщика ждущее стадо!

Неведомо лидеру чувство вины,

Привычнее — чувство досады.

Хотя самовластьем народу дано

Право на десять заветов,

У наших рабов право только одно…

Молиться владыки портретам!

Бельфегор.

Деспоту для самооценки

Нужна электората кровь.

Затем в геенну трансферт членский,

Хоть лбом упрись и сквернословь.

Таков круговорот событий,

Жаль, идолы теперь мелкИ!

Очередной границ крушитель

До десен источил клыки.

Сосо.

Форма управления страной

Лучшая — парады и террор,

За народ все властью решено,

Он ее податливый декор.

Вольф.

Зрелища всегда в цене

При любых раскладах,

Обожают наравне

Казни и парады!

Бельфегор.

Политики слабые чаще

Шлют граждан на верную смерть.

Не терпится власть предержащим

Без дыма пожарищ и жертв.

Под пули бойцов подставляет

Без лишних раздумий режим,

Ведь бабы других нарожают,

Им только число укажи!

Асмодей.

Главенство силы над числом

Ошибка всех стратегов.

Без счету их в расход смело!

Орду не перебегать…

Бельфегор.

Вождь вправе быть за рамками морали,

Путь к цели с хладнокровием спрямлять.

Не одного тирана оправдали,

Раз весь в кровИ — умеет управлять!

Астарот.

Под помпезные шоу и бульки стаканов

Славил лидер отечества хрень,

И башкою своей, как шаром кегельбана,

Люд кокошил до рук волдырей!

Сосо.

За счастье эдакий вожак,

Любить чтоб да бояться,

За жизнь никчемную дрожа,

Когда стук в дверь раздастся…

Асмодей — Сосо.

Без модных догм и идеалов,

Качаясь на волне дерьма,

Грустишь, что крови было мало

И шею некому сломать?

Астарот.

Добродушный дядюшка во фрЕнче,

Капающий кровушкой с зубов,

Присобачивший мессии венчик

К голове над маскою рябой.

Культ — начальств излюбленная тема,

Люди — вещи бога и царя.

Обладатель власти хоть и демон,

Но согласен встать у алтаря!

Кормчего пожизненное благо

Жертвой назначать кого-нибудь,

Гимны распевать под шелест флага,

Наступив сопернику на грудь.

Асмодей.

Культ грубой силы в пользу власти,

Народов право — путь к упадку.

Под сенью звезд, орлов и свастик

Всегда отменные порядки!

Бельфегор.

Стиль тиранов — террор, перетряски,

Мордобой, чудеса в решете,

Населению — песни да сказки

О предбудущей лепоте.

Асмодей.

Совместимы мерзавец и гений,

Хоть обратное все говорят.

Их как будто несхожие тени,

Чередуются, солнце дуря.

Предаются изыскам злодейства

Пирамид новостройных жрецы.

Вот к такому особому действу

Приохотились наций отцы.

Сосо.

Жизнь вождя — осажденная крепость,

Враг — снаружи, предатель — внутри.

В бункерах мы таимся как склепах

От предчувствий дурных и хандры.

Не сравнима ни с чем диктатура,

Тут кого уж кто раньше сожрет!

А соратников снятые шкуры

Государство запишет в доход.

Бельфегор.

Вначале был Сосо меж равных,

Затем — командный полубог,

Вслед — к высшей сущности приравнен,

Найдя для этого предлог.

Товарищей времен давнишних,

Когда считались все никто,

Убрал, чтоб не казаться лишним,

Забив, как жертвенных скотов.

Сосо.

Как можно доверять приблИженным чинам?

В урочный час нож всадят в спину!

На подозрения всегда обречена

Кумекалка любого властелина.

Бельфегор.

Пытка порождает вал доносов,

Врак, переплетенных меж собой.

Право жизни получает особь,

Подменив предательством любовь.

Сосо.

Чудеса совершает хорошая пытка,

Вырывая признания самых упертых.

Исправляют отступников годы отсидки

Да могилы товарищей бывших и мертвых.

Асмодей.

А стукачи у всех найдут скелеты!

Доносчики везде были в цене.

Поклепы их и тайные наветы

Шли с чистой правдой всюду наравне.

Сосо.

Все суды творятся по шаблонам

Ради подтверждения вины,

Не беда, что много заключенных,

Главное, судейские верны.

Бельфегор.

Вождь сумел обзавестись патентом,

Правом регулировать шаблоны,

Ставить метки, делая акценты,

На расстрельных списках поименно.

Сосо.

Вождя не тешит поклоненье,

Внушать он в людях должен ужас.

Молились чтоб у бюллетеней,

Когда верховный занедужит.

Асмодей — Сосо.

Босс жизни, нет которой веселее,

Под батюшку родимого кося,

Давя кривыми пальцами на шеи,

Ты жизни утянул за пояса,

Когда тебя с Олимпа друг сварганил,

Первопричина краха не в судьбе.

То — из могил с забытыми долгами

Кровь жертвенная доползла к тебе…

Астарот.

Разводится на брань чванливый род людской,

Их гнев неутолим, как кОстная ломОта.

Тревожат драчунов с державною тоской

Военной славы звон и стягов позолота.

Животворилась тень былого гордеца,

Наполнила сердца полузабытой верой.

Раскачивает мир улыбка мертвеца,

Напялившего френч истлевший офицера.

В глазницах черепных — злоумышлений смрад,

Ощеренных зубов пуст, словно память, прикус.

Он убиенных душ жалеет вряд ли трат,

Когда своей не жаль уродливому фрику.

Истоптанный кумир, одев в награды грудь,

Поставлен во главу воинственных феерий,

Вражды закостенелой ему по вкусу муть,

Он всласть ее сосет из рвущихся артерий.

Живые голосят во славу упыря,

А мертвые молчат, сдавивши глотки стынью,

Закрытые гробы к обмершим матерям

Со все сторон летят с вестями о кончине.

Сосо.

Зачем рядиться человеком,

Став царедворным паучком,

Ведь ложь вросла змеиным веком

Уже в хрусталики зрачков.

Правитель должен слыть загадкой,

Чтоб люд от страха не дышал

При виде жирных отпечатков

Хозяйского карандаша!

Асмодей.

Поле битвы слегка напрягает вождей,

В бронированных люксах спокойней,

Добираться до целей по трупам людей

Вам сподручней поодаль от бойни.

Астарот.

А все окончилось внезапно,

Бессмертным все-таки не стал.

Кондрат своим порядком тяпнул,

У смерти логика проста!

Бельфегор.

Все хотят быть божествами,

Тебе казалось, что ты бог!

Чужими убивать руками

Умел. Однако, сам издох.

Астарот.

В конце концов упал с престола,

Цепляясь до конца за власть,

Оставив синеву наколок

С самим собою на телах.

Асмодей.

Вождь наказан пыткою злодейства,

Ненавидя всех, кто вровень с ним,

Их гасил при помощи судейских,

В кабинете места нет двоим!

Никуда от демонов не деться,

Перестал лишь на одре грешить.

Не судьба вам у него стереться

В сине-красный цвет, карандаши.

Бельфегор.

Без будущего путь страны,

Где нет бестрепетных людей,

Вчерашние не помнит дни,

И завтрашний не видит день.

Асмодей.

Глупей животных человеки,

Ведь испокон сюжет не нов:

Небесной избежав опеки,

Других желаете божков.

Да! Изменились вы едва ли,

Презрев от неба благодать.

Вождей по младости сажали,

Теперь черед их вас сажать!

Куда ни глянь — болтун с пеленок,

Приверженец чужих идей,

Раб выпивки, ловец девчонок,

Друг вымирающих зверей.

Твердил о равенстве и братстве,

Младенцев гладил, руки жал!

Шаман к тупой взывает пастве,

Под бубен у огня кружась.

Но бьется туз! В зените власти

Год или двадцать — мизер срок.

Зубастее найдутся пасти…

Преемник выучил урок!

Вы же опять стучитесь лбами

На таинстве глухонемых.

Власть платежи отдаст гробами

За жизни, взятые взаймы.

Бельфегор.

Человеку не в кайф без смотрящих,

Потому как — любитель команд!

Проще топать, на батьку таращась,

Да за юбки хватаясь у мам.

Асмодей.

Влом веровать в самих себя,

А не в богов или вождей!

Мессий наградами мостят

Пока хватает тем грудей.

Бельфегор.

Из грязи кто попал в цари,

Убавит вряд ли спесь.

На трон из адской конуры

Опять охота влезть.

Мечтая получить карт-бланш,

Блюдут здесь политес,

Надеясь втайне на реванш,

Ведь и Христос воскрес!

Асмодей.

За те стотыщхренадцать лет,

Что в пекле зависаю,

Стал род убийц полнее

И список ихних жертв.

Фемида пользует минет,

Она давно слепая,

Лишь выпусти злодеев

Воспрянут без дрожжей!

Бельфегор.

УпОротые все! Кому же меру знать?

Вновь вздыбится от грохота планета.

В небытие низвергнется она,

Как брошенная в урну сигарета.

Асмодей.

Кто следующий? Где война грядет?

Насилие — в натуре человечьей!

Где перед новоявленным вождем

Бредет его неведомый разведчик?

Эпизод 4. Солдат удачи.

Демоны приблизились к клетке наемника.

Бельфегор.

Служивый пес войны, родившийся в кирзе,

Куда он только не был кИдан.

На свет через прицел полжизни проглазел,

Но неба чистого не видел.

Астарот.

Пехотинцу знакомо, что жизнь на кону,

А у смерти всегда перевес.

Той потеха — иззубренным ртом хохотнуть

В лица белые жен и невест.

Не оставит всевышний старуху без квот,

Даром что ли добычу ждала!

Беспрестанно армейская служба кладет

Ей в мешок молодые тела.

Наемник.

Нас не хоронят мудаки в костюмах,

Скупой слезой наигранно блеснув.

Не поминают из хрустальных рюмок,

Сглотнув над разносолами слюну.

Астарот.

Дымами жертвоприношений

Возносят войны мертвецов,

Их тел обмяклые мишени,

Битком набитые свинцом…

Бельфегор.

Бесконечно у смерти ходить в должниках

МудренО, как она ни слепа.

Фарт солдата сберег от огня и штыка,

А случилось от пули упасть.

Солдат.

Лежебокой я был да в компанию влип…

Воевать — мировая затея.

Закопать — с головой хватит куба земли,

Не фельдмаршал — лежать в мавзолее.

На атаку — атака! Такое кино,

А сподручней — лоб в лоб, по старинке!

К карабину приставлен точёный клинок,

В рукаве золингенская финка.

В рукопашном бою, кто наглее — тот князь.

Ну, а я нахалюга с гражданки.

Мы по льду стопорили, вполрта матерясь,

Не впервой, кто привычен к бакланке.

Пошустрее врага, пусть в плечах невелик,

Был на совесть родителем собран.

Штык ножа козырней! Проглотил егерь крик,

Зажимая пробитые ребра.

У него пистолет вороненый в руке,

Одному гаду дохнуть зазорно.

И шмаляет ништяк… снял, как белку в прыжке,

Он меня и в чистилище дернул.

Так бывает порой, первый он, я второй.

Пуля вовсе на каждая дура,

Дырку в сердце прожгла, подавившись нутром,

Оземь хлопнулся гильзы окурок…

Знать, про нас у архангелов был уговор,

Что нельзя хоронить стариками.

Кровью вымочен снег под спиною его,

Рядом я загогулиной замер.

Асмодей.

Нету прока в глазах, если мертвыми спят,

Остаются пустые орбиты.

ПисарЯ похоронок не шлют на ребят

Кто без вести пропал — не убитый.

На небесную твердь оптом их унесло,

И своих, и чужих — все служаки…

Запечатали дверь, где лежит барахлом

Прежних жизней кровавое хаки.

Наемник.

Командиры учили менять колеи,

Выживая на войнах гибридных.

Не один снайпер целил надеясь свалить

За валюту и чеков ликвидность.

Потому верный ангел-хранитель устал

Закрывать от случайностей спину.

И однажды, уткнувшийся в мох среди скал,

В безымянной могиле я сгинул.

Стопка с водкой на камне гранитном стоит,

Ломтик хлеба да соли щепотка.

Всё когда-то проходит, утихли бои,

Купол неба пичугами проткнут.

Отправляются стаи за тысячи миль,

Без нужды им секреты паролей,

Пух подбитый роняют на россыпи гильз

Под валун, что снарядом расколот.

Асмодей.

Смешно шептать — «спаси и сохрани»,

Сменив на псевдоним родное имя.

Кого в военном жребии винить,

Что для кормежки назначает вымя?

Солдат.

Мы присяг не блюли,

На плацу козырнув.

У наемников так… Аты-баты!

Ждут свои патрули

Тех, кто выбрал войну,

Волчий пастырь у них провожатый.

Бельфегор.

У войны одна богиня — ярость,

Не важны ей следствия поступков.

Траурные ленты из муара,

Смерти жизнью — знак переуступки.

Наемник.

Некому было встречать,

Когда мы, остатки роты,

К последнему вертолету

Несли друзей на плечах.

Асмодей.

Цена войны, солдат, договорная,

Вокруг которой все и вертится.

По доброй воле люди погибают,

Для смерти жизнь — слуга, соперница!

Астарот.

Кто в этом мире не наемник?

Со смертью не переборщишь…

Что жизнью чваниться заёмной?

Война лекарство от морщин!

Асмодей.

Виной всему, солдат, амбиции,

Что многих военных сгубили.

И ты стал холодной землицею

Своей безымянной могилы.

Астарот.

Смерть — ничто, для истории вряд ли важна.

Важно умер как, прямо в бою иль предав!

Остальное бодяга, поскольку хана

Лишь одна из обычных солдатских халяв.

Бельфегор.

Солдат не лорд в перчатках белых,

Хорош ли, плох стрелок — преступник.

За ним всегда найдется тело

С дырой в груди и пятнах трупных.

Ему быть лучше неизвестным,

В миганье сального огарка

Под пологом в палатке тесной

Смоля трофейную сигарку.

Век братии мотострелковой

Порой сражения не дольше,

Боец лишь только в том виновен,

Что ветреной удачи дольщик.

Наемник.

Кровь больше не хочу, тошнит…

Не принимает фальши мозг,

Истошных голосов резни

Да свечек поминальный воск.

Когда ты едешь убивать,

Убьют наверно и тебя,

Достанешься земным червям

В тени заморского герба…

Асмодей.

У нас в цене дела убойные,

Мы обожаем рев орудий,

Ведь перемирия меж войнами

Скучны от канцелярской нуди.

Солдат.

Не с целью забавы оружие,

А ради убийства дается.

Наемнику весело служится

Пока пуля в лоб не вопьется!

Асмодей.

Кулак и пуля — средства убеждений.

Словами ведь не поразить мишени.

Солдат.

Мне крови суждено напиться,

Я — жизнью сломанная вещь…

А смерть в забавах мастерица,

Прибьет кокарду к голове!

Бельфегор.

Без драки проблем не решить,

Тот прав будет, кто уцелеет.

Мандат миротворца фальшив,

Солдат обожает трофеи.

Наемник.

В мире всём — идеального нет,

Мудрых войн я покуда не видел.

Там железо здоровых парней

Превращает в ботву инвалидов.

Астарот.

Поверь, ценить жизнь человека

Нельзя уж слишком высоко,

Ее легко измерить чеком

И толщиною кошельков.

Ты смысл искал на грани срыва,

Найдя закрыл наемный долг.

Вам имя — легион, служивый,

Кто этот жребий предпочел!

Солдат.

Тот, кто за деньги убивает,

Сам мертв… душа его пуста,

Чего же не переставая,

Она скулит как сирота?

Асмодей.

Пропал в далекой Афроазии,

Погибель вдосталь подразнив,

Где злое солнце желтоглазее

И суховеи жгут с равнин.

Наемник.

Когда осталось сил

На раз нажать курок,

Но перейти в распыл

Еще не вышел срок,

И скрыта впереди

Ничейная земля,

Где бог уже не бдит,

Мир с дьяволом деля.

Один и тот же сон

Гудит моей башкой.

Там заплутавший клен

Стоит особняком,

Точеный силуэт,

Прозрачный взмах руки,

Прощание… привет,

Чумные леваки.

Но, как его ни тронь,

Всё тает без следа,

В чью жадную ладонь

Стекает кровь солдат.

Астарот.

Боец, я тут по теме покумекал,

Обманом неба помогу земле.

Как ты, любил я пулеметов стрЕкот,

Пока от дремоты не одряхлел.

Асмодей.

Как шагрень, его ссохлась душа,

Неказиста она после смерти,

И уже не сулит барыша

Соответственно ценам оферты!

Солдат.

Мне б глоточек свободы.

Да ненастной погоды,

Стал травою бы там,

Где не ищут следов.

Обогретый восходом,

Был тростинки зародыш,

Лез бы тонок и прям

Стебелечком под дождь.

Астарот.

Мы общую переживали муку,

Солдат удачи — он, а я — палач.

Невесело во мраке нам и скуке,

Душа померкла, но не умерла!

Чем карму воинскую бесы чистят?

Не вправе кающимся мы владеть!

Помочь должны, хоть он из атеистов,

Пройти ему разборки на суде.

Асмодей.

В пространстве от чистилища до рая

Окрас меняют многие грехи.

Чего на свете только не бывает,

Пока не прокричали петухи.

Бельфегор.

Не ради саботажа у коптилен

Освобождая часть из грешных душ,

Крутую пакость богу совершили.

На службе демоны не бьют баклуш!

Астарот.

Война, как порча наркомана,

С себя которую не сбросить.

Прилипла шкурою поганой,

Пока живой — навряд ли сносишь!

Асмодей.

Жизнь опирается на взятку или силу,

Чего другого мир не признает,

И каждое житейское бытье

Вплетает в свой извечный хоровод.

Бельфегор.

Убийство станет главным или путь,

Когда война осушит жизни реки?

А перед тем как кровушки хлебнуть,

Бог поднимает ставки. Он — букмекер.

Астарот.

Жизнь перед смерть никудышна,

Но все ж видна из-за нее.

Тебя, солдат, в ней вновь пропишем,

Успеешь в инобытиё!

Все и ничто одновременно

Возьмешь, раз бог невозмутим!

Долечишься на бюллетене,

Наше почтение засим…

Солдат исчезает из своей камеры.

Эпизод 5. Команданте Че.

Демоны переходят к камере революционера Че Гевара.

Бельфегор.

Вот участник всевозможных путчей,

Вечной революции звезда!

В зАговорах всюду невезучий,

Потому как с целью не в ладах.

Угнетенных масс освободитель,

Бородатый идол гольтепы,

Своевольный общества целитель,

Супер… или анти… утопист!

Астарот.

Утопизм опасен человеку

С пистолетом, стиснутым в руке.

Надо ль в правосудии кумекать,

Если ты в военном пиджаке!

Асмодей.

Личности идет переоценка,

Если отправляют ее в ад.

Постояльцы адовых застенков

В топе доморощенных баллад.

Че.

Все без убийств и разрушений

К добру предпочитают путь,

Подделанные бюллетени

Ведь проще в урну запихнуть!

Надежда с верой близоруки,

У выборов иная цель.

Статистика, увы, наука

Для недотеп и пустомель.

Астарот — Че.

Привет, упрямый бородач,

Борец за идеалы,

Нас только ими не дурачь,

Мы тут — народ бывалый.

Бог обещал создать гнездо

Любви, добра и братства!

Не для того ль ты был рожден?

Поверь, я без злорадства.

В делах твоих не счесть прорех!

Спалившись на витийстве,

На смертном вскоре лег одре

За казни и убийства.

Бежал, скрывался, бился… Бух!

Отныне в пекле чалься.

Восстаний романтизм забудь

Под ритм кубинской сальсы.

Бельфегор.

Не слишком парясь убивал

Подсудных трибуналам,

За это волей божества

Попал сюда в опалу!

Че.

Я жил в дворцах и в дебрях партизанил,

Товарищей водил на мятежи,

Тех, кто не верил в силу чистогана,

Которым без свободы не прожить!

ПризнАюсь, бесы, мне по нраву бойня,

И право без раздумий убивать.

Противник революции — покойник,

Без приношений жертв она мертва!

Астарот.

Борцы за равенство благие идиоты,

За жизнь без муки вам не жалко пуль,

Что сеете делами, сами после жнете,

Забавя побасёнками толпу.

Неравенство людей — всевышнего проблемы.

Сион ссудил ревкомам «Капитал»,

Когда для общества один еврейский немец

Полезность диктатуры доказал.

Бельфегор.

Никто не знает, что такое воля,

И равенства нет… быть его не может!

Мошенник, супротив кто балаболит

С экранов или глянцевых обложек.

Астарот.

Я помню, как люд раньше воевал,

Бодались вечно за кусок земли,

Где родились когда-то и росли.

Всех равенство — не ходовой товар!

Бельфегор.

Тот — предлагает, больше дать свобод!

За святость кабалы воюет кто-то!

На трансформацию в господ рабов

У многих — свои перечни да квоты.

Астарот.

Свобода выбора и братская любовь?

Комедия, игра с самим собою,

Надсмотрщиков забава и рабов

С времен потопа и ковчега Ноя!

Асмодей.

Героям, равнодушным к своей жизни,

На жизнь других тем более начхать!

Проблем нет гильотиной дербалызнуть,

Иль выпустить наружу потроха.

Бельфегор.

Пытаясь лучшего добиться, Че, ты умер.

За что ж другие головы сложили?

Уже тела их превратились в гумус,

И провалились тайные могилы.

Че.

Развитие возможно — лишь в борьбе,

А жертвы — в пламя брошенный сушняк.

Пока сам не убит, врага убей,

Во имя революции казня!

У мертвых раны не кровоточАт,

Где будет смута, я опять рожусь.

Бунтарь имеет право на диктат,

По мне, мораль — не более чем вкус.

Астарот.

Кто захочет биться за идею,

Грамоту ли, круглую медаль?

Идеалы быстро дешевеют,

Так заведено — «купи-продай»…

Асмодей — Че.

Давно забыли тебя новости,

А раньше в лентах главным пёр!

Бельфегор.

Бунтов изрядной бестолковости

Был воплощением майор.

Че.

Ваш скепсис снисходительный умерьте,

Я не искал хвалы передовиц,

Перед лицом изгнания и смерти

Свой выбор на борьбе остановив!

Асмодей.

Не борьбу все любят, а победу…

На земле иначе не бывает.

В жизни мне другой мотив неведом,

Так считал ваш прародитель Каин.

Астарот.

Идеи подходящей нет,

Как нет в природе идеала.

У них то — истина в вине,

То — мало буйных для скандала!

Че.

Напрасных идей не бывает,

Есть жертвы и есть палачи!

О роли моей рассуждая,

Матчасть, демон, лучше учи.

Асмодей.

Идея более кровава,

Чем диктатура упыря.

Она свинцом тела дырявит,

Над пепелищами паря.

Команданте.

Не жалеет жизни кто и жертв,

Став разменной фишкой за свободу,

Смерть его от пули в мятеже

Будет жить легендами в народе!

Бельфегор.

Че, ты искал чего нет в мире,

В реалии тебе не верится.

Идеям не к лицу мундиры

И драк азартная безделица.

Не все же гибнут за свободу!

Подверие и вера — разности…

Одной играете колодой

С врагом… в одной трясине вязните.

Зачем пороть горячку, чтобы

Остаться в разочаровании,

В раздорах тысячи угробив,

Себя считать других гуманнее?

Че.

Главный был бунтарь — Христос!

От великих революций

Миллионы отрекутся,

Миллиард — не отреклось!

Павшим от моей руки

Приговор был соразмерен.

Правосудие — химера,

Правила борьбы жестки.

От судебных волокит

Тянет пошлостью уюта,

С гуманизмом пресловутым

Мне якшаться не с руки.

Дел без этого взавяз,

Некогда прельщаться глянцем.

Деградируют повстанцы,

В бюрократов обратясь!

Бельфегор.

Христос, я помню, призывал

Разбить младенца о каменья,

Любил рисковые слова

Да, к счастью, отличался ленью.

Он проповедовал не жать,

Не сеять… просто жить, как птицы!

Зачем, про равенство жужжа,

Тащить всех за собой в гробницу?

Че.

Что нюнить у засыпанных могил?

Спросите-ка забитого гвоздя,

Который через руку в крест входил.

Со смертью жизнь соседствует всегда!

Бельфегор.

Мытарства неизбежны, кто бы что ни делал.

Так или этак все должны страдать.

За этим в одиночку и капеллой

Лукавые с архангелами бдят.

Асмодей.

Когда скрижаль с канонами морали

Рисунками дикарскими марали,

А коллективный человечий разум

Заветами крутыми не был связан,

Явилась феромоновая вера

В дубины вес и непреклонность хера.

Так зло, смешавшись с толикой добра,

Вдруг вылезло из божьего нутра.

Задорный взгляд с прищуром у него,

Единомыслие, сплоченность, большинство.

Проект — из всех, живущих без причуд,

Создать себе берлогу по плечу.

Поскольку всем все фиолетово на черном,

Ручным, моченым, властью облеченным!

Закон гармонии зачем народам знать?

Запомнив корм, забудут имена…

Бельфегор.

До фени всем условность истины,