Бесплатный фрагмент - Ангола: Путешествие во времени

Посвящается моей жене Катюше —

надежной опоре, моему надежному тылу,

боевой подруге и соратнику по службе,

мужественно разделившей со мной

все тяготы и лишения

военной походной жизни.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Жена офицера — она тоже служит:

и своей семье, и Родине…

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Низко кланяюсь тебе, любимая,

за твой подвиг!

Художественное оформление, дизайн и компьютерная вёрстка книги в авторском исполнении.

Приглашение к путешествию

Сегодня об Анголе написано много научно-популярных и художественных книг, монографий, статей. А в Интернете каждый, уважающий себя путешественник, заводит свой личный блог (ЖЖ — Live Journal), в котором активно делится наблюдениями, впечатлениями от поездок, опытом, иллюстрируя свои рассказы яркими, колоритными фотографиями и видеосюжетами.

Давно канули в прошлое пишущие машинки, пленочные фотоаппараты. На смену им пришли новые информационные технологии в виде цифровых фотоаппаратов и видеокамер, компьютеров, планшетов, айфонов и айпэдов, смартфонов и прочих приблуд (это не я так их назвал — Интернет, но сказано точно, если посмотреть на значение этого слова), без которых мы уже не представляем свою повседневную жизнь (без них большинство из нас, простите за откровенность, даже в туалет не ходят, чтобы постоянно быть «на связи», привязав себя при помощи гаджета к унитазу). Фотографии и видеофайлы ради лишних лайков моментально выкладываются в Интернет.

Мы реже стали пользоваться печатными словарями, справочниками, энциклопедиями. «А зачем? — скажете вы. — Достаточно произнести: „О´кей Гугл“ и любая из десятков поисковых систем, словно волшебная пещера с сокровищами из восточной сказки, откроет перед вами нужную страничку Википедии, найдет любую интересующую вас информацию».

Изменились и наши социальные отношения.

Согласитесь, до изобретения Интернета мы чаще общались между собой, встречались лично: в кафе, парке, на улице, футбольном поле, на лавочке у подъезда, на качелях во дворе. Теперь — в основном виртуально, в Сети: по «мылу» (при помощи электронной почты), скайпу, в Viber, WhatsApp, Twitter, Instagram, «ВКонтакте», «Facebook» «Одноклассниках» и пр. Лет двадцать тому назад мы и «словей» -то таких «ругательных» не знали!

Раньше, проснувшись поутру, мы первым делом бежали в «специальную комнату», откуда выходили такими «счастливыми»…

Теперь, едва открыв глаза, тянемся к айфону, смартфону, планшету, чтобы просмотреть последние сообщения, и только после этого идем по «своим делам».

Однажды я увидел баннер, рекламирующий один из магазинов сантехники, на котором на всю площадь щита был изображен унитаз и надпись: «Утро начинается не с кофе». Сегодня я бы изобразил там компьютер.

Всемирная паутина стала общедоступной с 1991 года, а о социальных сетях лет пятнадцать-двадцать назад мы даже и не мечтали — они появились только в 2003—2004 г. (русскоязычные версии и вовсе двумя годами позже).

Эта книга писалась и переписывалась дважды, но правилась — все тридцать. Задумывалась она как домашняя, самиздатовская рукопись для внутреннего, так сказать, семейного чтения.

Ежедневно, на протяжении двух лет (июнь 1990 — май 1992 г.) я вел машинописный дневник, в котором описывал события, происходившие на моих глазах в Анголе, а также свои личные наблюдения и впечатления. Это были фрагментарные записи, больше относящиеся к автобиографии, чем к мемуаристике. В качестве иллюстраций использовал газетные фотографии, скопированные на ксероксе. Отпечатанные на пишущей машинке листы, с вклеенными в них ксерокопиями я сброшюровал и переплел в виде небольших книжек. Этот пятитомник формата А-5 в жесткой бумвиниловой обложке и сейчас стоит у меня дома на книжной полке рядом с другими, самостоятельно переплетенными книгами.

И только когда у меня появился первый компьютер, книга была перепечатана и приобрела электронный вид. С этого момента она постоянно правилась и дополнялась, шлифовалась. Фотографии сканировались и обрабатывались с помощью графических программ. Но все равно их качество оставляло желать лучшего. И тем не менее, без них книга была бы не так выразительна.

В первом варианте рукописи все события описывались в настоящем времени, поскольку дневниковые записи были привязаны к конкретным датам их написания.

Свое второе рождение книга получила в начале 2000-х годов, когда у меня появился доступ в Интернет. В рукописи все больше стали появляться ссылки, комментарии, дополнения, сноски. С годами материал «старел», переставал быть современным и актуальным. Пришлось менять стиль изложения. Книга из «домашней», преимущественно исторического содержания, превратилась в страноведческую, географическую, научно-популярную, этнографическую. Кроме того, я расширил хронологические рамки и мне стало легче «перескакивать» из 90-х годов XX века в век XXI-й и обратно. Так родилось ее нынешнее название — «Ангола: Путешествие во времени». Рабочий вариант назывался очень длинно, просто и скучно: «Ангольские записки (из дневниковых записей дежурного коменданта торгового представительства СССР в Народной Республике Ангола 1990 — 1992 гг.)».

Появилась возможность сравнивать, анализировать события, факты, цифры не то что разных лет, но и разных эпох, перескакивая из столетия в столетие, совершая прыжки во времени лет так эдак на пятьсот туда-сюда. Я давал возможность читателю посмотреть на эти события глазами автора, людей того времени и сопоставлять их с днем сегодняшним.

Если кто-то из читателей попытается обвинить меня в плагиате, я отвечу, что диссертант тоже использует работы, монографии других авторитетных авторов, но он это делает открыто, тем самым подчеркивая научность своей работы. Так поступал и я, давая ссылки на используемые материалы, поскольку уважаю авторское право.

В поисках нужных материалов, которые могли бы дополнить, разъяснить мною написанное, я «прочесал» Интернет. Работа была огромная, кропотливая, местами утомительная, так как стиль изложения, объем скачанных из Интернета материалов был совершенно различен, поэтому их надо было не просто вычитать и отредактировать, но и обработать таким образом, чтобы они «вписались» в текст моей книги. Многие материалы были переведены мною с английского и португальского языков.

Возможно, по этой причине может показаться, что материалы, заимствованные у других авторов, я выдаю за свои. Нет, это не так. Сегодня существует немало программ, с помощью которых легко проверить и определить авторство текста.

Отдельная тема — фотографии. Просматривая тысячи снимков, я не смог удержаться от искушения и включил наиболее понравившиеся в свою книгу. Опять же, с указанием авторства. Со многими авторами я связывался лично при помощи электронной почты или мессенджеров, спрашивая разрешение на использование их фото. Кто-то отвечал на мои письма, кто–то — нет. Со многими из них я впоследствии подружился по переписке.

Особую признательность и самую искреннюю благодарность я хочу выразить моему другу — врачу-анестезиологу из Беларуси, работающему в Анголе, Ярославу Богдану. Он не только любезно согласился с моим предложением вставить его фотографии в книгу, но и, прочитав мою рукопись, выступил в роли критика, дав много дельных советов, чьим мнением я очень дорожу.

Много ярких, а главное, редких фотографий я заимствовал у человека, с которым также подружился по переписке — у Давида Вартумашвили из Норильска (www.vartumashvili.com.), для которого путешествия — это одновременно и образ жизни, и хобби, увлечение и страсть к познанию. Он объездил 30% стран мира — 64 из 212!

Недаром Интернет называют безграничным. С его помощью можно расширить не только границы общения, но и преодолеть языковые преграды. Порой человек, которого ты никогда не видел, но познакомился с ним по переписке, становится твоим интересным собеседником, товарищем, другом.

Я благодарю за предоставленные фотографии Анну Сегюра (Аnna Segura), из Мьянмы (Республика Союз Мьянма; Папуа — Новая Гвинея), директора Лейпцигского музея изобразительных искусств (Museum of Fine Arts) (Австрия&Германия) Альфреда Вейдингера (Alfred Weidinger), Варелу Домингуш (Domingos Varela) из Луанды (Ангола), архитектора из Португалии Нуно Сильва Лил (Nuno Silva Leal) и многих других.

Особую признательность и благодарность я хочу выразить Региональной общественной организации участников оказания интернациональной помощи Республике Ангола — «Союз ветеранов Анголы» в лице заместителя Председателя Совета-пресс-секретаря Союза ветеранов Анголы полковника в отставке Коломнина Сергея Анатольевича.

Сергей Анатольевич — участник боевых действий на территории Анголы, проведший там долгие 5 лет, побывал почти во всех провинциях страны.

Наиболее частые командировки были в районы, где велись боевые действия и размещались части ВВС и ПВО Анголы: Лубанго, Намибе, Менонге, Куито-Куанавале, Порту-Алешандре, Шангонго, Каама, Кувелай и др.

Его авторитетное мнение по поводу описанных мною событий, участником которых он являлся, особо ценно.

В прошлом Сергей Анатольевич — редактор-член редакционной коллегии журнала МО РФ «Ориентир», автор нескольких десятков книг, в том числе переведенных на иностранные языки, лауреат премий Министерства Обороны (1975), Фонда Артема Боровика (2008) «За вклад в развитие независимой журналистики и журналистских расследований в российской прессе», член Московского и Международного Союза журналистов.

Именно Сергей Анатольевич, прочитав мою рукопись, сказал: «Литературные труды вполне заслуживают публикации». С «благословения» Сергея Анатольевича в мою книгу вошли многие выдержки из его книг, его личного фотоархива и архива Союза ветеранов Анголы. И я особо признателен за его замечания, правки и предложения. Поэтому с полным правом называю Коломнина Сергея Анатольевича не только духовным учителем и наставником, но и «крестным отцом» моей книги.

Теперь о сюжетной линии.

Повторюсь, в том виде, в котором изначально была написана книга, она представляла собой последовательное изложение в хронологическом порядке событий из общественно-политической жизни этой воюющей африканской страны, быта советских «колонистов», зарисовки из жизни простых ангольцев. Как таковой, единой сюжетной линии не было, каждая глава представляла собой отдельный эпизод, формирующийся вокруг одного события, одной проблемы, одного конфликта. Я описывал те события, которые происходили со мной или вокруг меня.

И поскольку некоторые понятия, термины, исторические и этнографические моменты могут быть непонятны для отдельных читателей, для того, чтобы сэкономить их время на поиски объяснений, сделал «перевод», чтобы ни у кого не было лишних вопросов по поводу того, что они обозначают. Так что в определенном смысле пришлось провести большую исследовательскую работу.

Каждая глава — это мини — история, рассказывающая о конкретном событии, проблеме историческом факте или теме. В итоге получился мини-сборник небольших статей-глав (совершенно различных по объему), рассказывающих об истории, культуре, экономике, политике, географии, населении, демографии и этнографии страны. Нередко описание темы выходило за рамки одной страны, временного отрезка.

Что из этого получилось, судить вам….

Итак, садитесь поудобнее, пристегните ремни! Все готовы к полету?

Путешествие во времени начинается…

1. «Аэрофлот» предлагает…

10 июня 1990 г.

Позади — изнуряющий «ничегонеделанием» двенадцатичасовой перелет из Москвы в Луанду, с промежуточной (или технической — для дозаправки самолета) посадкой на Мальте — небольшом островном государстве в Средиземном море, которая немного скрасила наш полет и внесла какое-то разнообразие в это утомительное течение полетного времени. Всего мы пролетели 8500 км.

Справка. ТУ-154 — настоящая легенда советской авиации, разработанный в КБ Туполева и производившийся с 1970 по 2013 год.

Его история началась в 1963 году, когда Аэрофлот выдвинул новые требования к среднемагистральному самолету.

ТУ-154 способен взять на борт 180 пассажиров и перевезти их на расстояние до 3 500 км. Ту-154М стал последним советским пассажирским самолётом, введённым в эксплуатацию в советском «Аэрофлоте».

Первый полёт Туполев ТУ-154 совершил 3 октября 1968 года. Серийное производство самолета началось в 1970 году, а первый коммерческий рейс состоялся 9 февраля 1972 года.

Почувствовать под ногами твердую землю, а не дрожащий от натужного гула двигателей самолета пол, согласитесь, гораздо приятнее.

Интересны всегда первые часы полета. Именно они дают путешествующему человеку самые первые и наиболее запоминающиеся впечатления. Но затем окружающая его обстановка «приедается», и постепенно начинает одолевать скука, особенно, если за окном или иллюминатором движущегося транспортного средства — однообразная картина, как-то: необъятные просторы воздушного океана или морская гладь от горизонта до горизонта. Если вы не взяли с собой в поездку любимую книгу, кроссворд или вашим соседом не оказался интересный собеседник, считайте, вам крупно не повезло, поэтому единственным вашим уделом в полете остается сон. И, даже, не сон, а лишь дремота, которая время от времени нарушается громким смехом пассажиров, увлеченных рассказами анекдотов или смешных дорожных историй. Но наиболее сильным, и в тоже время самым естественным «раздражителем» является стюардесса, которая плавно и грациозно, словно двигаясь по подиуму зала для показа мод, проплывает по салону с тележкой и предлагает всем прохладительные напитки.

Справка.

Шереметьево — международный аэропорт федерального значения, один из пяти основных аэропортов Москвы и Московской области, первый в России по объёму пассажиропотока, также входит в двадцатку крупнейших аэропортов Европы. Шереметьево — аэропорт приписки авиакомпании «Аэрофлот».

Первым аэровокзалом Шереметьева стало небольшое здание Центрального пункта управления, располагающееся рядом с нынешним Терминалом «B» (более известный как «рюмка») (бывший Шереметьево-1).

В преддверии проведения Московской Олимпиады, 17 ноября 1977 года был заложен первый камень в основание нового аэровокзала Шереметьево-2, расположенного на месте старого терминала международных авиалиний. 6 мая 1980 года состоялось торжественное открытие аэровокзала Шереметьево-2.

Кстати о напитках…

Совершая полеты на внутренних авиалиниях, мы привыкли к тому обычному набору услуг, так сказать, «ненавязчивому» советскому сервису, который всегда оставался неизменным во все времена существования Аэрофлота: несколько газет и стакан воды (нам даже давали право выбора — минеральную или лимонад).

На международных — он значительно шире, а сервис — богаче. Почему? Это понятно даже ребенку. Международные трассы есть международные. Они — лицо нашей страны.

Кстати, обслуживание на внутренних авиалиниях любой мало-мальски развитой зарубежной страны немногим отличается от того, которое имеется у них на международных линиях. Единственное, что влияет на качество сервиса, это то, в какой салон вы взяли билет: бизнес или эконом — класс.

…Открыв глаза, я увидел, что настало время узнать, чем же потчуют пассажиров в наших самолетах заграничного следования?

По ковровой дорожке шла… Нет, грациозно плыла хозяйка салона. Она медленно катила перед собой ту самую тележку, уставленную множеством бутылок. Шедшая рядом со стюардессой ее напарница, с привычной, профессиональной улыбкой предлагала напитки. Кроме родного русского, она вполне свободно (в рамках словарного запаса своей профессии) общалась с пассажирами на английском языке, что было само — собой разумеющемся, так как входило в ее профессиональные обязанности.

К тому моменту, когда процессия поравнялась с моим креслом, я уже успел издали ознакомиться и оценить содержимое тележки и даже мысленно сделал для себя определенный выбор.

В душе я был благодарен Аэрофлоту за столько теплую заботу о своих пассажирах. Чего тут только не было: баночное пиво нескольких сортов (и это в начале девяностых, когда у нас его и видели-то только в американских фильмах!), спиртные напитки элитных сортов, «Fanta», «Coca-cola», «Pepsi-cola», «Sprite», соки.

Всего пару часов назад я безуспешно пытался найти в московских магазинах наше родное «Жигулевское», а здесь — сплошной «импорт». Рядом возвышались красивые бутылки с не менее красивыми этикетками: армянский коньяк, грузинское вино, шотландские виски, русская водка (конечно же, в экспортном исполнении), а также лимонад, минеральная вода, соки. Но (о Боже, как я был наивен)…

Неискушенный пассажир, увидев подобное изобилие, ошибочно мог подумать, что весь этот набор доступен всем и каждому. Так поначалу показалось и мне. Но, «всемогущий» Аэрофлот для нас, советских пассажиров, был далеко не «всёдающим». Одним пассажирам предлагался весь набор на выбор, другим — только три последних пункта из этого длинного списка.

Я впервые летел на международных авиалиниях, поэтому мне не хотелось верить в такую «дискриминацию», хотя первое сомнение все же закралось в моем сознании. Особенно после того, когда я обратил внимание на то, что многие моряки — калининградцы (в самолете находился сменный экипаж рыбопромыслового траулера, летевший в Лусаку (столица Замбии) на замену судокоманде другого судна) предпочитали брать виски, водку, а не сок или банановый лимонад. Видимо существовала альтернатива в выборе.

«А почему бы и мне не воспользоваться такой возможностью, — наивно подумал я, — чтобы не выпить „за процветание“ Аэрофлота стаканчик шотландских виски? Тем более что в Москве стоимость одной бутылки этого напитка в среднем приравнивалась к стоимости небольшого флакончика дорогих французских или арабских духов и доходила до 80—100 рублей».

Да, почему бы и не выпить, если предлагают? Недаром в народе ходит поговорка насчет уксуса…

Но на самом деле все было не так просто, как я думал. Оказалось, что коммерция Аэрофлота поднялась ввысь, как в прямом, так и в переносном смысле (я имею в виду и ее качество, и высоту полета).

Напитки, продукты, пользующиеся повышенным спросом (в основном, импортные), отпускались только за валюту, а наш родной «Буратино» — бесплатно. Правда, в отношении выпивки для рядовых пассажиров существовало некоторое исключение.

Едва процессия поравнялась со мной, я с выражением полного достоинства невозмутимо сделал заказ:

— Виски, пожалуйста!

— Только за доллары!

— Тогда пиво! — интонация голоса стала менее твердой.

— Тоже за валюту!

Поняв безысходность ситуации, я стыдливо, шепотом произнес:

— Девушка, нет у меня этих несчастных долларов. А нельзя ли вместо «зелененьких» рассчитаться нашенскими, «деревянными»?

— Нет! — сказала как отрезала стюардесса, сохранив при этом на лице милую аэрофлотовскую улыбку.

Но она это сделала культурно и вежливо, спокойно и выдержанно.

И тут же, как ни в чем не бывало, спросила:

— Что будете пить? Могу предложить сухое вино, лимонад и минеральную воду.

— Давайте сухое! — сдался я.

В этот момент я был похож на Ипполита Матвеевича (Кису) Воробьянинова, который ужиная в ресторане с очаровательной Лизой, произнес незабываемую фразу:

— Почем у вас огурцы солёные?

— Пятак!

— Ну, хорошо, дайте, два!

На самом деле мне не нужны были виски. Просто было жутко интересно, насколько я был прав в своих сомнениях. Наш разговор со стюардессой больше походил на детскую игру: «Да» и «Нет» не говорите, красный с белым не берите» или на басню дедушки Крылова «Лиса и виноград»: «Видит око, да зуб не ймет!»

Но где же мне взять эти разнесчастные два-три доллара, чтобы почувствовать себя, сидя в кресле нашего родного, советского самолета, на равных с иностранцами, путешествующими вместе со мной? Ни «путевых», ни «командировочных» мне мое родное ведомство на руки перед вылетом в командировку не выдало — все расчеты предполагалось произвести по месту прилета.

Летевшие с нами моряки — калининградцы очень быстро навели «мосты дружбы» с иностранными пассажирами. Общаясь с ними на «международном языке жестов», они установили тесный контакт (благо, слова «виски», «водка» звучат на русском и английском языках одинаково). Вот она, народная дипломатия, о которой в последнее время так много писалось в прессе, — в действии.

Вспомнился по этому поводу один анекдот.

Два друга впервые оказались за границей: судьба преподнесла им подарок — выиграли путевку на курорт.

Никто из них не владел никакими иностранными языками.

Однажды на улице к одному из них подошел местный житель и стал что-то спрашивать. Как ни странно, между местным жителем и нашим гражданином завязался разговор, который продолжался длительное время. Наблюдавший все это время за ними второй наш россиянин подошел к другу и спросил:

— О чем ты разговаривал сейчас с иностранцем?

— Да так ни о чем. Поговорили о том о сем.

— Как поговорили? Ты ведь ни слова не знаешь на их языке!

— А мы общались на международном языке!

— А это как?

— С помощью жестов.

— Ну и как? Удачно?

— Да, все нормально, только руки сильно болят!

…Через полтора — два часа после взлета принесли горячий ужин. Наконец-то мы сравнялись в правах с обладателями зеленых банкнот. Они ели те же продукты, что и мы. Ничего не скажешь, наступил полный паритет в правах.

Ночная мгла за иллюминаторами, монотонный и натужный гул двигателей постепенно сморили нас (сказалась накопившаяся усталость, вызванная беготней по различным учреждениям, магазинам в день вылета), и мы уснули.

Около полуночи командир экипажа объявил, что самолет снижается и через двадцать минут произведет посадку в аэропорту Республики Мальта.

Мы прильнули к иллюминаторам и увидели далеко внизу яркие огни главного острова страны — Мальта. На черном фоне моря он светился как рождественская елка. Даже очертания береговой линии хорошо просматривались. Границы острова были словно нарисованы на листе бумаги, отчего он больше походил на географическую карту большого масштаба, раскрашенную разноцветными огнями новогодней гирлянды.

Самолет пошел на снижение. Уши заложило. Не прошло пятнадцати минут, как лайнер, мягко коснувшись колесами посадочной полосы, «клюнул» носом, и, обретя опору на все три точки, задрожал — включился реверс, и стал тормозить.

Около двух часов мы провели в небольшом зале для транзитных пассажиров. Согласно существующим здесь правилам, для въезда в страну требовались загранпаспорт и виза. Обычно виза оформлялась по прилету в аэропорту Валетты, ее стоимость — 10 лир. Но нам незачем были все эти формальности, поскольку, едва сойдя с трапа на бетон взлетной полосы, мы под неусыпным оком сотрудника службы безопасности аэропорта проследовали в салон автобуса, доставившего нас к зданию аэропорта.

Открылись стеклянные двери, и мы вошли в помещение, похожее на аквариум — две стены его были стеклянные. И хотя дальше этого помещения нас не пустили, сотрудники иммиграционной службы предприняли все меры для того, чтобы не допустить ввоза в страну средств диверсий и террора.

Вежливо и корректно (но вполне твердо и настойчиво) таможенники подвергли каждого из нас персональной проверке (в том числе и детей) с использованием спец. техники. Вот где вспомнились случаи угонов самолетов в нашей стране. Мальтийские власти должны были быть твердо уверены, что никто из нас не имеет с собой ничего запретного. И гарантия была «железная»!

Вся процедура проверки каждого пассажира заняла не более 4—5 секунд. Пограничники и таможенники действовали оперативно и профессионально. И, убедившись, что все в порядке, пропустили нас в зал.

Чтобы скоротать время, мы с интересом рассматривали витрины киосков «Duty free goods» с товарами повседневного спроса в магазине беспошлинной торговли, которые поразили нас своим выбором. Мы словно попали в другой мир.

Несмотря на поздний час (около 2 часов ночи), все киоски были открыты, и в них можно было купить все что угодно. Но опять же, нам они больше напоминали музейные экспозиции, чем витрины магазинов. Даже стакан воды в привокзальном кафе был для нас недоступен. Хорошо, что многие из нас догадались взять из самолета по бутылке «Нарзана». Повторюсь, не принято было в советских учреждениях заранее выдавать на командировочные расходы на путь следования наличную иностранную валюту.

Пролистав разложенные на прилавке газетного киоска красочно иллюстрированные рекламные проспекты, мы узнали много интересного из истории, географии этой страны.

Оказалось, что Мальта — это архипелаг из островов в Средиземном море. Государство расположено на нескольких островах: Мальта, Гозо (или Гоцо), Комино, Кемунет, Филфла. Фотография каждого острова красовалась в буклете.

Основу островов составлял известняк с тонкими прослоями глины и песчаников. Так как известняки легко поддаются выветриванию, на них формируются плодородные почвы, широко используемые в земледелии.

Существует и другой тип известняков — плотных коралловых, на них развиты типичные красноватые почвы, которые с трудом поддаются обработке или вообще не пригодны для земледелия.

На всей территории страны преобладает преимущественно плоский рельеф. Наибольшие высоты (до 253 м.) находятся близ южного побережья острова, поэтому многие реки текут с юга на север, которые летом часто пересыхают.

Одной из особенностей острова Мальта является то, что здесь находится много удобных гаваней, но самые лучшие — в окрестностях города Валлетта. Если говорить о наиболее известных и популярных пляжных курортах, то в первую очередь следует назвать города Слима, Сент — Джулианс, заливы Сент-Джордж, Сент-Паул в северной части острова, и Голубой Грот — на юге.

Побережье в основном представляет собой тысячи бухточек и заливов со скалистыми берегами, поэтому Мальта — это идеальное место для тех, кто увлекается подводным плаванием и охотой. На дне моря у островов — останки тысяч кораблей всех времён и народов, в гротах и разломах обитает богатая фауна, кристально чистая вода позволяет восхищаться и фотографировать морские чудеса.

Островок Гоцо известен такими достопримечательностями как мегалитические храмы Джгантия (около 3800 г. до н.э.). Эти загадочные святилища, напоминающие Стоунхендж, примерно на 1000 лет старше знаменитых пирамид в Гизе — храм Джгантия на острове Гозо, храмы Хаджар Им, Мнайдра и Таршин. В крепости Цитадель расположен кафедральный собор, с высот которой открывается вид на весь остров. Среди мест, в которые стремятся попасть тысячи туристов называют пещеры Калипсо, Лазурное Окно, деревню Шленди, церковь Та'Пину. Песчаных пляжей здесь не так много как на других островах, но самыми известными из них и многолюдными являются Мелиха Бей, Туффиха Бей, Голден Бей.

Остров Комино — это небольшой курортный островок площадью всего в один с лишним квадратный километр, с уникальной бухтой «Голубая Лагуна». Свое название она получила из-за неправдоподобно голубой воды, которая видна издалека.

Но бесспорно самым интересным местом во всей Мальте является ее столица — Валетта. Это — настоящий шедевр художественной архитектуры.

Главными ее достопримечательностями и украшением являются Кафедральный собор Святого Иоанна, Дворец Великого Магистра Мальтийского ордена (служит резиденцией президента Мальты и местом заседаний мальтийского парламента) и оружейная палата рыцарей, форт Святого Элмо, дворец Паризио, дворец Кастильи, дворец Прованс (археологический музей), Адмиралтейство (музей изящных искусств), Национальный музей изобразительного искусства, церковь Кораблекрушения, Ботанический сад Арготти, сад Сан-Мэзон, национальный театр «Маноэль», один из старейших и поныне действующих.

…На Мальте произошла смена экипажа. В отличие от постоялого двора или почтовой станции дореволюционной России, где обычно происходила смена лошадей, наши «лошадки» (а точнее, целый табун в несколько тысяч л.с.) — могучий ИЛ-62 полетел дальше, а экипаж, наоборот, поменялся. Поэтому первые слова, которые мы услышали, поднимаясь по трапу самолета: «Доброе утро, уважаемые товарищи пассажиры!», нас несколько удивили, поскольку на пороге стояли не две прежние, знакомые нам хозяйки салона, а рослые парни в аэрофлотовской форме — стюарды, «надежные как весь гражданский флот», как пел Владимир Семенович Высоцкий. Зайдя в салон, мы увидели также трех новых симпатичных стюардесс, помогающих пассажирам занять свои места.

И вот мы вновь в воздухе. До Луанды предстояло еще 6 часов полета.

В 5.00 подали завтрак. О нем позаботилась служба питания компании «Air Malta».

Продукты были упакованы в эстетичную пластмассовую упаковку — мини-бокс с несколькими отсеками. Мальтийский набор выгодно отличался от аэрофлотовского своим разнообразием. Меню состояло из нежного отварного мяса с рисовым гарниром, салата из свежих огурцов и помидоров под майонезом, гусиного паштета, суфле или взбитого желтка с фруктовым соком, кофе, хлеба, булочки, масла, апельсина. В отдельных пакетиках были соль, сахар, перец, горчица и другие специи, пластмассовые вилка, ложка, кофейная ложечка, нож, салфетка и даже… зубочистка.

Комплект был удобен для переноски, герметично закрывался крышкой. Словом, эстетика была налицо.

«Единственное, что в нем не предусмотрено, — пошутили мы, — это сигареты и спички».

Кстати о курении. Не зная общепринятых правил, но, будучи законопослушными гражданами, мы при посадке в «Шереметьево-2» сели на свои места, как говорится, «согласно купленным билетам». Но, не зная, что этот салон был предназначен для курящих пассажиров, вынуждены первую половину полета дышать табачным дымом, который словно смог, стоял по всему салону. И хотя в другом салоне пустовало несколько кресел, мы не решились занять их. Сработал некий стереотип: а вдруг кто-то сядет на них на следующей станции. Знаете, как бывает, когда пассажир заходит в пустое купе железнодорожного вагона, имея на руках билет на верхнюю полку, но, тем не менее, занимает нижнюю в надежде на то, что билет на нее не продан. А потом на следующей станции в купе заходит кто-то другой и вежливо просит вас освободит законно причитающееся ему место.

Прежняя стюардесса своевременно нам не подсказала, что здесь не железная дорога и можно было разместиться в салоне для некурящих, ведь с нами летели две малолетние дочери.

Едва потухли таблички «Не курить!», «Пристегните ремни!», новая стюардесса сама подошла к нам и предложила пересесть на другие места в первом салоне, за что мы были ей безмерно признательны и благодарны.

2. Луанда

11 июня 1990 г.

В Луанду мы прилетели в 6.30 по местному времени (ангольское время отстает от московского на 2 часа — в Москве было 8.30 утра). Но, несмотря на столь ранний час, солнце было уже высоко. На широте экватора световой день очень длинный. Рассвет наступает так же быстро, как и спускается ночь, поэтому привычного для нас вечера, плавно переходящего в ночную мглу, здесь не бывает.

Едва мы ступили на трап, как в лицо пахнуло ангольским воздухом. Этот запах запомнился мне на всю жизнь.

Еще с воздуха мы обратили внимание на странный цвет почвы вблизи аэропорта — кирпично-красный. Вначале мы подумали, что он характерен только для какого-либо определенного района и связан с деятельностью человека (например, добыча красной глины). Но чем дальше мы отъезжали от аэропорта, тем больше убеждались: этот краснозем — вполне естественный цвет почвы для всей Луанды.

Под ногами была кровавого цвета земля, а воздух наполнен густым влажным и в то же время жарким ароматом невиданных нами доселе растений. Кошачья грация африканцев приковывала взгляды, поражала и восхищала.

Я поначалу усомнился в том, что на этой земле вообще может что-то расти. Однако, к глубокому своему удивлению, узнал обратное: по своей плодородности красная ангольская земля может сравниться (а возможно и превзойти) с нашим черноземом.

А скудная растительность, в частности — отсутствие зеленой травы, объяснялось дефицитом воды в это время года. Осадки здесь выпадали преимущественно в феврале-апреле. По календарю в Африке, которая, как известно, находится в другом полушарии, в это время стояла зима, поэтому природе предстояло «ожить» только через 8 месяцев.

Для нас было удивительным: за несколько часов перебраться из лето в жаркую, знойную, но все же «зиму». Самый теплый месяц в Луанде — март (средняя температура днем — +30о С, ночью — +23), самый холодный — август (средняя температура днем — +23о С, ночью — +17о С).

Но реально столбик термометра в самые жаркие дневные часы спокойно преодолевал 35—40 градусную отметку, а на солнце и вовсе +50о С.

Пока мы ехали в машине, встретивший нас в аэропорту сотрудник торгового представительства СССР в Народной Республике Ангола рассказал об одном очень интересном историческом факте. Оказалось, в период колонизации португальцы вывозили из страны в трюмах морских судов не только кофе, бананы, сизаль, ценные породы дерева, кокосы, алмазы, но и… землю.

— Везти землю на кораблях через всю Атлантику? Неужели слоновая кость, алмазы или другие полезные ископаемые Африки представляли для португальцев меньшую ценность? — были крайне удивлены мы услышанным.

— Видимо «овчинка стоила выделки», — высказал догадку один из наших попутчиков, — если они шли на такие затраты.

И «гид» подтвердил сказанное:

— Совершенно верно. Африканская земля всегда высоко ценилась в Европе, особенно у фермеров, поскольку была чрезвычайно плодородной, ведь главным ее составляющим был гумус.

Кроме того, не жалели конкистадоры и денег на строительство оросительных систем, что потом окупалось сторицей — богатым урожаем. К сожалению, после прихода в 1975 году к власти народного правительства Агостиньо Нето, все эти сооружения были заброшены — появились более «неотложные задачи».

Взяв власть в свои руки, правительство поняло, что задача сохранения устойчивых прежних позиций в экономике страны собственными силами призрачна. Со всего мира, и, прежде всего из Советского Союза, в эту африканскую страну большими потоками и малыми ручейками стала стекаться материальная помощь. Трудности экономического развития, усиливающиеся нестабильностью внутриполитической обстановки, затронули все стороны жизни. И особенно — социальную.

Анголу захлестнули спекуляция, воровство, бюрократия, мздоимство, коррупция, казнокрадство. Многие ангольцы при случае были не прочь нажиться на трудностях, существовавших в стране.

По рассказам советских специалистов, длительное время работавших в Анголе, многое порочное было взято от нас, ведь ангольские студенты, обучавшиеся в наших Вузах, наблюдали нашу жизнь периода застоя и перенимали наш «опыт».

Например, здесь в порядке вещей при разбирательстве дорожно-транспортного происшествия или любого другого инцидента, для устранения дальнейших неприятностей — дать взятку полицейскому, потому что только таким образом можно быстро урегулировать конфликт, а главное — решить его в свою пользу.

Не хочу огульно бросать тень на всю ангольскую полицию, но во многих случаях, как я потом сам убедился, это правило действовало безотказно. О процветающем в Анголе воровстве я был предупрежден встретившими меня коллегами с первых минут моего пребывания в этой стране. К счастью, в аэропорту все обошлось без неприятностей и, получив свой багаж в целости и сохранности, мы выехали в Торгпредство.

Пока ехали по улицам Луанды, нам рассказали один курьезный случай. Некто из сотрудников нашего торгпредства однажды собрался вынести мусор. Контейнер находился напротив здания торгпредства, через дорогу, всего метрах в двадцати. Открыв калитку в ограждении территории, мужчина в последний момент что-то вспомнив, поставил ведро с крышкой на землю и вернулся домой. Вернувшись буквально через три-четыре минуты, он обнаружил, что ведро исчезло. «Потеря» его нисколько не расстроила, а наоборот, позабавила. Мужчина представил ситуацию, в которой окажется воришка, когда откроет крышку и увидит, что в ведре ничего ценного, кроме мусора, нет. Хотя, кто знает, возможно, для похитителей именно в ведре и заключалась вся ценность?

Вот уже где вспомнился старый армейский анекдот про прапорщика: «Зачем мне ваш мусор? Мне тачка нужна».

Не хотелось начинать свой рассказ об Анголе с отрицательных примеров, но, к сожалению, именно с них и началось мое знакомство с этой африканской страной. Сотрудники торгпредства, равно как и любого другого дипломатического представительства СССР за границей, по роду своей деятельности неоднократно выезжали в служебные командировки в зарубежные страны. Те, кто бывал в европейских странах, например, в Германии, рассказывали о поразительной честности немцев, о которой ходили легенды. Если случалось так, что кто-то из местных жителей забывал по рассеянности у входа в дом зонтик, трость, сумочку или иной предмет, внимательный сосед или просто прохожий обязательно звонил ему в дом и напоминал о забытой вещи.

Или другой пример. Во многих европейских городах курьеры службы доставки по утрам развозят по адресам клиентов молоко, оставляя его у порога. И ни у кого из местных жителей даже и мысли не возникает, чтобы украсть его. Немцы воспитаны так, что воровство, даже самое мелкое, считается в этой стране делом непристойным. Что и говорить, там нравственность находится на высоком уровне.

Здесь, в Анголе, все обстояло совершенно иначе. Оставленная на несколько минут без присмотра вещь, исчезала моментально. Объяснялось это двумя причинами: во-первых, бедностью, доведенного до нищеты населения (по-научному — депривация), во-вторых, низким уровнем культуры.

У европейских народов существует своя, многовековая и своеобразная культура и мораль. Нравственные устои у них передаются из поколения в поколение, формируются у человека еще в раннем детстве, можно сказать, с молоком матери. Затем эти нормы закрепляются в сознании людей общественными институтами: начиная с детского сада, школы, затем — колледжа, института.

Следует напомнить, что немецкое государство сформировалось очень давно, а вместе с ним развивался и определенный, устойчивый тип отношений между людьми, между человеком и обществом.

Несомненно, культура Анголы, также имеет свои, присущие этому африканскому народу, богатые традиции, уходящая своими корнями в период античности, тем не менее, она еще не успела сформироваться до европейского уровня. Люди, лишенные высокоразвитой нравственной базы, культивировавшие культуру протеста против нещадного гнета португальских колонизаторов, остались теми, кем были — «экспроприаторами всех ценностей», которых никогда не имели самостоятельно.

Говоря официальным языком, «с победой революции, ломкой прежнего строя, появились новые направления, течения, нравственного понимания действительности и ее отражения в культуре, сознании и поведении людей». А поскольку культура, в широком смысле этого слова, не является абстрактным, оторванным от конкретной действительности, понятием, она зависит от экономической, политической, социальной жизни в стране.

Народ Анголы сравнительно недавно освободился от колониальной зависимости и у него еще не выработалась новая мораль. А трудности становления молодого самостоятельного государства общественно-политического и социально-экономического характера только усугубили ситуацию. После ноябрьской революции 1975 года здесь постепенно стал складываться новый тип отношений между людьми, а значит и — совершенно иной тип культуры, через которую и происходило формирование отношения человека к обществу, государству. Как тут не вспомнить коммунистического классика — К. Маркса, который рассказывал миру, что происходит, когда огромная масса люмпенов приходит к власти и оказывается в роли хозяев национального богатства страны?

Как известно, не миновало в свое время это уродливое явление и нашу страну. Если вспомнить послереволюционную историю России, можно было видеть, как в государстве, получившем в наследство от царского правительства голод, разруху, болезни, разваленную экономику, процветали преступность, беспризорничество, мародерство, грабежи, воровство. Несмотря на предпринимаемые правительством молодой республики меры по наведению порядка, многие из этих проблем долгое время не удавалось решить. Потребовались десятилетия, чтобы нравственные нормы права стали для большинства людей нормой их поведения.

Аналогичная ситуация сложилась в Анголе в начале 90-х годов прошлого столетия. Сравнение по параллели еще раз доказывало, что в стране, добившейся своей независимости, где присутствовали различные политические течения, проповедующие и отстаивающие порой диаметральные устои, возникла своеобразная неразбериха. Такая многоплановость и разнополярность культурных ценностей повлияла на формирование сознания людей.

Существовавшие проблемы в экономическом и общественно — политическом развитии Анголы, о которых говорилось выше, а также их неразрешенность молодым правительством, способствовали возникновению ситуации, когда мораль каждого в отдельности человека вступала в конфликт с моралью общественной. Но что самое опасное — с правовыми нормами, юридически закрепляющими эти самые нормы нравственности.

Еще один неприятный случай произошел здесь незадолго до моего приезда в Анголу.

В аэропорт Луанды в адрес советского торгпредства прибыл авиа груз — несколько тонн картофеля, закупленного в соседней Замбии. Он предназначался для советских специалистов, работавших здесь по контракту, заключенному Советским Союзом с ангольской стороной.

Поясню, что местные жители получали продукты питания по специальным карточкам в т.н. «кооперантских» магазинах по месту жительства в строго определенное время. В этот паек входит довольно широкий набор продуктов, который выдавался каждому ангольцу по линии Международной гуманитарной организации.

Советские же специалисты, покупали продукты либо на рынках, либо в магазине при посольстве или торгпредстве, куда товар завозился из третьих стран, преимущественно из близлежащих (в основном, это Заир, ЮАР). Поэтому всеобщей радостью было встречено сообщение о прибытии такого груза в аэропорт Луанды. Все соскучились по картошке, «второму хлебу», который является не просто неотъемлемой частью нашего рациона, но и напоминанием о Родине, своеобразным ее символом.

Итак, все наши соотечественники находились в ожидании того дня, когда наконец-то, после долгих месяцев воздержания можно будет поесть картошки вволю. В Анголе картофель стоил очень дорого, и покупать его в тех, количествах, в которых мы привыкли это делать у себя дома, здесь, по финансовым соображениям, мог позволить себе не каждый.

Но счастье оказалось призрачным — почти вся партия груза, за исключением нескольких оставшихся мешков, была расхищена неизвестными лицами еще в аэропорту. Словом, растворилась в неизвестном направлении, испарилась. Скудные его остатки были переданы в торгпредскую столовую. Когда будет закуплена очередная партия, никто, увы, не знал…

А несколькими неделями позже из нашей столовой была похищена мука. Злоумышленники взломали решетку и проникли в складское помещение. В итоге мы опять на какое-то время лишились некоторых запасов продуктов, потому что в этой столовой выпекался хлеб, который покупали сотрудники посольства и торгпредства.

Подобные случаи были не единичными. Не мы одни попадали в такое положение. Очень часто оказывалось разворованными содержимое национальных ангольских складов, контейнеров с грузами, приходящих морским путем в порт. Затем все похищенное попадало на рынок.

Перед каждым из советских граждан, находящимся в Анголе в служебной командировке, стоял один и тот же вопрос: где взять национальную валюту — кванзы, которые на руки не выдавались?

Официально нам разрешалось менять часть заработной платы, начисляемой в советских инвалютных рублях, на кванзы. Сумма эта была мизерной — около 400 кванз. Ее хватало лишь для того, чтобы один раз в месяц заправить пропаном газовый баллон. И то только потому, что по договоренности с ангольской газоперерабатывающей компанией «Сонангол», доставлявшей нам эти баллоны, оплата производилась за наличный расчет. Всё остальное рекомендовали приобретать в нашем магазине при посольстве.

Цены на отдельные продукты питания на местных рынках были высокими. К примеру, кучка картошки (5—6 шт.) стоила 2 000 кванз, капуста и того дороже — от 2 до 3 тысяч. Почему кучка, а не килограмм? Трудно ответить, но повсеместно было принято продавать фрукты и овощи именно кучками.

Спрашивалось, где взять деньги, чтобы купить самый элементарный набор продуктов для приготовления обеда? В посольском магазине свежие овощи и фрукты были о-о-ооооочень большой редкостью.

Выход из создавшегося положения был найден самый простой. Наши соотечественники за рубежом всегда отличались предприимчивостью, потому что на поиски новых условий выживания их толкала сама жизнь. Помните коронную фразу персонажа из мультфильма «Тайна третьей планеты»: «Птица-говорун отличается умом и сообразительностью?»

Схема была проста. Вначале товар, пользовавшийся повышенным спросом у местного населения, закупался в нашем магазине при посольстве по безналичному расчету. Так как инвалютные рубли на руки нам не выдавались, а зачислялись на специальный счет — депонент, то соответственно с нашего счета снимались деньги, которые и шли в оплату произведенных в магазине покупок. Затем этот товар продавался или менялся на другой, но уже местным жителям на ангольских рынках.

Сегодня подобные сделки официально называются бартерными, а раньше, по советским меркам, они имели куда более страшное название — спекуляция, за которую у нас в стране можно было получить реальный срок тюремного заключения.

Хотя, если посмотреть трезво, какая это могла быть спекуляция? Спекуляция, как комментировал уголовный кодекс, это — купля-продажа ценностей (акций, товаров, валюты и т. д.) с целью получения прибыли от разницы между покупной и продажной ценой (курсом), т.е. с целью наживы. А в данном случае «наживы-то» не было. Наоборот, налицо — полный убыток. Потому что порой обмен был неравнозначным по стоимости.

И все же люди вынуждены были идти на подобные «противозаконные» операции, чтобы прокормить себя и свою семью. При этом неминуемо теряли в деньгах. К примеру, покупая упаковку «Кока-колы», которая в нашем магазине стоила 10,2 долларов (при официальном курсе 1 доллар = 30 кванз), продавали ее за 2,0—2,5 тыс. кванз (6,6—8,3 доллара). И, тем не менее, на местных рынках продукты покупать было выгоднее, потому что в нашем магазине они стоили еще дороже. Поэтому подавляющее большинство посольских и торгпредских работников постигали тонкости «рыночной» (в прямом смысле этого слова) экономики на практике, следили за тем, какой товар в данный момент пользовался наибольшим спросом. Сейчас это называется маркетингом — «изучением объема спроса и предложений, насыщенности рынка той или иной продукцией, возможности различных групп покупателей приобретать те или иные товары».

По понятным причинам подобные «торговые операции» широко не афишировались, но зато у каждого на столе были продукты, которые, к сожалению, нельзя было купить в нашем посольском магазине.

3. …Мы наш — вам новый мир построим!

Справка (данные на 1985 г.)

«Ангола (Народная Республика Ангола) — государство в юго-западной части Африки. Площадь — 1246,7 тыс. кв. км. (7 место в Африке). Население — 6,9 млн. чел. (по состоянию на 1979 г.).

Свыше 98% — народы языковой группы нигер-конго. Официальный язык — португальский. Большая часть населения придерживается местных традиционных верований, остальные — христиане. Столица — г. Луанда. Независимость провозглашена 11 ноября 1975 года.

Большая часть территории Анголы — плоскогорье, высотой до 2610 м., имеются тропические сухие редколесья, саванны, на юге — пустыня. Климат — экваториально-муссонный, на побережье — тропический пассатный.

В 14 в. на территории Анголы образовалось государство Конго, позднее государства Ндонго, Лунда и др. С конца 15 в. началось проникновение португальских колонизаторов (завоевание фактически завершилось лишь в начале 1920-х гг.). В 1961 г. восстание в Луанде под руководством Народного движения за освобождение Анголы (МПЛА; осн. в 1956 г.) положило начало вооруженной освободительной войне.

После антифашистской революции в Португалии (25 апреля 1974 г.) португальское правительство заключило соглашение с руководством национально-освободительного движения о предоставлении Анголе независимости. 14 ноября 1975 г. было провозглашено создание Народной Республики Ангола.

Против республики была предпринята вооруженная интервенция южно-африканских расистов, империалистических наемников и их пособников.

Национально-патриотические силы при поддержке СССР, Кубы и др. соц. стран и прогрессивных государств Африки разгромили интервентов и силы внутренней реакции и (в начале 1976 г.) приступили под руководством МПЛА к работе по укреплению органов народной власти, восстановлению хозяйства и перестройке экономической структуры страны на базе гос. и кооп. собственности, повышению благосостояния народа.

В декабре 1977 года на 1-м съезде МПЛА движение преобразовано в МПЛА — Партию труда. Дипломатические отношения с СССР с ноября 1975 г. В октябре 1976 г. СССР и Ангола заключили договор о дружбе и сотрудничестве.

Ангола — аграрная страна. Основные экспортные культуры — кофе (сбор 30 тыс. т. в 1979 г.), сизаль, сахарный тростник, масличная пальма. Пастбищное скотоводство (3 млн. голов крупного рогатого скота в 1978 г.). Морское рыболовство. Добыча (1979 г.) главным образом нефти (8,5 млн. т.) алмазов (около 1 млн. карат). Производство электроэнергии 1360 млн. кВт-ч. (1977 г.) Переработка сельскохозяйственного сырья. Длина ж. д. 3,5 тыс. км, автодорог св. 72 тыс. км. Крупные морские порты: Кабинда и Мосамедиш. Экспорт: нефть, алмазы, кофе. Денежная единица — кванза».

Дорога от аэропорта имени 4 Февраля до советского торгового представительства заняла у нас не более 20 минут. И пока мы ехали по столичным улицам, я с большим интересом рассматривал достопримечательности города.

Для меня, человека, впервые попавшего на африканский континент, всё здесь казалось впечатляющим, интересным и экзотичным: и местный пейзаж, и люди, с их удивительным образом жизни, и своеобразная архитектура города.

Но самое первое, на что я сразу же обратил внимание, это — огромное количество автомобилей на дорогах и… военных людей.

Здесь человек в армейской форме одежды — признак той неспокойной обстановки, которая все еще сохранялась на протяжении 15 последних лет после победы революции. Причем все открыто ходили по городу с оружием. Страна была разрезана на куски, словно огромными ножницами — фронтами, на зоны, где, в зависимости от успеха сторон в военных операциях, сохранялось влияние сил УНИТА (оппозиционная нынешнему правительству организация) или ФАПЛА (правительственные войска).

Даже поездка в другой город у себя на родине уже связана с появлением новых впечатлений, а перелет с континента на континент — тем более. Другая страна, другие обычаи, культура, традиции.

Но, признаться, поначалу я был несколько разочарован увиденным. Мне совсем по-иному представлялась столица африканского государства.

Перед поездкой сюда я вычитал, что Луанда был богатым, чистым и цветущим городом, поэтому в колониальный период его не случайно называли «Парижем Африки».

Прибрежные города и административные центры провинций были наиболее привлекательными для поселения. Колониальная администрация, белое население, торговля и общественные учреждения были сосредоточены в Луанде. Ключевая роль столицы и других крупных городов еще более усилилась после обретения страной независимости.

Богатые португальцы приезжали сюда на отдых. А коренное население обязано было делать все для того, чтобы ничто не омрачало праздную жизнь сильных мира сего. К услугам европейцев были уютные отели, многочисленные бары и рестораны, а на улицах и пляжах всегда соблюдалась идеальная чистота. Денег на благоустройство города здесь не жалели, так как престиж его всегда был достаточно высок.

Главным местом отдыха для большинства жителей и гостей города была набережная (Avenida Marginal — ныне Avenida 4 de Fevreiro). До 16 часов, когда дневной зной был еще сильным, и богатая знать спасалась от жары в кондиционированных помещениях, сотни ангольцев из числа беднейших сословий щетками с мылом чистили и скребли уличные тротуарные плитки. И только после этого на них ступала нога белого человека, считавшего себя здесь полновластным хозяином, но нисколько не завоевателем этой маленькой страны. И боже избавь, если на пути европейца встретится хоть один темнокожий.

Днем город буквально сверкал от чистоты, а ночью светился мириадами неоновых огней. Всё было поставлено на службу туристическому бизнесу. Реклама, которая, как известно, является «двигателем торговли», манила в этот край миллионы людей со всего света. Поэтому, не случайно, а вполне закономерно — сотни компаний различных стран мира имели в Луанде свои представительства.

В Анголу их привлекали, прежде всего, дешевая рабочая сила, богатый рынок сбыта своих товаров, а самое главное, — нефть, алмазы, которыми так богаты недра страны. Этим и объяснялся давний интерес к этой стране Соединенных Штатов Америки, которые никогда не оставляли надежды повернуть ход истории и общественного развития вспять, надеясь руками унитовских банд заставить народ отказаться от выбранного свободного пути. Поэтому не жалели они денег на реставрацию прежней власти.

Название Ангола происходит от «нгола» — наследственного титула правителей средневекового государства Ндонго, находившегося на севере современной Анголы.

Хотя португальцы колонизировали Анголу еще в конце 15 в., ее границы были определены лишь на Берлинской конференции 1884—1885 гг., на которой западноевропейские колониальные державы разделили между собой территорию Африки. С конца 19 века Ангола была колонией Португалии, в 1951 году стала ее заморской провинцией, а в 1975 г. обрела независимость.

Вооруженная борьба народа Анголы против португальского колониализма началась в 1961 г. Вдохновленное примером других стран Африки, которые добились независимости, ангольское население тоже включилось в освободительную борьбу против португальского колониализма.

Основные силы национально-освободительного движения были сосредоточены в трех военно-политических организациях: Народном движении за освобождение Анголы (МПЛА, создано в 1956 г.), Национальном фронте за освобождение Анголы (ФНЛА, создан в 1962 г.) и Национальном союзе за полную независимость Анголы (УНИТА, создан в 1966 г.).

Существование одновременно трех освободительных фронтов отражало межэтнические противоречия, соперничество за лидерство и глубокие идеологические расхождения.

Португальцы были полны решимости сохранить свое господство в этой части Африки и развернули безжалостную борьбу с повстанцами, но когда в результате военного переворота 1974 к власти в Португалии пришло новое правительство, оно приняло решение прекратить войну в Анголе и предоставить ей независимость. Попытки сформировать в Анголе переходное правительство потерпели фиаско.

Обострившиеся в национально — освободительном движении Анголы противоречия привели к его окончательному расколу и вскоре между сторонниками МПЛА и ФНЛА начались вооруженные столкновения. Успех оказался на стороне МПЛА, и вооруженные отряды ФНЛА были выбиты из Луанды. УНИТА включилась в борьбу на стороне ФНЛА, а в октябре 1975 года для поддержки их объединенных сил на территорию Анголы вторглись и иноземные захватчики — части армии ЮАР.

11 ноября 1975 года контролировавшее Луанду МПЛА провозгласило создание Народной Республики Ангола (НРА) во главе с Антонио Агостиньо Нето. После провозглашения независимости он стал первым президентом Анголы и объявил курс на строительство социализма.

Ситуация была сложная — в стране царила экономическая разруха, так как все португальские специалисты спешно покинули страну, и сразу же после провозглашения независимости в страну вторглись войска Заира и армия ЮАР.

В условиях наступления антиправительственных организаций ФНЛА, УНИТА и армии ЮАР на Луанду, Нето обратился за помощью к СССР и Кубе. С их помощью к марту 1976 г. ФНЛА и заирские войска были разгромлены, южноафриканцы также покинули территорию Анголы. И только УНИТА во главе с Жонасом Савимби продолжил гражданскую войну.

Непрочный блок ФНЛА и УНИТА ответил на это созданием Демократической Народной Республики Ангола с центром в Уамбо. Но она просуществовала недолго.

Есть в Луанде памятное для каждого ангольца место. Это площадь, расположенная неподалеку от культурного Центра советского посольства и в 10 минутах езды от нашего торгового представительства, — имени 1 Мая. Именно на ней в ночь с 10 на 11 ноября 1975 года развернулись главные исторические события тех лет, вписавшие новую страницу в историю страны.

Небольшой отряд МПЛА, численностью в 500 человек, совершил налет на тюрьму Сан-Паоло, муниципальный пост милиции и правительственную радиостанцию, первой возвестившей о победе революции в Анголе.

Ожесточенные бои длились три дня. Нападавшие несли большие потери, но упорству и стойкости бойцов МПЛА можно было только позавидовать. Пламя борьбы быстро охватило всю страну. Победное красное знамя уже развевалось не только в столице, но и во многих провинциях Анголы. Отовсюду в штаб повстанцев поступали сообщения о том, что сопротивление португальских войск сломлено.

В ознаменование победы над агрессором и его марионетками, на площади имени 1 Мая был сооружен монумент: в последней смертельной схватке, словно два бойца, застыли два бронетранспортера: БРДМ-2 ФАПЛА советского производства и заирский БТР войск ФНЛА AML-90 «Panhard», участвовавший в битве при Кифангондо (23 октября-10 ноября 1975 г.). Символичным было то, что броневик советского производства (БРДМ-2) подмял под себя заирский «Панар».

Но мир в Анголе так и не был окончательно установлен. В гражданскую войну в Анголе вмешалась ЮАР. Ее войска вторглись на территорию страны, чтобы совместно с отрядами ФНЛА и УНИТА спасти положение и вернуть прежнюю власть. Политика ЮАР в Анголе определялась двумя факторами: необходимостью противостоять распространению коммунистического влияния в регионе и сохранить свой контроль над территорией Намибии, граничащей с Анголой.

В результате принятия в 1976 году поправки Кларка США, выступавшие до этого на стороне ФНЛА и УНИТА, в дальнейшем были лишены возможности оказывать им всестороннюю помощь.

В начале 1976 года вооруженные силы МПЛА разгромили отряды ФНЛА и вынудили южноафриканские воинские формирования покинуть территорию Анголы.

В феврале того же года армия МПЛА выбила УНИТА из Уамбо, и Организация африканского единства приняла в свои ряды Народную Республику Ангола.

ФНЛА и УНИТА продолжали оказывать сопротивление центральной власти. Было даже объявлено об объединении их вооруженных формирований, но к 1979 ФНЛА практически прекратил свое существование.

С 1978 года, в рамках политики «тотальной стратегии», вооруженные силы ЮАР, преследуя партизан Народной организации Юго-Западной Африки (СВАПО), сражавшихся за свободу Намибии, периодически вторгались на территорию Анголы. Такие военные операции увязывались с поддержкой южноафриканским правительством УНИТА и со стратегией Претории по дестабилизации своих соседей по региону с целью помешать им оказывать помощь бойцам, ведущим борьбу против режима апартеида.

После заключения в 1984 году в Лусаке соглашения между Анголой, ЮАР и США появились признаки изменения политики Претории в отношении НРА. Соглашение предусматривало вывод южноафриканских частей из Анголы в обмен на отказ Луанды предоставлять базы партизанам СВАПО на своей территории. Кроме того, лусакские договоренности увязывались с шагами ЮАР по предоставлению независимости Намибии в соответствии с резолюцией №435 Совета безопасности ООН от 29 сентября 1978 г. Хотя в апреле 1985 года ЮАР официально заявила о выводе своих войск с территории Анголы, спустя месяц было взято в плен подразделение южноафриканской армии, которое пыталось совершить диверсию на одном из нефтяных месторождений Кабинды. Вскоре ЮАР возобновила рейды своих войск в Анголу, которые продолжались вплоть до заключения в 1988 г. соглашения о предоставлении независимости Намибии к 1990 году

На ход гражданской войны в Анголе большое влияние оказывало противостояние США и СССР в годы холодной войны и ситуация на Юге Африки.

В 1979 г. МПЛА провозгласила себя марксистской партией и продолжала пользоваться поддержкой СССР и Кубы.

С первых дней начала гражданской войны в Анголе Советский Союз, Куба и другие страны социалистического лагеря протянули руки братской помощи борющемуся за свою независимость народу Анголы. Со всего мира сюда стала стекаться помощь.

С 1961 года, когда началась вооруженная борьба ангольского народа за свою независимость, и до начала 90-х годов 20 в. в СССР, а позже в Российской Федерации прошли подготовку около 5 000 ангольских военнослужащих самых различных специальностей. Полученное в нашей стране образование высоко котируется в Анголе, поэтому многие из них сегодня находятся на самых высоких руководящих государственных и военных постах.

Разруха, голод, неграмотность — вот, что получила страна в наследство от колонизаторов. Перед тем как покинуть страну, португальцы вывезли отсюда все, что только можно. Буквально по частям разобрали заводы, фабрики, вывезли оборудование и техническую документацию к ним. А что не смогли вывезти, варварски разрушили.

Ангольцы, некогда находившиеся в положении прислуги, дешевой рабочей силы, теперь стали хозяевами страны. Но отсутствие квалифицированных кадров, полная неграмотность народа затрудняли ход восстановления экономики.

Даже традиционные виды промысла — сельское хозяйство, рыболовство оказались парализованными. В заливах Луанды и Лобиту, Мосамедиш (в 1985—2016 — Намибе) на поверхности воды виднелись десятки корпусов затопленных судов, баркасов. Уходя из Анголы, португальские колонизаторы ничего не оставляли, вредили как только могли.

В силу названных причин, а именно из-за недостатка специалистов, отсутствия технической документации и оборудования производство нефти, экспорт алмазов и кофе резко пошли на спад. Путем дезорганизации экономики колонизаторы надеялись поставить народ на колени, но просчитались.

В своем обращении к народу президент страны Эдуарду душ Сантуш обратился со словами: «Необходимо подчинить всю экономику потребностям военного времени. Началась битва за возрождение страны…».

Следуя напутствию своего руководителя, ангольцы взяли под контроль деятельность предприятий металлообрабатывающей, цементной и текстильной отраслей промышленности. И, прежде всего над теми компаниями и фирмами, деятельность которых управлялась из-за океана. Ко многим из них имелись серьезные претензии нового руководства страны.

Началась работа по укреплению национальных государственных институтов и местных органов власти. Прошедшие летом 1976 года выборы в местные органы власти Луанды показали, что народ легко мобилизуется для проведения политических кампаний. С большим энтузиазмом включилась в эту деятельность и молодежь.

И, тем не менее, несмотря на проведенные в самом начале своего пути преобразования в экономике, в первые годы после революции иностранные компании продолжали господствовать в различных секторах экономики, так как без них молодому государству невозможно было обойтись.

Потенциально Ангола — одна из самых богатых стран Африки с обширными территориями, занятыми плодородными землями, богатейшими гидроэнергоресурсами, запасами нефти, алмазов и других полезных ископаемых. Однако в результате гражданской войны экономика была разрушена, а доходы от прибыльных нефтяной и алмазной отраслей направлялись преимущественно на военные расходы.

В 1973 году, последнем и самом удачном в экономическом отношении году колониальной эпохи, доля нефти и кофе в поступлениях от экспорта составляла соответственно 30% и 27%.

Значительная прибыль была получена и от экспорта алмазов и железной руды. Оборотной стороной колониальной экономики, среднегодовые темпы роста которой в 1960—1974 гг. оценивались примерно в 8%, было использование принудительного труда африканцев в сельскохозяйственном производстве и опора на португальцев в тех сферах, где требовался квалифицированный труд. В принадлежавших португальцам хозяйствах производилось 86% всей сельскохозяйственной продукции Анголы.

Португальские поселенцы были главными потребителями продукции местных промышленных предприятий, на которых в основном работали они сами.

После провозглашения независимости Анголы практически все португальские поселенцы выехали из страны, и экономика пришла в упадок. Бывшие португальские предприятия перешли под управление новых государственных компаний, которые не имели опыта организации производства. Процветала только нефтяная промышленность, поскольку с 1968, когда в Анголе началась добыча нефти, все предприятия нефтяной отрасли находились под контролем крупных международных компаний.

Большая часть других отраслей экономики, за исключением добычи алмазов, косвенно поддерживалась за счет доходов от экспорта нефти.

В середине 1980-х годов в Анголе действовало более 20 нефтяных компаний из США, Франции, Италии, Японии и Бразилии. Крупнейшей из них была «Кабинда галф», с 1984 г. — дочерняя компания корпорации «Шеврон». Крупнейшие нефтяные месторождения находились в прибрежных водах в районе Кабинды, остальные — расположены главным образом на шельфе южнее устья реки Конго. В 1980-х годах в нефтяную отрасль Анголы ежегодно вкладывалось в среднем более 400 млн. долларов. Продажа сырой нефти приносила свыше 90% экспортных поступлений и более 50% государственных доходов.

Тяжелый кризис переживало сельское хозяйство, поэтому началась интенсивная подготовка кадров для сельского хозяйства, промышленности и транспорта страны. Большая группа ангольских юношей и девушек уехала учиться в Советский Союз, другие соц. страны. Кроме того, в Анголу были приглашены и специалисты из этих стран.

Основные зернопроизводящие районы находятся в пределах центрального плоскогорья и южной провинции Уила, а городское население сконцентрировано преимущественно в Луанде, связанной с административными центрами провинций дорогостоящим воздушным транспортом. В результате подавляющее большинство сельских жителей вернулись к традиционному натуральному хозяйству.

Государственные агрофирмы и немногочисленные частные товарные хозяйства выращивали экспортные культуры, но в небольших объемах. На практике большая часть земель таких хозяйств была захвачена крестьянскими семьями для ведения натурального хозяйства..

Государственные агрофирмы и немногочисленные частные товарные хозяйства выращивали экспортные культуры, но в небольших объемах. На практике большая часть земель таких хозяйств была захвачена крестьянскими семьями для ведения натурального хозяйства.

В потребительском секторе сельского хозяйства занято было 80—90% населения, а его доля в ВВП составляла лишь 12%. Ощутимо снизились и поставки основного сельскохозяйственного инвентаря — мотыг. Все больше крестьян переходило к выращиванию менее прихотливых культур — маниока, просо и сорго. Десятки тысяч сельских жителей бежали от войны и искали спасение в городах. К 1980 г. в городах проживало около 32% населения страны.

Когда произошла революция, начался массовый отток из страны состоятельных людей, а попросту говоря, бегство. Люди бросали здесь все: дома, ценности, принадлежавшие им некогда заводы, Фабрики, плантации, рудники, фирмы и пр. Пять раз в неделю самолеты улетали на Лиссабон, и каждый рейс был забит до предела, не хватало билетов.

Новое правительство Анголы никого не изгоняло. Наоборот, объявило, что работа ждет здесь каждого, даже владельцы предприятий могли сохранить на них свои права собственности, но боязнь за свою жизнь, неопределенность будущего брали верх над трезвым расчетом.

Правительство национализировало те плантации и предприятия, которые оказались брошенными на произвол судьбы, а также те, хозяева которых саботировали их работу.

Первый министр планирования страны Карлуш Роша по этому поводу сказал: «Мы работаем над тем, чтобы вновь привести в движение хозяйственный механизм с помощью ангольских кадров, а также с помощью оставшихся португальских специалистов. В большинстве своем это честные люди, а некоторые из них даже настроены революционно. Вместе с ними мы совместными усилиями можем взяться за решение проблем».

Справка

«СССР оказывал поддержку борющемуся ангольскому народу с первых дней его вооруженного выступления против колонизаторов в 1961 году.

Именно благодаря политической и иной помощи со стороны социалистических стран, прежде всего, Советского Союза, народное движение за освобождение Анголы — МПЛА (с 1977 г. — МПЛА — Партия труда) смогла успешно противостоять не только регулярной португальской армии в ходе так называемой, Первой освободительной войны, но также силам интервентов и проимпериалистических группировок в ходе Второй освободительной войны.

СССР, верный своему интернациональному долгу, всегда приходил на помощь МПЛА в справедливой борьбе, на всех международных форумах выступал за признание этой организации в качестве единственного представителя ангольского народа. Советский Союз оказал большую моральную и материальную поддержку в период вооруженной агрессии, развязанной империализмом с целью удержать страну в оковах неоколониалистской эксплуатации.

11 ноября 1975 года СССР признал Народную Республику Ангола и установил с нею дипломатические отношения.

27 ноября 1975 года в Луанде было открыто советское посольство, а в 1976 году — торговое представительство СССР.

26 мая 1976 года стороны подписали Декларацию об основах дружественных взаимоотношений и сотрудничества между СССР и НРА, соглашения между странами о культурном и научном сотрудничестве, консульской конвенции, торговое соглашение, соглашение об экономическом и техническом сотрудничестве, соглашение о торговом судоходстве, соглашение в области рыбного хозяйства».

(Справочник «Советско-африканские отношения», М., Главная редакция восточной литературы, изд-во «Наука», 1982 г.).

В столице была одна жизнь, но стоило было только выехать за пределы Луанды, как там начиналась совершенно другая. Именно в селах и деревнях проживала подавляющая часть населения.

К 1990 г. население страны составляло немногим более 10 млн. человек. (1971 г. — 6,049 млн. чел, 1973 г.- 6,323 млн. чел, 1975 г. — 6,638 млн. чел, 1980 г. — 7,637 млн. чел., 1985 г. — 8,785 млн. чел., 1990 г. — 10,33 млн. чел). В 2013 г. население страны составляло уже 21,47 млн. чел., т.е. за 44 года выросло более, чем в 3,5 раза.

Этнический состав населения очень разнообразен — в основном народы группы нигер-конго (овимбунду, амбунду, конго, лучази, чокве, ньянека, хумбе, овамбо и др.) — до 96%. Кроме того, в стране проживали около 40 тыс. португальцев, 40 тыс. мулатов, 10 тыс. бушменов, 2 тыс. англичан и другие народы. Городское население составляли лишь 32%, остальное — сельское население, плотность — 8,1 чел./км2.

К 1975 г. средняя продолжительность жизни мужчин составляла около 37 лет, женщин — 39, а общая — 38. Общая средняя продолжительность жизни обеих полов составляла: 1971 г. — 37,42 лет, 1973 г. — 38,23 лет, 1975 г. — 38,98 лет, 1980 г. — 40,16 лет, 1985 г. — 40,78 лет, 1990 г. — 41,14 год, 2012 г. — 51,46 год. Уровень грамотности этих же категорий соответственно — около 50, 25 и 40%

Сельская провинциальная Ангола, как и в большинстве других африканских стран, еще далека от современной цивилизации. Неграмотность, тысячи предрассудков, темных поверий, дремучая отсталость. В глубинных районах страны деревни жили в условиях натурального хозяйства. Основное занятие африканского населения Анголы — земледелие. Исключение составляли народы, населяющие более засушливые южные районы, которые сочетали скотоводство и земледелие.

Покопавшись на полках посольской библиотеки, я нашел настоящую библиографическую редкость — подшивку журнала «Огонек» 14-летней давности (№35—1976 г.), в котором увидел интервью министра информации НРА Жоао Мартинеша. Мне стало интересно, что же говорили ангольские политике о происходящих сразу же после революции событиях?

— Да, проблем у нас сейчас очень много, — констатировал Ж. Мартинеш. — Практически все приходится начинать с нуля. Тяжело было добиться независимости, но впереди не менее серьезная работа. Наследство мы получили небогатое: многие фабрики стоят, мало средств и, что главное, не хватает квалифицированных кадров. Основной костяк специалистов на фабриках и заводах, на плантациях состоял из португальцев.

Более 90 процентов из них покинули Анголу, попросту сбежали, бросив все позади, хотя в принципе для многих из них, если не для большинства, в этом не было никакой необходимости. В результате встали предприятия, снизились урожаи наших традиционных сельскохозяйственных культур. Снабжение городов, в том числе и Луанды, продовольствием постепенно налаживается. Но опять-таки дело упирается в транспорт и коммуникации. Восстановление разрушенного требует и времени, и средств, и людских ресурсов.

Напомню, эти слова были сказаны 14 лет до того дня, как я приехал в Анголу, и наблюдая за ее действительностью, я убедился в том, что не многое изменилось с тех пор.

Здесь следует сделать одно очень важное уточнение. Ж. Мартинеш сказал, что 90 процентов португальцев «сбежали, бросив все». Действительно, все так и было. И произошло это ровно за сутки до провозглашения независимости Анголы — 10 ноября. Только португальцы спешно покинули страну не из-за боязни мести или преследования со стороны правительства А. Нето, а совсем по другой причине.

Вспыхнувшая в середине ХХ века в португальских колониях борьба за независимость охватила и Анголу. Словно факелы загоралась она сначала в одной, потом в другой, затем в третьей, четвертой… странах Африки. В Анголе она началась с вооружённого восстания в Луанде 4 февраля 1961 года, когда военно-политические группировки португальской колонии выступили за независимость страны. Формально эта борьба завершилась 15 января 1975 года подписанием в Алворе (Португалия) соглашений, по которым Ангола получала независимость (фактически боевые действия были прекращены в 1974 году).

Независимость Гвинеи, Островов Зеленого Мыса, Сан-Томе и Принсипи и Мозамбика была признана незамедлительно. Независимость Анголы представляла более сложный вопрос, поскольку в стране существовали три национальных движения, враждовавшие между собой и поддерживаемые различными иностранными силами. Это: МПЛА (Народное движение за освобождение Анголы — лидер Агостиньо Нето); ФНЛА (Национальный фронт освобождения Анголы — лидер Холден Алваро Роберто) и УНИТА (Национальный союз за полную независимость Анголы — лидер Жонаш Мальейру Савимби).

МПЛА, УНИТА и ФНЛА добились успеха в борьбе за независимость, но это произошло не благодаря успешным военным операциям, а ввиду государственного переворота в Португалии. Произошедшая 25 апреля 1974 года в метрополии «Революция гвоздик» завершила португальские колониальные войны и привела к независимости португальских заморских территорий.

Между МПЛА, УНИТА и ФНЛА всегда были определенные разногласия и трения по поводу того, кто будет стоять у руля власти.

После падения диктаторского режима в Португалии в 1974 году Ж. Савимби первым из лидеров освободительных движений Анголы откликнулся на призыв нового португальского руководства приостановить боевые действия и подписал соглашение о прекращении огня. Это вызвало бурю негодования МПЛА и ФНЛА, обвинивших его в предательстве интересов освободительных сил не только Анголы, но и других борющихся за свободу народов «заморских владений» Португалии. Однако вскоре руководители этих организаций сами последовали примеру лидера УНИТА.

Ж. Савимби стал добиваться создания единого фронта соперничающих движений и проведения выборов в стране. Во главе этих процессов он, видел только себя. Это можно было бы воспринять как политическую утопию, но ведь именно он, Жонас Савимби, представлял национально-освободительные движения Анголы на переговорах с Португалией по процессу деколонизации: именно его кандидатура больше других устраивала португальскую сторону.

Чтобы сгладить «острые углы» три партийных лидера встретились 5 января 1975 года в Момбасе (Кения) и согласились прекратить борьбу друг с другом, создать коалиционное переходное правительство, будущие институты власти и вооруженные силы Анголы.

Лидеры трех ангольских национально-освободительных движений А. Нето (МПЛА), Х. Роберто (ФНЛА) и Ж. Савимби (УНИТА) обсудили состав будущего переходного правительства страны и 15 января в Алворе совместно с представителями руководства Португалии подписали документ, поставивший последнюю точку в истории колониальной Анголы.

Алворское соглашение содержало совместно разработанный участниками план поэтапного создания ангольского государства. Тогда же была определена и дата провозглашения независимости Анголы — 11 ноября 1975 года. Стороны также договорились провести первые выборы в парламент в октябре 1975 года. Незадолго до этого все три лидера, уверенные в скором разрешении «ангольской проблемы», перевели свои штаб-квартиры в Луанду.

Для Жонаса Савимби это была пора триумфа, т.к. 9 января Организация африканского единства признала УНИТА в качестве полноправного участника национально-освободительного движения Анголы. А спустя несколько дней, лидер УНИТА стал членом Президентского совета, органа, созданного для координации деятельности формируемого переходного правительства.

Но в ходе переходного периода МПЛА, обладая вооружением, предоставленным португальскими властями, а также при поддержке кубинских интернационалистов подавило соперничающие движения.

25 июля 1975 года Х. Роберто, а спустя почти две недели, 5 августа Ж. Савимби открыто объявили войну Народному движению за освобождение Анголы (МПЛА), фактически образовав коалицию против последнего.

В возникшем противостоянии руководство МПЛА опиралось на политическую, а позднее и на военно-техническую помощь Кубы, СССР и некоторых других стран. Национальный фронт освобождения Анголы (ФНЛА) — на поддержку Заира, Китая, иностранных корпораций; за ними Франция, США и ряд других стран втягивались в оказание помощи ФНЛА.

Лидер Национального союза за полную независимость Анголы (УНИТА), не располагая необходимыми собственными силами, и не имея достаточной поддержки со стороны какой-либо из главных держав, пошел на беспрецедентный в национально-освободительном движении Африки шаг: обратился за помощью к ЮАР.

Претория в то время находилась в политической, экономической, дипломатической изоляции со стороны большинства стран мира, и «прорубавший» — среди немногих африканских лидеров — в нее «окно» Ж. Савимби рисковал поплатиться не только своей репутацией, но и сам стать объектом бойкота. Почему этого не произошло, а, напротив, Ж. Савимби со временем стал символом и лидером многолетней борьбы антиправительственных сил Анголы? Очевидно, в интересах «большой политики» ему «простили» (или сделали вид, что простили) его «грехи».

Вскоре без того сложная фракционная борьба усилилась, а в июле 1975 г.и вовсе перешла в открытую вооруженную борьбу. МПЛА удалось вытеснить отряды ФНЛА из Луанды, а УНИТА добровольно отказался от столицы и укрепился на юге страны.

25 марта 1975 года хорошо обученные и вооружённые регулярные войска Заира вторглись в Анголу. При их поддержке было объявлено о существовании в городе Кармоне «правительства», возглавляемого Холденом Роберто, главой ФНЛА и шурином Мобуту, чьи связи с ЦРУ были всем хорошо известны. На западе действовал поддерживаемый Замбией Национальный союз за полную независимость Анголы (УНИТА), которым руководил Савимби, беспринципный авантюрист, поддерживавший постоянную связь с португальскими военными и иностранными компаниями. Кроме того, регулярные войска ЮАР, пройдя через оккупированную ЮАР территорию Намибии, 5 августа пересекли границу с Анголой под предлогом, что они защищают плотины, входящие в состав гидроэнергетического комплекса Руакана-Калуэка.

Все эти силы, обладающие громадными экономическими и военными ресурсами, были готовы замкнуть кольцо блокады вокруг Луанды 11 ноября, после того как португальские войска покинут эту огромную, богатую и прекрасную страну, где португальцы безбедно жили в течение 500 лет.

Кубинские руководители по просьбе Агостиньо Нето немедленно послали в Анголу 480 специалистов, которые должны были организовать центры военной подготовки и создать 16 пехотных батальонов и 25 миномётных и зенитных батарей; кроме того, решено было послать в Анголу бригаду врачей, 115 грузовиков и средства связи.

Этот первый контингент кубинских войск был отправлен в Анголу на импровизированных транспортных судах. Началась операция «Карлота».

23 октября 1975 года на территорию Анголы вторглись южно-африканские войска — одна механизированная бригада — перешли намибийско-ангольскую границу, тайно переправив около 2 000 солдат, а три дня спустя, не встречая сопротивления, заняли города Са-да-Бандейра и Мосамедиш.

За три недели боев ФНЛА, УНИТА и войска ЮАР заняли пять столиц провинций, в том числе Ново-Редондо и Бенгелу.

Вот как описывал это Габриэль Гарсиа Маркес в статье «Операция «Карлота», опубликованной в 1977 году в 53 номере журнала «Tricontinental»:

«Южноафриканцы явно рассчитывали на воскресную прогулку. Прямо в танках у них были установлены кассетные магнитофоны. На севере Анголы командующий одной из колонн наемников руководил военными действиями из спортивного автомобиля, а рядом с ним сидела блондинка с внешностью кинозвезды. Они продвигались по территории Анголы в праздничном, приподнятом настроении, не посылая вперед разведку. Никто так и не понял, откуда был послан снаряд, который разнес на мелкие части спортивный автомобиль. В чемодане блондинки нашли потом только вечернее платье, бикини и приглашение на праздник победы, который Холден Роберто будто бы уже готовил в Луанде.

До конца той недели южноафриканцы продвинулись по ангольской территории на 600 километров и наступали на Луанду со скоростью 170 километров в день. 3 ноября они напали на немногочисленный гарнизон в Бенгеле. Кубинские инструкторы вынуждены были покинуть центры военной подготовки и вместе со своими учениками вступить в бой против захватчиков. Они давали им уроки военной подготовки в перерывах между атаками. Даже врачи, вспомнив свою службу в рядах народной милиции, превратились на какое-то время в солдат и были направлены в окопы. Руководители МПЛА, привыкшие к партизанской борьбе, а не к войне на широком фронте, поняли в те дни, что силы их врагов, вступивших в тайный сговор с империализмом и имевших в своем распоряжении его богатейшие ресурсы, могут быть уничтожены только при условии, если МПЛА немедленно обратится ко всему миру с призывом о международной солидарности».

Эту операцию командование южно-африканских войск назвало «Саванна» («Savannah»). Но им так и не удалось достичь столицы: в последний момент на помощь МПЛА пришли срочно переброшенные в Анголу кубинские войска, сумевшие остановить продвижение южноафриканцев на подступах к Луанде. Ситуация в Анголе вызывала крайнюю озабоченность руководства ЮАР, поскольку было очевидно, что в случае прихода к власти МПЛА Ангола начнёт оказывать помощь партизанам СВАПО, ведущим борьбу за независимость своей страны.

Наступление на Луанду велось от города Кашито (столица провинции Бенго). Понимая превосходство противника, южноафриканский генерал Вет Рус пытался отговорить лидера ФНЛА Х. Роберто от лобовой атаки. Однако тот, полагаясь на численное преимущество, требовал прорыва к столице. Он был уверен в успехе: «Завтракаем в Кашито, ужинаем в Луанде». Силы ФНЛА численно значительно превосходили МПЛА и кубинцев. Они составляли до 2000 боевиков-баконго и около 1200 заирских солдат. Особое военное значение имели 120 португальцев (бывшие военные — участники колониальной войны, ставшие боевиками антикоммунистических организаций МДЛП и ЭЛП и около 50 военнослужащих регулярной армии ЮАР.

Основным сражением, в котором решилась судьба Луанды стала Битва при Кифангондо (порт. Batalha de Kifangondo) — сражение на подступах к ангольской столице Луанде в октябре-ноябре 1975 года, которая завершилась победой правительственных войск МПЛА и кубинских войск над вооружёнными формированиями ФНЛА и его союзниками. Обозначился переломный момент первого этапа гражданской войны в Анголе. Тогда без всякого преувеличения решалась судьба независимой Анголы. Битва под Кифангондо стала исторической.

Первые столкновения при Кифангондо начались 23 октября. Силами пехотного батальона, бригады и миномётной батареи командование ФАПЛА попыталось отбросить авангардные части ЭЛНА. Однако бойцы Роберто дали встречный бой, в котором имели успех. Вылазка ФАПЛА окончилась неудачей. Это добавило энтузиазма лидеру ФНЛА.

Однако отступившие части ФАПЛА укрепились на холмистой местности левого берега реки Бенго. Другим естественным прикрытием стало озеро Пангила с его труднопроходимыми берегами. Позиция была выбрана стратегически удачно, поскольку обеспечивала контроль над трассами в направлении Кифангондо и Луанды. Вечером того же дня атака ЭЛНА и заирцев, пытавшихся развить успех, была отбита с большими потерями для наступающих.

После 23 октября установилось затишье, продолжавшееся около двух недель, до 5 ноября. Группировка ФАПЛА была усилена, проведены инженерные работы, возведены оборонительные сооружения.

Утром 5 ноября войска ЭЛНА и Заира начали интенсивный артобстрел позиций ФАПЛА. После артподготовки началась атака бронеавтомобилей и пехоты. Наступление вновь было отражено огнём установок «Град-П». ЭЛНА удалось захватить лишь один из мостов через озеро Пангила, близ которого был развёрнут командный пункт. Бой продолжался 6—7 ноября, но не привёл к изменениям позиций.

8—9 ноября противостоящие стороны получили значительное усиление. В распоряжение ЭЛНА из Амбриша прибыла батарея гаубиц, доставленная ВВС ЮАР. ФАПЛА получили из Луанды батарею РСЗО БМ-21. В Кифангондо прибыла также рота спецназа кубинского МВД «Черные осы». Впервые в бои начали масштабно вступать регулярные кубинские части.

Заключительный этап битвы при Кифангондо начался утром 9 ноября. Артиллерия ЭЛНА и Заира начала интенсивный обстрел Кифангондо и предместий Луанды. Позиции ФАПЛА были атакованы с воздуха южноафриканскими бомбардировщиками. Артподготовка и бомбёжки продолжались весь день. Однако значительного ущерба причинить не удалось.

Решающий бой начался утром 10 ноября.

Холден Роберто отдал приказ любой ценой прорвать оборону и вступить в Луанду до провозглашения независимости Анголы.

В сражение были брошены все наличные силы. Авангардом наступления стали опытные португальские военные под командованием Сантуш и Каштру. Португальцы захватили мост через реку Бенго.

Однако огневая поддержка ЭЛНА оказалась слабой и бессистемной. Заирские артиллеристы не умели обращаться с орудием, попытка выстрела привела к взрыву пушки, после чего они отказались стрелять (ознакомиться с инструкцией не удалось, так как она была написана на корейском языке). Но при этом один снаряд попал в насосную станцию Кифангондо — в результате Луанда на несколько дней лишилась водоснабжения. Артиллерийский огонь ФАПЛА был более успешен: удалось вывести из строя несколько бронеавтомобилей.

Кубинцы взорвали захваченный португальцами мост. Форсировать реку баконго из ЭЛНА и заирские солдаты отказались, ссылаясь на опасность нападения крокодилов. Таким образом, прорыв на берег, контролируемый ФАПЛА, оказался сорван.

Войска ФНЛА двинулись на Кифангондо берегом реки Бенго. Строй постепенно смешался — бойцы ЭЛНА и заирские солдаты не соблюдали дисциплину, португальцы и южноафриканцы не могли настоять на этом. Дождавшись, пока силы противника полностью окажутся в зоне поражения, кубинцы открыли массированный огонь из миномётов и гранатомётов. Завершающий удар, окончательно опрокинувший противника, был нанесён из РСЗО БМ-21.

Менее чем за час подвергся уничтожению весь военный транспорт ФНЛА. Толпа заирских солдат попала в окружение в болотистой местности. Людские потери ФНЛА и заирцев исчислялись сотнями. Потери МПЛА и кубинцев ограничивались единицами. Португальские боевики попытались переломить ход событий отчаянной контратакой, но она была подавлена огнём ФАПЛА.

10 ноября все португальцы, боясь, что южно-африканские и заирские войска войдут в столицу, и здесь начнутся бои, в экстренном порядке покинули Анголу. Но этого не случилось. В итоге ужасного бегства около полумиллиона человек искали убежища в Португалии.

В ночь на 11 ноября в Луанде началось празднование независимости. Залпы салюта были хорошо видны в Кифангондо. Бойцы ФНЛА и заирцы приняли их за массированный обстрел. Началось беспорядочное бегство, остановить которые португальцам и южноафриканцам не удалось. Баконго назвали сражения при Кифангондо Nshila wa Lufu — Дорога смерти.

В большинстве случаев понятие Битва при Кифангондо подразумевает именно и только боестолкновение 10 ноября 1975 года.

Боевые действия под Кифангондо не были такими масштабными, как «ангольский Сталинград», битва за Куито-Куанавале (1987—1988 годы). Но для ангольцев в тот период это было невиданное ими до той поры на их территории скопление военной силы и техники. В военных действиях участвовали представители разных стран, а потому в Анголе считают то сражение именно битвой. Политически она стала одним из решающих сражений ангольской гражданской войны. Решительная победа МПЛА задала своеобразный камертон дальнейшему развитию событий.

Независимость Анголы была провозглашена под властью МПЛА. Военная победа, одержанная практически в те же часы, выглядела символично и производила сильное впечатление внутри и вне Анголы. МПЛА и его сторонники пережили прилив энтузиазма.

По ФНЛА был нанесён сокрушительный удар, от которого ему уже не удалось оправиться. Была наглядно продемонстрирована военная и морально-политическая слабость движения Холдена Роберто. В руководстве ФНЛА произошёл раскол, после того, как видные представители командования ЭЛНА — прежде всего Афонсу Каштру — возложили на Роберто ответственность за поражение под Кифангондо.

Массированное наступление ФАПЛА и кубинцев в декабре 1975-феврале 1976 завершилось полным разгромом ЭЛНА и выводом из Анголы заирских войск. ФНЛА как значимая военно-политическая сила перестал существовать.

В 2004 году распоряжением правительства Анголы в Кифангондо был установлен монумент памяти. Годовщины битвы при Кифангондо отмечаются на официальном уровне, как первая решающая победа МПЛА в гражданской войне — от которой происходят нынешние власти Анголы.

Со своей стороны, ФНЛА и лично Нгола Кабангу, ставший преемником Холдена Роберто во главе легальной оппозиционной партии, настаивают на собственной трактовке событий — как продолжения своей национально-освободительной борьбы.

МПЛА при поддержке кубинцев разгромили силы ЮАР и ФНЛА, сохранив контроль над Луандой (МПЛА опиралась на помощь регулярной кубинской армии, УНИТА — на ЮАР, ФНЛА — на соседний Заир).

Несмотря на военную помощь ЮАР Жонасу Савимби, а Заира и других государств Холдену Роберто, 11 ноября 1975 года власть в Луанде контролировало движение МПЛА. Независимость Анголы от имени ангольского народа провозгласил лидер МПЛА А. Нето. Отныне этот день стал национальным праздником — Днем независимости Анголы.

Лидеры УНИТА и ФНЛА провозгласили в тот же день в ангольском городе Нова Лижбоа (ныне — Уамбо) собственное правительство «народной демократической республики» (которая просуществовала непродолжительное время и в основном на бумаге). Однако, не сумев захватить власть в Луанде, Ж. Савимби в январе 1976 года заявил о переходе к партизанской войне, которая затянулась почти на два с половиной десятилетия. Таким образом, война антиколониальная, длившаяся 14 лет, почти без передышки переросла в затяжную гражданскую войну. Становилось очевидно, что за противоборством движений стоят интересы многих держав и сил.

Южноафриканская армия отступила, и с помощью кубинских сил армия Анголы отвоевали большую часть юга в начале 1976 года.

Однако независимость не принесла Анголе мира. Началась многолетняя гражданская война за власть в стране, между просоветской и прокоммунистической МПЛА и проамериканскими УНИТА и ФНЛА. Эта война осложнялась межэтническими противоречиями.

Как для большинства многих стран, вставших на путь самостоятельного развития, перед Анголой после победы революции наиболее остро встала проблема подготовки квалифицированных кадров для системы образования. Ведь, прежде чем подготовить инженеров, врачей, юристов, экономистов, надо сначала вырастить тех, кто будет обучать этим профессиям.

Именно это и подтвердил на вручении дипломов выпускникам высших и средних учебных заведений министр образования и культуры Антониу Жесинту ду Амарал Мартинеш. Он сказал, что подготовка кадров для системы народного образования — проблема государственного значения.

Только для начальных школ страны для того, чтобы одолеть неграмотность, в первые годы требовалось более 20 тысяч преподавателей. Чтобы выполнить эту задачу планировали и затем построили специальный институт по подготовке преподавателей начальных классов.

Конечно, за прошедшие с момента обретения независимости годы сделано немало. Люди хорошо помнили, как в торжественной обстановке прошла церемония вручения дипломов преподавателям начальных школ, окончившим первые курсы по подготовке кадров учителей, сформированные после независимости молодой республики.

Спустя несколько лет тысячи выпускников университета, средних учебных заведений работали в самых различных отраслях экономики, но все равно квалифицированных кадров катастрофически не хватало, а окраина значительно отставала от развития центральных районов страны.

Многие ангольцы, рассказывая об этом периоде, сетовали на то, что из всех колонизаторов, когда-либо правивших страной, португальцы были, пожалуй, самыми «безответственными». Почему они так говорили?

В английских колониях, например, не везде, но создавались специальные органы — промежуточная администрация, прослойка, для которой даже готовились специальные кадры (низшие административные должности). Конечно же, в основе этого лежала совсем не забота о местном населении, а желание поменьше тратить деньги на управленческий аппарат: местным платили жалкие гроши.

Что же касалось Португалии, то для нее колонии служили не только источником наживы, кстати, не такой уж и большой, ибо львиная доля доходов попадала в руки американских и других западных компаний, орудовавших в Анголе и в других португальских владениях. Являясь одной из беднейших стран Европы, Португалия в условиях салазаровского режима сбывала излишки своего населения в заморские владения. Белые португальцы занимали все административные посты в Анголе. Но многие работали даже простыми рабочими на промышленных предприятиях и плантациях — те, кто не мог найти работу дома, в метрополии. В руках португальцев находились не только крупная, но и мелкая розничная торговля. С их бегством из страны создался своеобразный вакуум и в сфере экономической жизни, и административной структуры.

Именно поэтому Ангола сразу же после победы революции обратилась к странам социалистического лагеря, и в первую очередь к Советскому Союзу, за помощью не только в предоставлении финансовых кредитов, поставках необходимого оборудования, грузов, но и в подготовке специалистов.

На момент моего приезда в Анголу здесь почти 15 лет работало наше торговое представительство, в котором трудился сравнительно небольшой по численности коллектив, представляющий интересы свыше 80 внешнеторговых организаций из Советского Союза. Среди них: «Авиаэкспорт», «Трактороэкспорт», «Автоэкспорт», «Техноэкспорт», «Технопромэкспорт», «Технопромимпорт», генеральное представительство Аэрофлота» и другие. Была и отдельная группа — «Мавзолей».

Мавзолей Агоштиньу Нету (Агостиньо Нето) строился при участии советских инженеров и строителей, но так и не был закончен. Тело в мавзолее открывалось для общественного поклонения лишь раз в год — 17 сентября, в день рождения Нето. После того как в 1992 году бальзамированное тело А. Нето было по просьбе его семьи перезахоронено на кладбище, а мавзолей остался своеобразным памятником независимости Анголы.

Здесь работали многочисленные группы геологов, гидростроителей (ирригаторов-проектировщиков, энергетиков и эксплуатационников ГЭС «Капанда), врачей и ветеринаров, топографов, строителей госпиталя, дорог, мостов и других объектов, хлопкоробов. Специалисты были разбросаны по всей стране. Была даже сформирована специальная группа по строительству мавзолея первого Президента Анголы А. Нето (все сведения об объекте и работах на нем были строго засекречены ангольской стороной).

Любой человек, впервые приехавший в Луанду, сразу замечал «космическую ракету», устремленную ввысь. Ее видно из любой точки города. Высоченная стела в форме ракеты серого цвета венчает гробницу с шестигранной крышей. Вокруг мавзолея разбит огромный парк.

Здание мавзолея резко выделяется среди уютных домиков средиземноморской архитектуры, заполнивших старые кварталы Луанды. Работы на объекте начались в 1979 г. Место для мавзолея было выбрано так, чтобы подчеркнуть его исключительность. Он находится на побережье океана, в точке, где начиналась песчаная коса. Футуристический стиль, выбранный для этого грандиозного сооружения, также отличает его не только от окружающих зданий, но и от других мавзолеев мира.

После смерти Нето в 1979 году профессор Илья Збарский, сын легендарного Бориса Збарского, бальзамировавшего Ленина, в ответ на просьбу ангольских товарищей сохранил останки вождя для грядущих поколений. Тело в мавзолее открывалось для общественного поклонения лишь раз в год — 17 сентября, в день рождения Нето. В 1992 году оно было захоронено по просьбе семьи покойного.

Вокруг саркофага венки, искусственные цветы. На каждом букете памятная лента. Один из самых больших венков — от России, стоит на почётном месте рядом с саркофагом. Интересно, что это единственно упоминание о России в этом мемориале. Никаких фотографий, документов, свидетельств. Ни-че-го. Хотя строительство курировала группа «Мавзолей» из Москвы…

Кстати, строительство мавзолея долгое время не было закончено, а потому останки президента по просьбе семьи покойного захоронили еще в 1992 г. Видимо тогда они уже знали: этот долгострой не достроится никогда!

Не хочу критиковать и ставить под сомнение необходимость оказания экономической помощи, но скажу определенно, что ангольцы довольно быстро привыкли к ней и стали воспринимать ее как явление должное и привычное. Анголе советская сторона предоставляла долгосрочные кредиты, заключались на очень выгодных условиях контракты, оказывалась безвозмездная помощь. Поэтому многие африканские государства, и, прежде всего Ангола, опасались, что те демократические процессы, происходящие в Европе, вынудят правительства этих стран резко снизить объемы предоставляемой помощи.

Конечно, сложности, которые испытывала в начале 90-х годов 20 в. экономика нашей страны, в конце концов, поставила нас перед необходимостью считать каждую копейку народного бюджета.

Отношения между странами должны строиться, прежде всего, на взаимовыгодной основе. Ангола же делала ставку не на собственные ресурсы и силы, а на помощь извне. Поэтому ее долг Советскому Союзу составлял несколько миллиардов долларов. Смогла ли она сравнительно за короткий срок выплатить его? Или вообще выплатить? Этот вопрос всегда волновал руководство обеих стран. А чем кончилась эта «история любви»? В 1996 году Анголе разрешили не возвращать 3,5 миллиарда долларов из $9 млрд. А в 1998-м Россия сама объявила дефолт. Тогда Московский банковский союз оценил общие потери отечественной экономики в 96 миллиардов долларов (ущерб компаний — 33 миллиарда, банков — почти 45 миллиардов, населения — 19 миллиардов). Через год после дефолта РФ списала 14 миллиардов долларов целой группе африканских стран (Танзании, Мали, Мадагаскару, Мозамбику и еще нескольким государствам). Разумеется, государство разрешает не платить по кредитам не просто так. В обмен оно рассчитывает получить какие-нибудь преференции, раз уж деньги вернуть не удается.

Если заглянуть в историю советско-ангольских отношений, и попытаться разобраться в причинах, побудивших советское правительство пойти на кажущиеся с первого взгляда столь невыгодными для нас торгово-экономические отношения с данной страной, следует вначале разобраться в особенностях внешнеэкономических связей с развивающимися странами.

Если уж события 1956 года в Венгрии, когда народ взялся за оружие, чтобы сбросить сталинское самодержавие и завоевать независимость страны, а также аналогичные события 1968 года в Чехословакии, вызвали вторжение советских войск (причем в обоих случаях речь шла не о развивающихся, а о социалистических странах), то, что можно было говорить о так называемых странах «третьего мира»? Верховный Совет СССР переоценил августовские события в Чехословакии.

Одним росчерком пера были введены советские войска и в Демократическую Республику Афганистан. И это был не 1968-й, а уже 1979-й год.

Все эти события приходились на тот период, когда у власти находилось брежневское руководство. Генсек единолично принимал решения, за которые впоследствии приходилось расплачиваться дорогой ценой всему нашему народу.

Ангольцы по праву считали Л. Брежнева другом своей страны. Это и понятно. Именно в то трудное для молодого государства время советское правительство приняло решение об оказании ангольскому народу большой материальной помощи. Но что стояло за всем этим?

Выработанная десятилетиями линия партии и государства по оказанию помощи молодым развивающимся странам, по сути, была ничем иным, как навязыванием им наших идей, морали, идеологии, социалистических принципов. Поэтому, зная о «слабости» политического руководства Советского Союза к заявлениям некоторых африканских стран о приверженности к строительству социализма после победы революций, правительства этих стран знало, что получит необходимую помощь.

А потом, окрепнув, эти же правительства вдруг заявляли об обратном — повороте политического курса в сторону капиталистического мира, мотивируя свое решение ставкой на многоплановость экономики. При этом не отказывались от дальнейшего сотрудничества с Советским Союзом. Постепенно исчезала прежняя теплота, с которой некогда они к нам относились.

По этому поводу политический обозреватель «Правды» Томас Колесниченко сказал совершенно четко: «Особая тема — деидеологизация наших взаимоотношений со странами третьего мира. Замечу только, что это избавляет нас от немыслимого груза, который тянул нас на экономическое дно, деформировал естественные политические связи с целыми регионами. Достаточно было какой-либо развивающейся стране объявить себя государством «социалистической ориентации» (а подчас за этим скрывался очередной диктаторский режим), как мы автоматически втягивались (по принципу «интернационального долга») в рискованные военно-политические и экономические обязательства. Примеры настолько известные, что их можно и не приводить.

И наоборот — новый подход к этим проблемам позволяет установить взаимовыгодные отношения, активно участвовать в широком международном сотрудничестве». (Правда, 9 августа. 1990).

В истории слепое копирование с образца никогда не давало положительных результатов. Стоило набрать силу «демократическим процессам» в Европе, как один за другим рухнули, словно колоссы на глиняных ногах, режимы «а ля Брежнев» Т. Живкова в Болгарии, Э. Хонекера в ГДР, Г. Гусака в Чехословакии, не очень лестно заговорили и о бывшем руководителе Монголии Ю. Цеденбале.

Говоря о невмешательстве во внутренние дела, брежневское руководство, на самом деле старалось удержать в своих руках правительства тех стран, которые дали согласие следовать в кильватере политики своего «большого друга». Поэтому так упорно Советский Союз шел на большие материальные неустойки во имя «большой политической цели». Поэтому непрерывным потоком текла в эти страны наша помощь. Иными словами, в знак верности нашим идеалам мы обещали им: «Мы вам — наш новый мир построим!»

И строили. На невыгодных для себя условиях, давали большие кредиты, по которым в конечном итоге очень многие в полной мере так и не выплатили нам внешние долги. Которые наше государство потом всем простило…

4. Между двух огней

Выбор пути социалистической ориентации был сделан ангольским народом в трудных условиях: в стране не просто существовали полярные силы, а шла ожесточенная внутриполитическая борьба. Одна часть населения выступала за свободное развитие страны, другая поддерживала колониальный режим. Как это сегодня не покажется странным, но при этом немалую роль в дестабилизации обстановки в Анголе сыграло… прежнее руководство Китая.

Почему Китай, спросите вы? Странно, страна, проповедовавшая идеи марксизма-ленинизма, и вдруг выступила на стороне США и ЮАР?

Вот что об этом написал в книге «Развивающиеся страны и Советский Союз» П.Л.Седов: «В Анголе во время освободительной борьбы против португальских колонизаторов маоисты инспирировали создание пропекинской организации — Национальный союз за полную независимость Анголы (УНИТА), во главу которой был поставлен ставленник КНР Ж. Савимби.

И, как это не странно, Китай преследовал вовсе не политическую, а экономическую выгоду. Он использовал бандитов из УНИТА в своих прагматических целях. В 1966—67 гг. пекинские руководители вели переговоры с правительствами Замбии и Танзании о строительстве железной дороги «Танзам», которая должна была дать выход Замбии к Индийскому океану через танзанийскую территорию. Главная цель строительства дороги заключалась в обеспечении возможности устойчивого вывоза замбийской меди.

Добыча меди и ее первичная переработка для экспорта — основная отрасль экономики Замбии, обеспечивавшая для страны подавляющую часть валютных поступлений. Единственным путем вывоза меди для Замбии была тогда Бенгельская железная дорога, проходящая с запада на восток Анголы, и связывавшая Замбию с ангольским портом Лобиту.

И вот с целью оказания нажима на правительство Замбии и Танзании, которые колебались, подписывать или нет с КНР контракт на строительство «Танзама», маоисты отдали Савимби приказ вывести Бенгельскую дорогу из строя. Результаты не замедлили сказаться: в конце 1966 г. — начале 1967 г. после ряда диверсий, осуществленных агентами Савимби (взрывы мостов и железнодорожного полотна), дорога оказалась в параличе.

В тугой узел переплелись здесь интересы трех африканских государств и Китая. Все это происходило в тот момент, когда отношения между КНР и Советским Союзом находились в пике сложности.

В 1971 году Пекин вновь использовал ту же тактику — по приказу маоистов бандиты Савимби вновь начали диверсии на Бенгельской железной дороге.

Затем Китай отказался от своих намерений, прекратил вмешательство во внутренние дела Анголы, Замбии и Танзании, но «джина» — УНИТА так и не удалось загнать обратно. Мало того, у него появились новые покровители в лице некоторых стран Африки, Америки (США, Заир, ЮАР).

Военная помощь Соединенных Штатов Америки бандам УНИТА исчислялась миллионами долларов в год.

Администрация США запросила Конгресс о выделении дополнительно от 10 до 15 млн. долларов на тайную военную помощь антиангольской группировке. Об этом 19 июня 1990 года, со ссылкой на «Вашингтон пост», сообщила газета «Правда»: «В текущем финансовом году по каналам ЦРУ мятежникам уже было переправлено 50 млн. долларов.

Страны НАТО активно поддерживали в свое время фашистский режим Португалии в колониальной войне против ангольского народа, снабжая силы реакции современным оружием. Спецслужбы Запада вели дело к окончательному расколу национально-освободительного движения в Анголе. С этой целью и был создан Национальный союз за полную независимость Анголы (УНИТА). Его основой стала племенная верхушка народа овимбунду. Во главе УНИТА встал Жонас Савимби.

Организация УНИТА не имела четкой перспективы и ограничивалась формулированием ближайших задач. В целом она выражала интересы ангольской буржуазии — мелкой и отчасти средней. Выгода Савимби была очевидной. Его сторонники надеялись занять место португальцев в экономической и политической жизни страны.

Платформу УНИТА активно поддерживал и ФНЛА (Национальный фронт освобождения Анголы), созданный в 1962 году на базе УПА (Союз народов Анголы). Деятельность этих группировок была направлена в основном против МПЛА. Поэтому принципиальные различия в понимании перспектив социально-экономического развития суверенной Анголы породили серьезные противоречия между МПЛА, ФНЛА и УНИТА и привели к непреодолимому расколу национально-освободительного движения. Народ Анголы оказался как бы между двух огней.

Унитовцы умело использовали в борьбе с законным правительством исторически сложившиеся региональные, этно-национальные, лингвистические, конфессиональные, родоплеменные и другие различия и противоречия между населяющими страну многочисленными этносами.

Отдельные группировки, т.н «туземные (или «индиженат») части населения с целью упрочения своих позиций использовали «черный национализм». В основе этого явления лежали расовые предубеждения и предрассудки, которые когда-то заложили португальцы. Колониальные власти активно проводили политику ассимиляции, которая вызвала у значительной части коренного населения страны обостренное отношение к проблемам родных языков и культуры. Проповедники «черного национализма» требовали удаления из государственного руководства всех мулатов и замены их представителями негроидной расы. В УНИТА эта политика фактически являлась официальной идеологией сепаратистской политики.

Понимая необходимость объединения всех антиколониальных сил, МПЛА в течение длительного времени предпринимала шаги к координации деятельности всех трех движений (МПЛА, ФНЛА и УНИТА). Однако ФНЛА и УНИТА не только не соглашались на объединение, но и повели планомерную войну с МПЛА. Только в 1972 году, осознав бесплодность попыток уничтожить МПЛА как политическую силу, руководство ФНЛА пошло на переговоры. Но они так и не дали никаких результатов.

Падение фашистского режима в Португалии открыло перед национально-освободительным движением в Анголе новые возможности для консолидации антиколониальных сил. 15 января 1975 года в Алворе (Португалия) было подписано соглашение между МПЛА, ФНЛА, УНИТА и Португалией о создании переходного правительства в Анголе, в которое вошли по три представителя от каждой из сторон.

Однако оно не принесло мира, и в стране, началась гражданская война.

ФНЛА и УНИТА не отказались от планов нейтрализации, а, в конечном счете, и полной ликвидации МПЛА. Как стало известно позднее, еще в начале 1974 года главари двух группировок подписали соглашение о сотрудничестве и совместных действиях против МПЛА.

Реализацию своих коварных планов они начали летом 1975 года. Проимпериалистические группировки предприняли наступление с целью захвата столицы страны — Луанды и создания нового правительства без участия представителей МПЛА.

Народное движение за освобождение Анголы (МПЛА) приступило к мобилизации населения на борьбу за независимость государства. В городах создавались рабочие комитеты самообороны, а в сельской местности формировались партизанские отряды МПЛА. Начался новый этап борьбы, который вошел в историю как Вторая война за независимость. По существу, в этой войне решался вопрос, развиваться ли Анголе по пути прогресса и самостоятельности или довольствоваться уготованной ей империализмом ролью зависимой страны и стать отсталой периферией капиталистического мира.

Непосредственным противником ангольских патриотов на этот раз были местные раскольнические группировки, вооруженные банды наемников и регулярные войсковые части ЮАР. В этот критический для молодого суверенного государства момент «значительную и беспрецедентную в Африке», по словам первого президента страны Антонио Агостиньо Нето, помощь Анголе оказали Куба и Советский Союз.

Почему на первом месте стоит Куба, а не СССР, спросите вы?

Дело в том, что Фидель Кастро первым перебросил в Анголу несколько тысяч интернационалистов без согласования с Москвой.

Решение Фиделя Кастро помочь африканцам вызвало настоящий взрыв энтузиазма среди кубинцев. Многие из них тут же начали записываться в интернациональные бригады, которые в спешном порядке перебрасывались в Анголу с целью освобождения африканцев от «белых расистов». (Всего с 1975 по 1988 год в Анголе и других странах Африки побывали 500 тысяч кубинцев, их потери составили 2,5 тысячи человек.)

Победа МПЛА была во многом обеспечена кубинцами, которые прибывали и прибывали в страну: к концу сентября Нето мог положиться на 1500 «советников».

Чтобы понять и оценить действия братской Кубы по оказанию интернациональной помощи Анголе я советую прочитать статью колумбийского писателя и журналиста Габриэля Гарсия Маркеса «Операция Карлота». Она затягивает читателя с первых строк….:

«Операция «Карлота»

Первое официальное заявление Соединенных Штатов, в котором упоминается о присутствии кубинских войск в Анголе, относится к концу ноября 1975 года. Было названо их количество — 15 тысяч человек.

Несколько недель спустя, во время краткого визита в Каракас, Генри Киссинджер сказал в частном порядке президенту [Венесуэлы] Карлосу Андресу Пересу:

«Подумать только, насколько хуже стали работать наши разведывательные службы! Мы узнали, что кубинцы собираются в Анголу, только тогда, когда они уже были там».

На сей раз он уточнил, что Куба отправила только 12 тысяч. Причина данного разночтения осталась неизвестной, однако обе цифры были неправильны.

К тому моменту в Анголе находились войска, военные инструкторы и гражданские специалисты Кубы, и их было больше, чем предположил Генри Киссинджер.

На якоре в бухте Луанды стояло столько кубинских кораблей, что президент Агостиньо Нето, подсчитав их из окна, почувствовал свойственные своему характеру угрызения совести.

«Это несправедливо, — сказал он своему другу из правительства. — Если так будет продолжаться, то Куба разорится».