Бесплатный фрагмент - Амулет

Глава 1

1

В Мидбурге было много заброшенных зданий — тут и там стояли жилые дома с заколоченными окнами, в пустых коробках заводов и фабрик гулял ветер, зарастали паутиной несколько старинных театров, на одном из холмов чернела сгоревшая обсерватория, медленно разрушались закрытые больницы, даже недостроенная телевизионная башня имелась.

Но особой мрачностью отличался старый, давно заброшенный зоопарк, прятавшийся в складке холмов на окраине умирающего парка. Было в нём что-то жуткое с его ржавеющими клетками и рисунками на облезлых стенах. Располагался он как раз неподалёку от владений Бабы-яги.

После постройки нового зоопарка городские власти так и не придумали, как использовать старинное здание, и оно ветшало долгие годы, пока совсем не заросло и не разрушилось. А уж на восстановление его денег у города тем более не было.

Именно сюда злыдни принесли Уну и её друзей.

Вечно недовольный Пуст ковылял по тёмным коридорам приземистого здания, куда уже заполз сырой слоистый туман. Чурр семенил за ним.

— Не могли их сразу прирезать, что ли? — ворчал гоблин. — Зачем мне они здесь нужны?

— Вы-я. Сам-ай сказая. Живая. Брати, — виновато ответил Чурр.

— Амулет где? — рявкнул Пуст, бесясь оттого, что даже самый сообразительный из злыдней не смог догадаться, что было важнее всего для его начальника.

Они спустились по короткой лестнице и попали в зал с низкими потолками.

— А-и? — не понял злыдень.

Лицо Пуста налилось кровью.

— Тама-я, — тут же испуганно ответил Чурр, опасаясь его гнева, и показал коротким пальцем вперёд.

— Тамая! — передразнил его Пуст. — Что ж ты его сразу мне не принёс, дурандасина ты кривоногая?! Мозги у вас у всех прокисли с рождения, бестолочи.

Злыдень озабоченно почесал затылок. Он никак не мог понять, отчего Пуст его ругает, ведь свою работу они выполнили. Все пленники доставлены. Блестящая штуковина с ними. А он злится.

— Клянусь, я всех вас посажу на шампуры. Зажарю и скормлю гличерам! — Гоблин стал ещё больше раздражаться. — Долго ещё?

— А-и? Да-и! — крикнул Чурр и побежал вперёд, указывая направление. — Здеся! Здеся!

Наконец они зашли в холодное помещение, больше напоминающее темницу, чёрные стены которого были покрыты седыми наростами инея. Злыдни распихивали по клеткам пойманных Уну, Грея и Рыся. Они безжалостно жалили их электрическими разрядами своих рогатин и громко ругались.

Рысь отчаянно сопротивлялся. Изворачиваясь всем телом, он кусал и царапал тюремщиков даже сквозь окутавшие его сети.

— Пасть! Пасть ему свяжите! Чего вы ждёте? — заорал Пуст, мгновенно включившийся в процесс. — Шкуру берегите. Не пробейте! Идиоты!

Решётка за Рысем захлопнулась. Щёлкнул ключ в замочной скважине. Злыдни запрыгали от радости.

— Его потом на кухню Мороку отправите, — распорядился Пуст. — Но дождитесь сперва меня. Я сам его убью. А то ещё мех у него попортите.

— Есь-тя! — отчеканил Чурр.

— Есь-тя! — повторил за ним Бурр и протянул гоблину Амулет. — Вот-та!

Пуст выхватил реликвию и стал пожирать её глазами.

— Отдайте мне Амулет, — взмолилась Уна. — Пожалуйста!

Опутанная сетями с ног до головы, она, словно гусеница, подползла к решётке и умоляюще посмотрела на Пуста. Однако её мольбы никак не могли вызвать у него жалость. Её жизнь для него была не дороже жизни мухи.

Гоблин достал из кармашка жилетки обрывок золотой цепи. Тот сразу же спрыгнул с его ладони, чтобы слиться с золотом Амулета.

— Девчонку отдадите волотам, как всё закончится, — скомандовал Пуст, не отрывая глаз от Амулета. — Её можно не убивать. Они любят тёплую кровь. А этого…

Он глянул на мальчика. С ним пытались справиться две дюжины злыдней. Грей отчаянно боролся. Он вертелся, пинался, выскальзывал из пут, но злобные этворы ловко стягивали его сетями и безжалостно жалили током, тыча его рогатинами в бока.

Наконец и за ним захлопнулась решётка.

— Ну что ж. — Пуст оглядел мальчика с головы до ног и удовлетворённо крякнул. — С тобой мы разберёмся особо.

Гоблин достал из кармашка хлебный комочек с заклятьем, подбросил его на руке, словно раздумывая, и вдруг резко метнул в пленника. Грей моментально окоченел и со стоном повалился набок.

Улыбка соскочила с лица Пуста.

— Проклятье! — процедил он и спешно полез в карман. — Не тот.

Но оказалось, что все комочки он уже израсходовал.

— Ладно, — прокряхтел гоблин. — Я вернусь, и закончим. И это будет очень весёлая пытка! — прокричал он так, чтобы Грей его точно услышал.

Пуст приподнял Амулет и посмотрел на поблёскивающий кристалл. Его глазки загорелись нехорошим огнём.

— Одного желания мало, — пробормотал он. — Чтобы добиться чего-то, нужна страсть. Настоящая, жгучая страсть. Животная. — Его слюнявые губы растянулись в мерзкой улыбке. — Ты этого не так сильно хотел, мой мальчик. Совсем не так. Поэтому награду получаю я.

Пуст видел своё отражение в гранях кристалла, и его воображение перенесло его к Моране.

— Теперь, ваше совершенство, ты точно будешь моей, — прошептал он и представил прекрасную Морану, дарующую ему самую желанную награду в мире.

Горячая волна пробежала по телу гоблина. Но он быстро взял себя в руки и спешно вышел из темницы.

Медлить было нельзя.

2

Тоннели самого верхнего, индустриального, уровня подземелий были заполнены марширующими колоннами войск Морока. Бесконечные отряды разнообразных монстров направлялись к поверхности.

Волоты шли ровным строем, чеканя шаг, отчего под их кривыми мощными лапами содрогались пол и стены тоннелей. Из их широких ноздрей вырывался короткий и пугающий свист. Следовавшие за ними хобзеды похрюкивали при ходьбе, то и дело скаля шакальи пасти. Бесчисленные ватаги злыдней, роящиеся между ними, безостановочно галдели. Бестолковые этворы наталкивались друг на друга и из-за этой суматохи передвигались хаотично и с задержками. И только осторожные гличеры, которых было совсем немного, двигались совершенно бесшумно.

Самых опасных монстров транспортировали в клетках или вели на цепях. Ужасные твари ревели и выли так, что даже у волотов стыла кровь в жилах.

Пуст бежал в противоположном всем им направлении. Он спешил к Моране и не обращал внимания ни на кого вокруг.

Он даже не думал относить Амулет Мороку. Однако попасть к богине было не так-то просто. Все подземелья были наводнены прибывающими войсками, и практически все проходы были перегорожены ими.

Куда бы Пуст ни совался, он никак не мог пробиться через плотные шеренги воинов. Он пытался разговаривать с командирами, лезть у монстров между ног, но каждый раз его грубо отпихивали.

Пуст кричал, убеждал, грозил именем Морока, но результата это не давало. Однако он не был бы собой, если бы просто так сдался. Он исступлённо кружил по катакомбам в поисках свободного прохода, но нигде не мог его найти. И самое обидное — вместо того чтобы спускаться ниже, ближе к подземельям Мораны, он всё больше и больше поднимался вверх, выталкиваемый потоками войск, марширующих к поверхности. И вот в какой-то момент он оказался прямо перед новым тронным залом Морока.

— Чтоб тебя! — пробормотал он, останавливаясь.

Сразу за проёмом, ведущим в тронный зал, вниз вела длинная лестница, по которой Пуст мог бы спуститься на уровень ниже и спокойно обойти заторы в главных тоннелях. Для этого нужно было всего лишь незаметно проскользнуть мимо. А у себя Морок или нет, Пуст не знал.

Охраны у входа не было. Это был хороший знак.

Пуст задержал дыхание и на цыпочках подошёл к тёмному проёму. Осторожно глянул внутрь и моментально отпрянул назад. Морок сидел боком ко входу и, похоже, не заметил его. Пуст набрал в лёгкие побольше воздуха и приготовился бежать.

— Пуст! — раскатистый голос Морока остановил его и вызвал мелкую дрожь.

Гоблин не стал ждать, он бросился вперёд к лестнице, но длинное щупальце повелителя Тёмного Мира настигло его, вцепилось в одежду и одним рывком втащило в тронный зал.

— О! Вы здесь, — расплылся в подобострастной улыбке Пуст, оказавшись перед клыками Владыки. — А я иду и думаю, почему никого нет. А вы… вот… здесь.

Второе щупальце Морока обвило шею гоблина.

— А я ведь вас искал, — просипел Пуст, с трудом хватая воздух из-за удушающей хватки Морока. — У нас столько хороших новостей.

Третье щупальце Морока заострилось и, словно кобра перед нападением, нацелилось на глаз гоблина. Пуст судорожно соображал, что соврать своему господину, но щупальце Морока так сдавило ему горло, что он стал задыхаться и поэтому ничего придумать не мог. Как бы он ни хотел утаить Амулет, ему пришлось сдаться.

— А я… говорил… вот… — Пуст достал из-за пазухи Амулет.

Мерцающий кристалл отбросил голубые блики на клыки Морока. Владыка издал глубокий рык и даже чуть ослабил хватку.

— Теперь вы можете не беспокоиться. — Пуст с жадностью вдохнул смрадный воздух подземелий.

— Я не беспокоюсь!

Морок выхватил Амулет из руки гоблина и уже собирался пронзить его голову острым, как игла, щупальцем, как вдруг Пуст изрыгнул на него сноп зловонного дыма, настолько отвратительного, что Морок брезгливо отшвырнул его от себя.

Гоблин покатился по полу, больно ударился о выступ стены, но незамедлительно вскочил на ноги и снова расплылся в услужливой улыбке.

— Я надеюсь, вы так же рады, как и я, мой господин, — вкрадчиво заговорил он, надеясь хотя бы выторговать себе награду за Амулет.

— Сгинь! — Морок хлестнул щупальцем.

Пуст отпрянул, но острый конец успел оставить отметину на его щеке.

— Я надеялся… — пролепетал гоблин.

Сноп игл вылетел из гривы Морока. Пуст едва успел отпрыгнуть, и иглы вонзились в то место, где он только что стоял. Гоблин выкатился из тронного зала и, решив больше не испытывать судьбу, побежал, спотыкаясь, по коридору.

Он чуть не врезался в волотов из охраны Морока, возвращающихся на своё место. Те расхохотались, увидев его. Пуст попытался проскользнуть мимо них. Один из монстров пнул его, и незадачливый гоблин пролетел по коридору, словно мяч. Пуст больно шмякнулся на каменный пол прямо у начала лестницы, к которой так стремился. Он немедленно вскочил на ноги и побежал вниз по ступеням. Через какое-то время, сообразив, что опасность миновала, он остановился, чтобы перевести дух. Гоблин тяжело дышал и со злобой глядел вверх, где остались его обидчики.

Он был унижен. Осмеян. Вместо достойной награды за самую ценную вещь на земле он получил дюжину тумаков и оскорблений.

Внутри него всё кипело от боли и обиды.

— Вот чего стоит монаршее слово! — процедил он, и его длинные когти впились в жёсткие ладони. — Но я отомщу. Я отомщу. Так… что ты навсегда запомнишь, кто такой Пуст. Подожди немного! Ты ещё сам будешь молить меня о пощаде. — И его глаза злобно сверкнули в темноте.

3

Уна больше не могла сдерживать слёз.

— За что? За что мне это? — Её плечи сотрясались от рыданий. Всхлипы раскатывались эхом по темнице.

— Не «за что», а «для чего».

— Что? — Уна подняла голову.

Рысь пытался избавиться от верёвок, стягивающих его челюсти. Его слова было трудно разобрать.

— Для чего? — в задумчивости повторила Уна, перестав плакать. — Я не понимаю.

— Ничего не случается просто так. Задумайся, для чего тебе дано это испытание. — Рысь злился из-за того, что не мог справиться с верёвками. Говорить ему было очень трудно, но всё-таки девочка разобрала его слова.

Она задумалась. Посмотрела на Грея. Мальчик неподвижно лежал на полу, на охапке гнилой соломы, окутанный сетями и верёвками так же, как и они. Он всё ещё был под воздействием заклятья Пуста и не мог пошевелиться. Но он тоже услышал слова Рыся и также размышлял над их значением.

— Что значит «для чего?» — Глаза Уны снова наполнились слезами. — Я никогда не смогу вернуть моих маму и папу.

Она потеряла всё на свете. Ей казалось, что её жизнь закончена. Она уже не могла сдерживать рыданий и горько расплакалась, всхлипнув:

— Лучше бы он убил меня!

Рысь стал неистово крутить головой, чтобы освободиться от пут. Он мычал, рычал, пытался поддеть стягивающие его челюсти верёвки когтями. Клацал зубами, снова и снова. Выталкивал языком обрывки волокон, сопел и снова пробовал перекусить верёвки.

Наконец с большим трудом он освободил пасть и глубоко вздохнул:

— Уна! Ещё рано сдаваться.

Она покачала головой:

— Он забрал его. Всё кончено. Я не смогу их вернуть.

— Пока можешь идти, иди. Не можешь идти — ползи, но не прекращай бороться! Чего бы это ни стоило! — настаивал Рысь.

— Он прав! — Грей наконец смог пошевелиться — заклятье хлебного комочка Пуста стало ослабевать.

Он с трудом размял пальцы, подвигал ногами, повернулся набок и смог сесть, привалившись к стене. Голова его кружилась, всё тело ныло от ударов. Однако, услышав, что девочка, так же как и он, пытается вернуть свою семью, он решил приободрить её.

Грей напряг всё тело и, используя магические способности, сбросил с себя верёвки. Он поднялся. Стоять было тяжело, ноги подкашивались. Ему пришлось схватиться за решётку, чтобы не упасть.

— Сейчас. — Он собрался с силами и нырнул в землю, чтобы оказаться по другую сторону решётки, в клетке Уны.

Грей опустился на колени и стал развязывать верёвки, сжимавшие руки и ноги девочки. Перед его глазами ходили серо-жёлтые круги, он плохо различал черты её лица, но упорно распутывал тугие петли.

— Если ты любишь кого-то, борись за свою любовь! Нельзя сдаваться! — говорил он, развязывая узлы. — Нельзя. Понимаешь?

— Ничего не получится, — мотала головой девочка.

Ему было трудно говорить, но он продолжал:

— Получится. Вот увидишь!

Рысь грыз верёвки на своих лапах. Он выплюнул очередной пучок волокон и поднял голову.

— Я думал, ты один из них, — сказал он, бросив взгляд на мальчика.

— Я просто раб, — грустно улыбнулся Грей.

Теперь, когда Уна была свободна, он сел на пол рядом с ней и прислонился к стене, собираясь с силами. Уна положила голову ему на плечо и посмотрела на него.

— Раб? Чей? — спросил Рысь.

— Морок украл мои воспоминания, — ответил Грей. — Он обещал вернуть их и освободить меня, если я принесу ему Амулет. Столько лет я ждал, что мне выпадет этот шанс. — Он сдвинул брови и отвёл взгляд. — Похоже, этого никогда не случится. Я никогда не смогу найти свою семью.

Отчаяние Уны передалось ему. Силы покинули тело. Глаза опустели. Руки повисли, и плечи поникли, и он весь сгорбился, ощутив навалившуюся тяжесть. Боль от избиения пронизывала его бесчисленными тонкими иглами, но хуже этого была боль, сдавившая его грудь. Будто кто-то вдруг положил огромный, тяжеленный камень на его сердце.

Он ясно осознал, что все его грёзы о том, что в один прекрасный день он вспомнит, где его дом, отправится туда и обрадованные родители со слезами радости раскроют объятия для него, были всего лишь мечтами.

Глупыми и наивными детскими мечтами.

Видя перед собой Уну, он понял, что смотрит в зеркало. Он всего лишь маленький беспомощный мальчик, потерявшийся в огромном злобном мире.

Уна вытерла рукавом слёзы и удивлённо посмотрела на него:

— Ты тоже?

Ей вдруг стало стыдно за свою слабость. Выходит, Грей, как и она, потерял родителей, много лет был в плену и до последнего боролся, чтобы найти свою семью. При этом рисковал жизнью, чтобы спасти её, совсем незнакомую ему девочку.

Что же она плачет, как младенец?

Она тоже должна бороться. Она должна забыть про страх, боль и голод и делать всё, чтобы вернуть счастье в собственный дом!

Именно в этот момент что-то будто переключилось внутри неё. Уна перестала быть обычной маленькой девочкой. Детство её закончилось.

— Ты обязательно найдёшь их! — с жаром проговорила она, взяв за руку Грея. — И ты, и я! Мы вместе сделаем это.

Теперь уже она убеждала и тормошила друга, не давая ему утонуть в трясине печали. Одно только ей было непонятно. Амулет нужен был и ей, и ему одновременно, чтобы вернуть их семьи. Получится ли у них сделать так, чтобы один Амулет спас две семьи? Возможно ли это?

Эта мысль напугала её.

— Ты права. Слишком поздно, — словно эхо, молвил Грей, смотря перед собой. — Мне уже никогда не вернуть их.

— А тебе для этого не нужен Амулет, — вставил Рысь, продолжая рвать путы зубами.

Уна не поверила своим ушам.

— Что? — Она с удивлением посмотрела на друга, как ни в чём не бывало продолжавшего жевать верёвки на лапах.

— Ничего. Просто.

Рысь даже повеселел немного, проговорив это. Наконец-то он понял, каким образом маленькая девочка должна была помочь ему в его беде, как это было предсказано ему давным-давно.

Уна привела его к Грею.

«Ну и странная же это штука, жизнь, — думал он про себя. — Никогда не знаешь, какой сюрприз она тебе состряпает».

Грей, похоже, не услышал его. Он всё так же сидел, погрузившись в свои мысли.

Уна стала тормошить его:

— Ты слышишь, что он говорит? Теперь я знаю. Я знаю, что у нас всё получится. Послушай его!

Грей не реагировал. Уна снова повернулась к Рысю.

— Скажи! Скажи, как ему вернуть семью? — попросила она.

Грей поднял голову:

— О чём вы говорите?

Рысь усмехнулся.

— Помоги ему, Рысь! — стала умолять Уна. — Пожалуйста! Он спас меня от злыдней. Он хороший. Он настоящий друг.

— Вот что, дети мои, — проговорил Рысь, выдёргивая зубами перекушенную верёвку. — Похоже, я знаю, что мы можем сделать. Уне нужен Амулет, чтобы вернуть родителей. Тебе он нужен, чтобы вернуть воспоминания. Ну и мне кое-что нужно сделать в Тёмном Мире, пусть даже и без Амулета. И знаете что? Сейчас я понял, что достичь наших целей мы можем только одновременно.

— Что? — Глаза Уны расширились от удивления.

— Да. Похоже, что так. — Рысь улыбнулся сам себе.

— И как?

— Убив Морока. — Он окинул их взглядом.

Уна нахмурилась. Подобного ответа она никак не ожидала.

— Убьём Морока, и Амулет достанется тебе. Если же отрубить ему голову, то все воспоминания, которые он украл за свою жизнь, вылетят из него на свободу. И не только Грей — много других существ смогут всё вспомнить.

— И ты? — спросила Уна.

— И я, — подтвердил он.

— Убить Морока… — Грей не верил услышанному. — Разве это возможно?

— Нам нужно найти меч легендарного Тура. Я не знаю, слышали ли вы когда-нибудь о нём или нет. Да это, впрочем, и не важно. Важно то, что меч у него был особенный. Ему приписывали волшебные свойства. Так вот, — Рысь показал мальчику свои мохнатые лапы, — как видишь, мечом махать я при всём желании не смогу. А вот ты, пожалуй, можешь справиться.

Грей испуганно посмотрел на него.

— Отрубишь голову Мороку, вернёшь свои воспоминания, — продолжил Рысь. — Уна получит Амулет… и…

— Но где взять этот меч? — забеспокоился Грей.

— Меч лежит под алтарём церкви Святого Георгия. Здесь, в Мидбурге. Кто-нибудь знает, где это? — Он посмотрел на них обоих.

Уна в растерянности глянула на Грея.

— Церковь Святого Георгия? — На лбу Грея собрались складки. Его глаза бегали в поисках ответа.

— Церковь древняя. Ей как минимум тысяча лет. — Рысь внимательно следил за его реакцией.

— Я не знаю, не помню. Но… Погодите. — Грей нахмурился ещё больше. — Но ведь убить Морока невозможно. Он ведь элур. Бог!

— С чего это? — усмехнулся Рысь. — Он всего лишь маур. Верховный демон. Морок, конечно, могуч, но не бессмертен.

Грей был сбит с толку. Всю свою жизнь он был уверен, что служит тёмному божеству. То, что сказал ему Рысь, полностью перевернуло его сознание.

И дало пусть слабую, но надежду.

— Добудь меч чудина, — сказал ему Рысь. — И победи в схватке. А мы тебе поможем.

— Но… я ведь всего лишь мальчик, — растерялся Грей, представляя себя сражающимся с огромным Мороком. — Как я смогу сделать это?

— Разбуди в себе воина. Победи страх. А больше ничего и не нужно, — ответил Рысь. — Сила врага не так важна, как твоё желание победить.

У Грея перехватило дыхание. Ему стало страшно. Но в то же время в нём проснулось щекочущее чувство азарта и интереса. Мурашки пробежали по его телу. Неужели он, мальчишка, действительно способен победить могучего властелина Тёмного Мира?

Лицо Уны осветила улыбка.

— Ты сможешь! Я верю в тебя, Грей! Ты отрубишь ему голову, вернёшь воспоминания, а я заберу Амулет, обменяю его на сердца и…

— Всё именно так и будет, — прервал её Рысь. — Но прежде нам нужно выбраться отсюда.

— Ты можешь мне не верить, Рысь. Но я правда знаю, что у нас всё получится, — с чувством проговорила Уна.

— Посмотрим, — буркнул тот в ответ.

Ему было нелегко привыкнуть к мысли о скорой смерти. Та секундная радость, что посетила его впервые за последние несколько часов, быстро улетучилась. Он снова вернулся к своим горьким мыслям.

Он по-настоящему привязался к Уне. У него никогда не было детей, но что-то близкое к родительским чувствам проснулось в его душе. И именно поэтому он беспокоился за девочку всё больше и больше.

Раз ему суждено умереть сегодня, он хотя бы сделает так, чтобы Уна обрела то, что ищет, чего бы ему это ни стоило. Если он при этом сможет вернуть свои воспоминания, будет ещё лучше. Это задача, с которой он должен справиться, несмотря ни на что.

Но хватит ли у него сил и времени?

Он с каждым часом слабел, он чувствовал это.

И ситуация, в которой они оказались, тревожила его. Их давно уже должны были убить. Может быть, даже не один раз. То, что они до сих пор живы, Рысь списывал на невероятное везение и фантастическое стечение обстоятельств.

Но везение не может продолжаться вечно.

И как ему казалось, оно вот-вот должно было закончиться.

4

— Бр-р-р! — вдруг раздался в темноте знакомый голос. — А чего это здесь так холодно?

Уна подскочила на месте. Она была бесконечно рада слышать это деланое ворчание. Ведь так ворчать могло только самое прекрасное на свете существо.

— Что я говорила! — закричала она и подбежала к решётке. — Он нас нашёл! Наш спаситель!

Морда Рыся тоже просветлела, даже усы приподнялись вверх.

Таракан бодро шагал по полу темницы, деловито осматривая помещение.

— М-да. — Он недовольно покачал головой. — Они здесь, что ли, совсем не знакомы с концепцией центрального отопления, а? Безобразие! Какой-то каменный век прямо! Где тут жалобная книга?

Он мельком глянул на ликующую Уну. Не ускользнула от него и радость Рыся.

— Ладно, ладно. Аплодисменты потом. Я вас ещё не освободил. Итак. — Он сложил лапки за спиной. — Что мы здесь имеем? А имеем мы здесь совсем незавидное положение вещей.

— Не кричи так громко, — попросил его Грей.

Таракан поднял голову.

— А это, собственно, кто?

— Это Грей. Он друг, — пояснила Уна. — Он с нами.

— И что, его тоже спасать? — Таракан критически оглядел мальчика и неопределённо хмыкнул. — Ну ладно. Где два, там и три. Сегодня у нас акция. — Он закатал воображаемые рукава. — Так, все в сторонку. Чтоб я никого не задел. Приготовились! — Он набрал полную грудь воздуха, выгнулся и… осторожно постучал по металлической решётке.

Звук эхом разлетелся по темнице.

— Ого! — Таракан поморгал. — Кто-нибудь знает, как это открывается?

— Погодите, ваше высочество, сейчас сбегаю за ключом, — съязвил Рысь.

— Давай я помогу. — Грей мигом ушёл под землю и вынырнул рядом с Тараканом.

— Спокойно, юноша, — остановил его тот. — В дело вступают профессионалы. Внимание все!

Таракан три раза хлопнул в ладоши, и в темницу влетел Вася. В когтях он нёс связку ключей.

— Вуаля! — Таракан победно тряхнул усиками.

Уна ахнула от восхищения.

Вася завис над Тараканом, хлопая крыльями. Таракан поморщился.

— Вася! Спокойнее, спокойнее. Я так с тобой заработаю ангину! — Он повернулся к Грею: — Ассистент. Ваша очередь. — Он небрежно махнул лапкой, приглашая мальчика открыть камеры. — С птичкой только осторожнее.

Грей аккуратно взял ключи из лапок попугая и торопливо отворил двери клеток.

Уна захлопала в ладоши:

— Я говорила! Я говорила!

Таракан стал раскланиваться:

— Мерси! Чего только не сделаешь за оплату по двойному тарифу в конвертируемой валюте.

Дверь открылась. Уна выбежала из клетки и с радостью подхватила Таракана с ледяного пола.

— Ты мой герой! — И она поцеловала его в макушку. — Самый-самый лучший!

Таракан расцвёл, словно роза.

— Напоминаю, что тариф двойной, — елейным голосом проговорил он, бросив игривый взгляд на девочку.

Рысь поморщился:

— Какая гадость! Кто целует насекомых?

— Я! — И Уна чмокнула Таракана ещё раз.

— Фу! — Рысь съёжился и передёрнул всем телом.

— Нет ничего слаще, чем горькие слёзы конкурентов! — хохотнул Таракан, приглаживая один из своих длинных усов. — Молодой человек, кошечку обслужите, пожалуйста.

Рысь покосился на Таракана, но предпочёл ничего не отвечать. Грей открыл его клетку. Рысь выгнул спину и хрустнул суставами.

— Ну что, за мечом?

Глаза Грея загорелись снова.

— За мечом!

5

Морана стояла у котла с целебным эликсиром и тихонько напевала. Её голос был нежным, и мелодия песни переливалась и звенела под мрачными сводами, словно колокольчик.

Щёки богини разрумянились. Движения её были плавными и грациозными. Такой её давно уже никто не видел. В этот момент она была естественна и поистине прекрасна. Не говоря уже о том, что часы, проведённые в котле с волшебным варевом, сделали Морану совсем юной и безумно привлекательной.

Глядя на неё в этот момент, невозможно было даже подумать, насколько жестоким и бессердечным существом она была.

Рядом с Мораной стояли два жваба и на вытянутых руках держали над собой широкий серебряный поднос с аккуратно разложенными связками волшебных трав.

Богиня брала изящными пальчиками с подноса пучок той или иной травы, внимательно рассматривала его, выбирала лучшие экземпляры растений, растирала их между ладоней и, вдохнув опьяняющий аромат, бросала в кипящее зелье.

— Ну вот, почти всё готово! — Она отправила последнюю щепотку пахучих трав в котёл и отряхнула ладони.

Стоящий напротив неё Шиш, который всё так же безостановочно выжимал любовь из катящихся к нему по жёлобу сердец, увидел радость богини и удовлетворённо заухал.

— Не останавливайся, — бросила ему Морана и посмотрела на потолок.

Она втянула в себя воздух, собирая все силы.

Вокруг её тела вдруг образовалось голубоватое свечение, Морана резко вздёрнула руку вверх, и мощный луч голубой плазмы вырвался из кончиков её пальцев. Он пробил сводчатый потолок грота, образуя в нём круглую обугленную дыру.

Катакомбы вздрогнули от удара, даже огромный котёл с магическим варевом подскочил над огнём. По стенам подземелий поползли кривые трещины.

Собранные в тоннелях для атаки города монстры подпрыгнули от этого мощного толчка. Неуклюже приземлившись, они с удивлением стали переглядываться между собой и беспокойно переговариваться. За последние часы они не раз ощущали подземные толчки, но этот был, пожалуй, самым сильным.

А наверху, на поверхности, можно было увидеть, как мощный луч ударил в небосвод. Он разметал серую пелену облаков, расчистив большой участок тёмного неба и обнажив звёзды.

Этот луч был виден со всех концов города в течение нескольких секунд, но никто не придал значения этому событию. Люди были уверены, что эта иллюминация тоже часть праздника.

Морана глянула на небо, проглядывающее сквозь дыру в потолке.

— Теперь самое время! — сказала она сама себе и, превратившись в облако чёрных бабочек, вылетела из своего обиталища через образовавшуюся брешь.

И только последние бабочки покинули грот, в помещение вбежал запыхавшийся Пуст.

— Ваше совершенство! — заголосил он что есть мочи и упал на колени.

Его лицо было измазано грязью так, что можно было подумать, что оно покрыто синяками. Он тяжело дышал, даже хрипел и постанывал. Казалось, он вот-вот упадёт на пол замертво.

Однако никто на его возгласы не ответил. Пуст приподнял голову и стрельнул глазками по сторонам.

Никого.

Он, пыхтя, поднялся и, пошатываясь, заковылял к трону Мораны. Тишина его пугала. Он опасливо оглядывался, не забывая при этом стонать и охать, и то и дело хватался за сердце.

Но Мораны в гроте не было. Только потрескивал огонь костра под котлом, тролль методично выполнял свою обычную работу да жвабы копошились в углах, раскладывая волшебные травы по полкам.

Пуст нахмурил кустистые брови. Он уже не охал и не стонал, его кривой нос подёргивался и морщился, когда он принюхивался, пытаясь понять, здесь Морана или нет.

— Опоздал? — Он покрутился на месте. — Неужели опоздал?

Усилием железной воли он подавил панику, проснувшуюся внизу живота. Он даже крякнул, пересиливая себя.

— Ваше совершенство? — крикнул он для верности ещё раз.

Шиш безразлично глянул на него, привычно выжав в котёл два очередных сердца.

— Что ты уставился? — окрысился Пуст. — Где твоя хозяйка?

Шиш глянул наверх. Пуст проследил за его взглядом и увидел дыру в потолке. Мысли в его голове закрутились в ускоренном темпе. Он должен был предупредить Морану о том, что Морок заполучил Амулет, до того, как она узнает это от кого-нибудь другого. Он должен увидеть её первым и подать эту удручающую новость так, чтобы это не отразилось на его положении, несмотря на то что дела обстояли хуже некуда.

Он должен был хотя бы выиграть время.

Но ночь не бесконечна. Нужно торопиться.

«Моране сейчас как никогда нужны союзники, — думал он. — Я должен быть рядом. А что делать дальше, мы решим вместе».

— Вместе, — вслух повторил он и расплылся в улыбке.

Эта мысль ему очень понравилась. Он даже покраснел немного, что было ему совсем не свойственно. Уверенность вернулась к нему сразу же. Он не хотел терять ни минуты.

Пуст развернулся и побежал назад.

6

Ни Уна, ни её друзья не знали, где могла находиться церковь, под алтарём которой был погребён легендарный чудин вместе со своим волшебным мечом.

Очень быстро их воодушевление прошло.

— Может, мы и без меча обойдёмся? — Таракан оглядел озадаченных друзей. — Всё-таки живём в мире высоких технологий. Зачем нам эти железки?!

— И как ты собираешься убивать Морока? — фыркнул Рысь.

Грей согласился:

— Рысь прав. Морока просто так не одолеешь.

— Но где же искать эту церковь? — растерянно спросила Уна.

Рысь похлопал Грея по плечу кончиком хвоста.

— Ты лучше нас знаешь город. Сколько церквей в нём?

Грей поджал губы.

— Мидбург сильно изменился. Я ничего здесь не узнаю теперь.

— Ты сегодня ходил много по городу, — стала помогать ему Уна. — Может быть, ты мог увидеть её?

Грей покачал головой:

— Не видел точно.

— Если церкви тысяча лет, она наверняка выделяется среди других зданий. Может, теперь это музей? — Рысь внимательно смотрел на мальчика.

Грей вспоминал, как летел на моголе над городом. Весь Мидбург был под ним. Он ясно видел перед собой крыши зданий Старого города, где нужная им церковь и могла стоять. Однако ничего похожего на шпиль или купол церкви он не припоминал. Мальчик кусал губы от напряжения, морщил лоб и боролся с подступающим отчаянием.

Рысь приблизился к нему:

— Может, ты знаешь кого-то, кто мог бы подсказать, где она находится?

— Постой-ка. — Где-то в закоулках памяти Грея что-то промелькнуло. — Что ты сказал?

— Может быть, есть кто-то, кто хорошо знает город? — повторил Рысь.

Грей учащённо задышал.

— Мне кажется, я…

— Что? — Уна взяла его за руку. — Ты что-то вспомнил?

Лицо мальчика просветлело.

— Мормоникс! Именно!

Рысь и Таракан переглянулись между собой.

— Я был в картотеке Мормоникса! — радостно продолжал Грей. — Я что-то видел. Мне только нужно…

— Так пойдём туда скорей! — Уна дёрнула его за рукав.

— Подожди. — Он сдвинул брови, размышляя. — Кто-то, кто-то из тех нелюдей, про которых я узнавал, был… был… Я очень много орехов просмотрел тогда.

Перед его лицом пробегали образы сотен разнообразных нелюдей.

— Ну что так долго? — не вытерпел Таракан. Всеобщее внимание, обращённое на мальчика, выводило его из себя.

— Не мешай ему, он пытается вспомнить, — одёрнула его Уна.

— Уже и так понятно, что ничего из этого не выйдет, — хмыкнул Таракан. — Забили бы в интернете, да и всё!

— Таракан! — шикнул на него Рысь.

— Кукожа, Бобожа и Хохотуз! — радостно вскричал мальчик. — Да! Вот! Именно так!

Таракан посмотрел на него как на умалишённого:

— Чего?

— Его зовут Мироуз! — Грей обрадованно посмотрел на них. — У него есть жена Жужейла и трое детей — Кукожа, Бобожа и Хохотуз!

Его друзья стали тревожно переглядываться друг с другом.

— Какая ценная информация! Я прямо весь трепещу! — закатил глаза Таракан.

— Погоди-ка, — прогудел Рысь. — Как это нам поможет? Он что-то знает про церковь?

— Он живёт в дупле старого дерева. А дерево это приросло к стене церкви. А на воротах церкви старая икона. И изображения почти не видно… — Грей оглядел их победным взглядом. — А знаете, что на ней изображено?

— Что? — спросила Уна.

— Всадник на коне, поражающий копьём дракона! — рассмеялся мальчик.

— Святой Георгий. Он самый, — улыбнулся Рысь.

Таракан бросил на него ревнивый взгляд и повернулся к Грею.

— Ну и откуда такая информация? — недоверчиво спросил он мальчика.

— Младший сын Мироуза, Хохотуз, как-то прыгал на этих воротах вместо того, чтобы собирать со всей семьёй мох. Он зацепился за гвоздь и повис. Отцу пришлось снимать его прямо перед рассветом. За что сынок получил хороший подзатыльник. — Грей расплылся в улыбке. — Вот так!

Такое объяснение не удовлетворило Таракана. Он всем своим видом выражал скептицизм.

— Но ты-то откуда об этом знаешь? — спросила Уна.

— Долго рассказывать, — отмахнулся Грей. Улыбка не сходила с его лица.

— Важно ли это? — поддержал Грея Рысь. — Главное, он понял, где это происходило.

— Ну хорошо, хорошо, — заторопился Таракан. Его усики возбуждённо заходили из стороны в сторону. — А адрес, адрес-то у тебя есть?

— Я не знаю, — растерянно проговорил Грей и опустил плечи. Улыбка его померкла.

Таракан уставился на него.

— А к чему нам тогда было слушать про всех этих непонятных этворов! Мы люди действия, наше время дорого стоит. Я должен получить информацию, заказать такси и ехать за мечом…

— Помолчи, — остановил его Рысь. — Церковь в Старом городе? — спросил он Грея.

— Да. Я думаю, да.

— Ты знаешь, как она выглядит?

— Ну да, я видел. И ворота, и церковь.

— Как? Как ты видел? — снова встрял Таракан. — Я ничего не понимаю! Это шапито какое-то, а не спецоперация! Что я здесь делаю?!

— Тихо! — шикнул на него Рысь и повернулся к Грею. — Церковь стоит на улице?

— В парке.

Рысь подошёл к мальчику.

— Хорошо. Вспомни, что ты видел вокруг.

Грей закрыл глаза и сосредоточился. Он постарался пройтись по всем воспоминаниям Мироуза, связанным с его домом. Большинство из них состояли из ругани с женой и детьми. Или бесконечной сортировки мха, который они собирали ночью в парке. Грей увидел этот маленький неухоженный парк, зажатый между глухих стен зданий с мерцающей рекламой на крышах.

Грей тут же открыл глаза.

— Я знаю, где это! — возбуждённо прошептал он.

— Тогда идём, — улыбнулся Рысь. Его усы довольно приподнялись, глаза заблестели.

Уна обняла мальчика:

— Ты такой молодец!

Грей зарделся.

— Правда?

— Конечно! Что бы мы делали без тебя!

— Подумаешь! — хмыкнул Таракан.

Рысь покосился на него, но ничего не сказал. Только усы снова вздёрнулись от улыбки вверх.

7

Им повезло. Луна вышла из-за туч на некоторое время, и Рысь смог вновь использовать свои крылья. Грей взобрался на его загривок первым, позади него села Уна и обхватила мальчика руками. В кулачке она осторожно сжимала попугая, который сразу задремал, ощутив тепло её рук. Таракан забрался в карман пиджачка девочки и из него обозревал путь.

Рысь высоко подпрыгнул, расправил крылья, и они стали набирать высоту. Все были возбуждены. Кроме, пожалуй, Таракана, который только и делал, что ворчал да отпускал ехидные комментарии по поводу и без повода. Но ни на его едкие словечки, ни на него самого никто не обращал внимания. Всем было не до того.

Грей помог Рысю выбрать правильный курс, и очень скоро они оказались в нужном им парке. Здесь было темно и тихо. Рысь приземлился у заколоченных дверей храма. Грей ловко спрыгнул с его спины и побежал ко входу. Уна последовала за ним.

— У нас на всё про всё пара часов, вряд ли больше, — сказал Рысь, оглядывая отбившуюся штукатурку на стенах храма, освещённых городскими огнями.

Грей исчез под землёй, и через секунду его голос раздался изнутри:

— Здесь очень темно.

Они слышали, что он пытается нащупать засов.

— Нет. Не получится.

— Поищи другой вход! — прокричал ему Рысь.

Но мальчику не нужны были указания. Его гулкие шаги раздавались в тишине пустого помещения — он уже побежал на поиски.

— Ну и молодец, — с некоторым смущением пробурчал Рысь.

— Надо обойти здание. — Уна побежала вдоль стены церкви, осматривая стены и заколоченные окна.

Вася вырвался из её рук и с недовольным клёкотом скрылся в ветвях ближайшего дерева. Таракан плюхнулся на траву и стал протирать глаза, отчаянно зевая. Рысь едва заметно улыбнулся.

— Я проверю с другой стороны, — бросил он ему и двинулся в противоположном направлении.

Таракан посмотрел ему вслед.

— Ладно, — хмыкнул он, пролез в щель под дверьми и оказался внутри церкви.

Здесь действительно было очень темно, хоть глаз выколи. Таракан побежал по мраморным плитам, таращась вверх. Тусклое свечение небес пробивалось сквозь прорехи сводов.

— Пока они там ищут, как сюда попасть, я уже всё найду, — сказал он сам себе и огляделся. — Так, ну и где тут алтарь? И что это вообще такое?

Что-то большое и тёмное проскользнуло мимо него. Таракан аж вскрикнул от неожиданности.

— Это ты, что ли? — услышал он рядом голос Рыся.

— Можно поосторожнее?! Ты меня чуть не раздавил.

— Тихо, — шикнул тот. — Грей?

— Я тут. Где Уна?

— Я здесь. — Уна спрыгнула с оконного проёма, через который они с Рысем пролезли в здание, и остановилась, привыкая к темноте.

— За мной, — скомандовал Рысь, направляясь к алтарю.

Он остановился перед возвышением в задумчивости.

— Ну? — нетерпеливо спросил Таракан, стуча лапкой по полу. — Чего мы ждём?

— Где меч? — спросила Уна.

Рысь глянул под ноги. Пол алтарного помещения, как и небольшая площадка перед входом в церковь, был выложен мраморными плитами. Удивительно, как они сохранились за это время. Может быть, из-за того, что по большей части они были покрыты грязью и землёй, никто за эти столетия не озаботился вывернуть из пола столь дорогостоящий материал. А может быть, плиты были заколдованы, и люди просто никогда не обращали на них внимания.

— Где-то тут, — без энтузиазма ответил Рысь, обводя пол внимательным взглядом. — Я не вижу здесь никаких надгробий.

— Нет, я не понимаю, чего мы ждём! — возмутился Таракан. — Ты же сам сказал, что у нас всего пара часов! Забирайте свой меч и пошли отсюда!

— Что ты голосишь! — огрызнулся Рысь. — Сбегай за отбойным молотком или пригони экскаватор. Как ты будешь доставать его из-под пола? И вообще, где тут копать?

Похоже, он был растерян.

— А ты уверен, что церковь именно так называлась? — спросила его Уна.

— Так мне сказали, — сухо ответил он.

— Может быть, здесь есть подвал? — Грей побежал вперёд, вглядываясь в густой мрак.

Уна встала в середине алтарного помещения, рассматривая под ногами широкие плиты пола.

---

— Что-нибудь нашла? — спросил Таракан нетерпеливо.

— Поползай вокруг, — попросила она его. — Может, ты найдёшь какую-нибудь щель.

Таракан подбежал к ней.

— Ну… — Он стал рыскать вокруг. — Ничего такого я не вижу.

Плиты и вправду были подогнаны очень плотно друг к другу.

— Не думаю я, что здесь есть подвал, — пробормотал Рысь.

— А-а-а-а-а! — закричал Таракан. — Крыса!

Он от страха бросился к Уне и забрался на её плечо.

— Где?

— Вон… там… — Он указал куда-то в черноту угла.

Там и правда блеснули два красноватых глаза. Но животное поспешило укрыться в щели под стеной.

— Надо торопиться. — Грей вернулся к ним. — Она доложит о нас.

— Ты нашёл вход в подвал? — спросил его Рысь.

— Нет.

— Здесь тоже ничего, — отозвалась Уна.

— Может, мы зря сюда пришли? — осторожно спросил Таракан.

— У тебя есть другие идеи, как победить Морока? — насупился Рысь.

— Может, нам и не надо его побеждать, — с обидой в голосе пробормотал Таракан.

Вверху над их головами раздался шум крыльев.

— Тихо!

Они замерли и прислушались.

— Это голуби, — тихо проговорил Рысь.

Сверху послышалось курлыканье Васи. Он пролетел сквозь дыру в крыше и стал летать вокруг них, истошно крича.

— Что такое? — насторожился Рысь.

— Он предупреждает об опасности, — встревоженно ответил Таракан.

— Это крыса, я говорил вам, — всполошился Грей.

— Надо уходить отсюда! Здесь всё равно ничего нет, — засуетился Таракан.

— Погоди! — Уна стала ходить вокруг, вглядываясь в трещины пола.

— Грей! Подойди сюда, — негромко позвала она.

Мальчик поспешил к ней. Рысь и Таракан последовали за ним.

— Нашла что-нибудь? — возбуждённо спросил Таракан, вглядываясь в пол.

— Рысь, скажи ещё раз, что тебе известно об этом мече, — попросила девочка.

— Был такой легендарный чудин. Тур. Так его звали, по-моему. Жил он около тысячи лет назад, а может, и больше. Его меч имел волшебные свойства. Говорят, он похоронен вместе с этим мечом. Это, в общем-то, всё, что я знаю.

— То есть он похоронен здесь? — переспросила Уна.

— Кто? Тур? Ну, видимо.

— И что? — не понял Таракан.

— А то… — Уна побежала по алтарю. — Если это могила известного воина, значит…

— Значит, это должна быть плита или возвышение. — Рысь стал раздражаться. — Его не просто же закопали. А хоронили с почестями. Это должна быть гробница…

— Да мы это поняли уже, — перебил его Таракан. — Вася! Перестань галдеть! — прикрикнул он на него. — И что? Ничего же вокруг нет.

— В том-то и дело, — согласился Рысь.

— Я не про то говорю… — Уна пыталась сформулировать свою мысль.

Рысь посмотрел на неё, потом на Грея, и его усы поднялись вверх.

— Похоже, я тебя понимаю. Возможно, гробница настолько древняя, что её следов не осталось. А церковь построили после, — пояснил он. — Уна права. Это должно быть большое углубление в полу. Типа подземного склепа.

— Да я это понял, понял! — разозлился Таракан. — И что?

— Грей, ты же можешь поискать? — Она посмотрела на мальчика. — Можешь понырять здесь?

— А-а! — Грей улыбнулся. — Я понял. Ну конечно! Сейчас!

Он стал оглядывать пол под собой, выискивая место, откуда лучше было начать.

— Я ничего не понимаю, — проворчал Таракан и отвернулся от них.

— Сейчас увидишь, — успокоил его Рысь.

Грей нырнул под землю и тут же вынырнул обратно.

— Ничего. — Он сделал шаг в сторону и нырнул снова. — И здесь.

Он стал методично обходить алтарь, то и дело уходя под землю.

— И тут ничего. И тут.

— Это какой-то бред, — покачал головой Таракан.

— Наберитесь терпения, — попросил их Грей и продолжил свои исследования.

Уна подошла к одной из колонн посередине храма. Сквозь пролом в крыше упал свет выглянувшей вновь луны, и в полумраке её взгляд различил бородатого святого, устремившего взгляд в небо. Мурашки пробежали по её спине.

— Я уже была здесь…

— Что? — не понял Рысь.

В двери церкви кто-то сильно стукнул. Они вздрогнули. Вася снова стал летать вокруг них, тревожно крича. На крыше послышались шум и голоса злыдней.

— Прячьтесь! — прошептал Рысь, снова становясь невидимым.

— Вася! Замолкни! — шикнул на попугая Таракан.

— Грей! — позвала Уна.

— Сейчас, сейчас.

Мальчик продолжал нырять, но было видно, что он ещё не прошёл и половины алтаря.

— Это бесполезно! — запаниковал Таракан. — Надо бежать!

— Давайте быстрее. Я удержу их. — Рысь метнулся к окну, через которое залезала в церковь Уна.

— А-и! Иска-и! — закричали злыдни вверху.

— Верёвки! Дава-и!

Длинные верёвки полетели из прорех в крыше вниз.

У окна раздались истошные крики злыдней, встретившихся с Рысем.

— Надо бежать, — заскулил Таракан.

— Куда? — вздохнула Уна.

Единственный выход из церкви был для них отрезан.

— Грей? — прошептала она.

— Сейчас! — Он снова ушёл под пол.

— Ему хорошо. Он раз — и оказался за стеной, на свободе, — причитал Таракан. — А мы как?

Злыдни начали спускаться по верёвкам вниз.

— Дотянули! — Голос Таракана стал дрожать.

С крыши полетели вниз горящие бутылочные пробки, осветившие пол церкви.

— Грей! — Уна бросилась к нему.

— Ещё секунду! — Он опять ушёл под пол.

Уна побежала к Рысю, отбивающему атаку злыдней. Злобные этворы визжали, отлетая от ударов мощных невидимых лап, но продолжали атаковать церковь.

— Рысь? Ты тут? — едва слышно позвала Уна, прячась в темноте.

— Здесь не пройти, — раздался его голос рядом с окном. — Их слишком много. Ищите выход!

Он продолжил отбрасывать лезущих в окно солдат Морока.

— Но мы же уже искали, — растерялась Уна.

— Что делать? — прошептал Таракан.

Уна бросилась назад к Грею.

— Ну что?

— Пока ничего. — Он нырнул в пол.

— Это бесполезно. Надо отсюда выбираться, — просипел Таракан.

За стенами церкви стали раздаваться какие-то хрипящие звуки. В двери церкви стали ударять чем-то тяжёлым. Уна посмотрела вверх. Галдящие злыдни быстро спускались по верёвкам.

Девочка схватила с пола горящую пробку и подбежала к концу одной из верёвок. Она поднесла огонёк к распушённому концу. Волокна загорелись, огонь пошёл вверх. Уна вскрикнула от боли, отбросила пробку и стала дуть на пальцы.

— А-и! Хвата-и! — заверещали злыдни.

— Ну что там? — раздался голос Рыся.

— Пока ничего! — крикнула Уна в ответ, снова схватила горящую пробку и подожгла вторую верёвку.

Злыдни стали стрелять. Вокруг неё врезались в пол выпущенные ими ледышки.

— Я не могу их удержать! — воскликнул Рысь.

Рычание снаружи усилилось. Удары в двери церкви участились и стали мощнее.

— Грей?

— Я слышу, слышу.

— А-и! Стреля-и!

Сверху, как град, полетели кусочки льда.

— Надо уходить! — заголосил Таракан.

— Куда? Мы в ловушке! — в отчаянии ответила Уна, прикрывая голову руками от летящих в неё кусочков льда.

Вдруг она отчётливо вспомнила, как попала сюда в прошлый раз.

— Рысь! — крикнула она. — Здесь есть волшебная дыра!

— Уна!

Она обернулась. Ошеломлённый Грей стоял посередине алтаря, держа в руках старинный меч.

— О! — только и успел проговорить Таракан.

Всего несколько мгновений назад Грей, почти потерявший надежду отыскать здесь меч, в очередной раз нырнул под пол. Но вместо того чтобы тут же оказаться на поверхности, он очутился в подземной камере, освещённой голубоватым светом, исходящим от огромного кристалла горного хрусталя, лежащего на полу.

— Вот это да! — Грей не мог поверить своим глазам.

Он огляделся вокруг и сделал шаг к кристаллу. Внутри него было выдолблено углубление, в котором лежало иссушенное тело древнего воина. Это был тот самый легендарный Тур. Длинные белые волосы достигали его пояса. Полупрозрачная длинная борода трепетала от дыхания Грея. На груди воин держал меч, который за эти столетия ничуть не проржавел.

Очутившись в склепе, Грей на минуту забыл о том, что происходит наверху. Он благоговейно смотрел на испещрённое морщинами лицо воина и пытался представить, каким тот был в расцвете сил. Он осторожно притронулся к серебристой кольчуге и вдруг ощутил, как лёгкая волна пробежала по его руке. Грей вздрогнул. Но тут над его головой раздался гулкий стук, и он сразу же забыл об этом чувстве. Шум неверху вернул его к реальности.

— Мне надо идти. — Он будто оправдывался перед усопшим.

Затаив дыхание, мальчик высвободил оружие из рук мертвеца. Взяв его, он ощутил его приятную тяжесть. Он был очарован красотой узоров, которыми был украшен волшебный клинок. Грей приподнял меч, поднёс его к глазам и снова на секунду забылся. В его зрачках заблестела древняя сталь. Он невольно улыбнулся. Но, вспомнив, что у них мало времени, спешно выпрыгнул из гробницы.

И вот он на поверхности. Его дыхание сбивалось от радости. Он держал меч двумя руками и, как бы демонстрируя его друзьям, медленно водил им в воздухе. Но тем было не до меча. Здесь царила суматоха.

— Быстрее за мной! — закричала Уна, выводя его из оцепенения. — Тут есть волшебная дыра!

— Какая дыра? — не понял Грей, отрывая взгляд от клинка.

— Я покажу! — Она рванула в темноту.

— Ай! — Таракан слетел с её плеча. — Да что ж ты будешь делать!

Грей бросился за Уной. А Таракан за ними.

— Сюда! Она где-то здесь! — Уна стала подпрыгивать, пытаясь найти магический проход.

— Уна, Уна! Постой! О чём ты говоришь? — пытался остановить её Грей.

Но Уна уже исчезла из вида, запрыгнув в дыру. Грей попытался её схватить, но не успел и остановился на месте как вкопанный.

— Проклятье!

— Что? — Таракан посмотрел на него.

Рысь проявился рядом с ними:

— Где Уна?

— Это дыра Лешего.

— Ну и что такого? — спросил Таракан. — В каких дырах мы только не бывали.

— Только Леший знает, как пользоваться ими, — пояснил Грей. — Ты можешь оказаться неизвестно где.

— Где Уна? — обеспокоенно повторил Рысь.

— Она прыгнула туда. — Мальчик указал в пустоту.

Над их головами просвистели ледышки злыдней.

— Чего ж ты ждёшь! — Рысь прыгнул вслед за Уной.

— Стой! — закричал Грей, но было уже поздно.

— Бежим! — Таракан глядел на приближающихся злыдней.

— Мы можем потеряться там! — испуганно проговорил Грей. — Навсегда. Понимаешь? Просто не вернуться назад, и всё.

— Ой, сколько пессимизма! — фыркнул Таракан. — Посмотрим, что там за Леший и с чем его едят. Вася! Ко мне!

Грей подхватил его и попугая, и они вместе впрыгнули в проход.

Спустившиеся по горящим верёвкам злыдни никого здесь не нашли.

— А-и? Где-и? — кричали они, рыская по пустому храму.

8

Несмотря на поздний час, парад в честь Хэллоуина был в самом разгаре. Улицы всё так же были заполнены радостными людьми в карнавальных костюмах. Музыка гремела, ухали барабаны, отовсюду неслись крики детей, смех и пение.

Морана в своём молодом обличье шла по улице. Облачённая в полупрозрачное платье изумрудного цвета, украшенное живыми цветами, будто распустившимися на ткани от её красоты, она была поистине божественна. Волны драгоценного светящегося шёлка развевались на ходу, оставляя позади одурманивающее благоухание. Чёрные бабочки облаком следовали за ней. Прохожие — мужчины, женщины, дети — оборачивались, провожая её восторженными взглядами.

Но богиню не заботило их внимание. Сейчас Морана была зла как никогда.

И злилась она прежде всего на себя. Все эти годы она была настолько озабочена борьбой за молодость и красоту, что совсем потеряла способность рационально мыслить. Все её договорённости с братом укрепляли его позиции и ослабляли её. Она давала ему обещания, клялась в чём-то, не позаботившись о том, чтобы в свою очередь выставить ограничения для него.

Как она, обладая божественным разумом, могла этого не понимать?! Как можно было так опростоволоситься?!

Ответ был очевиден, но не мог удовлетворить её.

Она теряла самообладание и даже способность мыслить каждый раз, когда происходило перевоплощение. В эти моменты она мучилась от невыносимой боли, и всё на свете теряло для неё значение. Поэтому ей некогда было просчитывать свои действия на несколько ходов вперёд, заниматься политикой, подсылать к Мороку соглядатаев и предугадывать его поступки. Все эти десять тысяч лет были для неё одной большой, нескончаемой пыткой.

---

Фактически она была пленницей своего положения и собственного тела. Да, она жалела себя. Но жалость тут же переходила в ненависть. Она ненавидела себя, своего брата, элуров, жестоко наказавших её, людей, окружающих её, весь этот мир. И не меньше брата она хотела разрушить существующий порядок вещей. Ей требовалась только одна вещь, чтобы осуществить это. Но именно её она никак не могла заполучить.

Все попытки отыскать Морока оказались безрезультатными. Он как будто испарился. Обычно для неё не составляло никакого труда отыскать своего антипода. Но этой ночью она не могла почувствовать ту незримую связь между ними, которая обычно позволяла за секунды находить его.

Морана знала, что он готовит нападение на город этой ночью. Она понимала, что он должен был выбрать для себя какую-то высокую точку, откуда мог бы командовать войсками, поэтому бродила среди толп в центральной части Старого города и внимательно оглядывала крыши близлежащих домов. Однако нигде его не находила.

И вестей от Индрика всё не приходило.

Она чувствовала, что её брат уже завладел Амулетом. Но ни он, ни его министр, ни злосчастный Пуст не сообщили ей об этом.

Обстановка праздника, смех и возгласы людей, их музыка и радость ужасно раздражали её. Она с трудом сдерживала себя, чтобы не превратить в пепел пару десятков этих жизнерадостных идиотов, голосящих вокруг неё.

Она увидела на груди какой-то женщины в костюме ведьмы медальон, чем-то напомнивший ей Амулет. Морана решительно направилась к горожанке и сдёрнула медальон с её груди.

— Эй! Что вы творите? — закричала женщина.

Медальон оказался обычной пластиковой безделушкой. Раздосадованная Морана брезгливо отбросила его в сторону.

— Эй ты! Белобрысое убожество! Тебе нужны проблемы, что ли? — закричал на Морану спутник женщины — дородный мужчина в пиратской треуголке.

Одного взгляда богини хватило, чтобы у него тотчас выпали все зубы. Мужчина взвыл и кинулся подбирать их с мостовой, а собрав, в ужасе убежал прочь, прикрывая рот рукой. Вслед за ним убежала и перепуганная насмерть женщина.

Опешившие прохожие не поверили своим глазам и предпочли сделать вид, что не заметили происшествия, поторопившись покинуть место конфликта.

— Ваше совершенство! — раздался позади богини голос Пуста.

Морана обернулась. Гоблин бежал к ней, петляя между людских ног.

— Морок! — выдохнул он, едва справляясь с одышкой.

— Что именно? — холодно спросила она.

По спине Пуста, будто слизень, прополз мерзкий холод. Капли ледяного пота проступили на лбу.

— Я навечно виноват перед вами, — залепетал он. — Морок… Он… У него Амулет. Он забрал его!

Кто-то из проходивших мимо людей стал фотографировать странную пару. Морана бросила короткий взгляд на любопытствующих, и телефоны в их руках расплавились и стекли вниз, словно растаявшее мороженое.

— Ты пришёл сообщить мне, что ни на что не годен? — прошипела Морана, наклонившись к гоблину.

— О, нет, нет! Он был в моих руках. Но где я и где правитель Тёмного Мира? — лепетал тот. — Он отнял его силой.

Лицо Мораны вспыхнуло. Она собиралась испепелить ничтожного гоблина немедленно, но оглушительный крик ворон остановил её.

Оба, Морана и Пуст, подняли глаза к небу.

Серое покрывало туч затягивалось чёрной пеленой вороньих стай.

— Что нам делать? — пробормотал гоблин.

— Ты собирался убить его, — напомнила ему Морана.

Она снова наклонилась к нему, и божественный аромат цветов вокруг её груди опьянил Пуста.

— Да, ваше совершенство! — прошептал он, оторопев.

— Ну так сделай то, что обещал. Докажи мне, что ты мужчина, а не маленький жалкий лгун. Иначе не видать тебе никакой награды! — Она распрямилась и вмиг распалась на сотни чёрных лоскутков, упорхнувших в тёмное небо стайкой бабочек-могильниц.

Пуст застыл посреди толпы, раздумывая над словами богини, обжигающими его мозг. Ему было не до шуток. Это был приказ, не выполнить который он не имел права. Ему стало страшно, когда он представил, что предстоит сделать. Его губы беззвучно шевелились, глаза бегали. Шерсть на загривке вздыбилась от ужаса. Спина намокла.

Наконец какая-то мысль пришла в его голову, он развернулся и спешно заковылял назад, растворяясь в толпе.

9

Вертолёт с жирными буквами названия главной телекомпании города на боках завис над Старым городом. Валентин Неон вместе со съёмочной группой делал репортаж о праздновании Хэллоуина.

За те сорок пять минут, что они провели в воздухе, Валентин сумел переругаться в пух и прах и с пилотом, и с оператором. Те перестали с ним разговаривать, чего Неон, конечно, не заметил. Он был так сконцентрирован на своей причёске и донесении важнейших на этот момент новостей до телеаудитории, что смотрел исключительно в объектив камеры и только изредка вниз.

— Нужно признать, что на этот раз городские власти на удивление ответственно подошли к организации праздника, — сообщал Неон на камеру. — Моя личная благодарность нашему мэру и всем, кто работал над организацией мероприятий. Иллюминация и украшение улиц города оказались выше всяких похвал. Они были признаны в этом году лучшими в стране. И это, конечно, наша общая победа. Наконец-то наши власти смогли сделать что-то на отлично. Прямо не верится.

Оператор оторвался от объектива и переглянулся с пилотом. Тот неодобрительно покачал головой, поражаясь самомнению репортёра.

— Тысячи людей собрались сегодня в Старом городе, — продолжал тот. — Улицы наводнены людьми. В воздухе царит атмосфера праздника. Эта ночь, несомненно, запомнится жителям Мидбурга надолго. — Он обворожительно улыбнулся в объектив. — С вами был Валентин Неон, специальный корреспондент канала…

Вдруг его глаза округлились. Через плечо оператора он увидел нечто фантастически необъяснимое: на вертолёт летела армия волотов на моголях, сопровождаемая злыднями на воронах и цмоками.

— О боже мой! — только и успел вымолвить журналист, как стекло разлетелось вдребезги и в кабину влетели разъярённые злыдни.

Вертолёт закрутило, он стал падать.

— Прыгайте! — крикнул пилот.

— Куда? Вы очумели, что ли?! — заверещал Неон.

Это произошло в мгновение ока. Вертолёт врезался в крышу высотного здания. Раздался взрыв, который совпал с первым залпом фейерверка.

Толпы людей радостно воздели руки к небу.

Валентин, выпрыгнувший из вертолёта прямо перед крушением, зацепился ремнём брюк за выступающую антенну на крыше здания и беспомощно болтался над пропастью.

— Это безумие какое-то! — Его глаза готовы были выскочить из орбит от ужаса.

Он попытался дотянуться руками до антенны, её качнуло, и ремень, на котором он висел, соскользнул на несколько миллиметров вниз.

Известный тележурналист с модной причёской и не менее модным псевдонимом истошно закричал, призывая на помощь все силы небесные, пожарников, военных и руководство своей горячо любимой телекомпании.

Глава 2

1

Морок обозревал город с крыши здания городского совета — самого высокого сооружения на Центральной площади города. Зогот, Индрик и другие военачальники и придворные застыли позади него, ожидая приказов.

Площадь и прилегающие к ней улицы были запружены народом. Музыка и радостный смех доносились снизу. На сцене в середине площади не умолкал оркестр. Люди танцевали под разноцветными лучами прожекторов, скандируя слова любимых песен. Гроздья воздушных шаров поднимались в небо.

Физиономия Владыки Тёмного Мира была такой же бесстрастной, как и лица мраморных статуй основателей города, установленных по периметру крыши. Морок наблюдал за пёстрой людской массой, вибрирующей в такт музыке, сжимая Амулет немощными тонкими ручками.

Он старался запомнить свои ощущения в этот исторический момент.

Люди праздновали превосходство над тёмными силами в последний раз в своей истории. Веками они отмечали этот праздник после сбора урожая, когда человеку казалось, что он преодолел природу, подчинил её себе и богатство всего мира, благоденствие и стабильность долго теперь не покинут его. Это всегда был праздник силы и духа человека.

Больше такого не будет. Через какие-то мгновения вся эта благодать обернётся для всех них сущим кошмаром.

Раздался первый залп фейерверка. Сноп искр осветил ночное небо.

Владыка Тёмного Мира неодобрительно покосился на пучки огней, распустившиеся под облаками. К нему тут же подбежал Зогот.

— Наши уже там, — срывающимся голосом доложил он. — Сейчас это прекратится.

И действительно, больше выстрелов не последовало.

Волна разочарования прокатилась по городу.

— Сейчас, — прогудел Морок.

Он вонзил острый коготь в паз на оправе Амулета и повернул её против часовой стрелки.

В тот же миг центральная часть площади вместе со сценой просела и перевернулась, сбрасывая людей в образовавшуюся чёрную воронку, из жерла которой доносился жуткий низкий гул тысяч монстров, ожидающих крови.

Снизу раздались истошные крики. Десятки людей повисли на краю провала, с ужасом глядя вниз. Они стали карабкаться по спинам друг друга, пытаясь выбраться наружу, но срывались, унося за собой других.

Первая волна ужаса докатилась до крыши ратуши.

Морок бесстрастно наблюдал за происходящим. Он сдвинул оправу Амулета ещё немного.

Площадь встряхнуло, и послышался грохот обваливающейся брусчатки.

Толпа пришла в движение. Люди стали в ужасе метаться, сталкиваясь друг с другом.

— Запускайте пуффинов! — бросил Морок через плечо.

Зогот поклонился и отступил назад. Он повернулся к стоящим неподалёку десяти волотам с деревянными шкатулками в руках и взмахнул рукой. Все десять разом подошли к краю крыши и замерли, ожидая следующей команды.

Ещё один взмах руки Зогота.

Крышки со шкатулок были одновременно сняты. Мирно спавшие крохотные пуффины стали жмуриться и потягиваться, растягивая миловидные мордашки в зевоте. Тут же к волотам подлетели цмоки, схватили когтистыми лапами просыпающихся пушистых зверьков и унесли их в небо.

— Пуффины запущены, — доложил Зогот Мороку.

Владыка Тёмного Мира тряхнул гривой и крутанул оправу Амулета в противоположном направлении.

Из тяжёлых туч хлынул ливень. Площадь и улицы Старого города мгновенно покрылись липкой, скользкой грязью. Бегущие с площади люди стали поскальзываться и падать, что ещё больше усилило панику и давку.

Где-то вдали заверещала полицейская сирена.

Морок удовлетворённо крякнул. Это боль и ужас пронеслись по его жилам мощным приливом энергии. Мускулы на теле Морока вздулись, его щупальца набухли и удлинились.

— Поздравляю вас, ваше величество, с отличным началом операции, — услышал он вкрадчивый голос Индрика за спиной.

Индрик так и не послал к Моране краснокрылого цмока. Перед тем как отправиться с командорами Морока на командный пост, он зашёл в свой кабинет. Там в выдвижном ящике массивного стола спал цмок Мораны.

Министр открыл аметистовую крышку на своём перстне и из потайного отделения выпустил наружу мохнатую рыжую сороконожку. Индрик дал ей сползти по пальцу на крышку стола. Она быстро пробежала по гранитной поверхности и исчезла за её краем.

Буквально через несколько секунд внутри стола раздался мучительный стон цмока и завязалась борьба, от которой тяжеленная крышка стола подпрыгивала несколько раз.

Министр хладнокровно ждал. Наконец схватка закончилась. Распухшая от крови сороконожка медленно выползла наружу и на секунду замерла, будто хотела перевести дух. Индрик выхватил тонкий нож и вонзил остриё в насекомое. Брызги зелёной крови разлетелись по сторонам, попав и на него самого. Министр достал белоснежный шёлковый платок и брезгливо вытер лицо.

Теперь у него нет никакой возможности сообщить Моране о намерениях Морока, как бы он этого ни хотел. В катакомбах водится столько опасных тварей, что даже в его собственном, хорошо защищённом укрытии становится небезопасно. Очень и очень жаль.

2

На прилегающих к площади улицах никто ещё не знал о начавшейся трагедии. Шум дождя и грохот капель о железо крыш заглушали крики и стоны людей в центре города.

— Дождь! — обрадованно кричали люди.

Тут и там затанцевали разноцветные зонтики. И здесь улицы быстро покрылись грязью. Празднующие со смехом падали в образовавшуюся маслянистую жижу и даже мазали ею друг друга.

Белокурый мальчик с воздушным шаром в руке, сидящий на плечах отца, увидел, как цмок сбросил пушистый комочек с неба. Комочек покатился по асфальту между ног веселящихся горожан, словно мягкий теннисный мячик.

— Папа! Смотри — хомячок! — обрадованно закричал ребёнок, указывая на катящегося по улице пуффина.

Однако милый «хомячок» под струями воды прямо на глазах стал увеличиваться в размерах и за несколько секунд превратился в огромное мохнатое чудовище в три раза больше припаркованного у обочины автобуса.

Пуффин раззявил гиппопотамью пасть и взревел так, что зазвенели стёкла в окрестных домах. Монстр схватил ближайшего к нему человека и перекусил его пополам.

Люди, поначалу оцепеневшие от жуткого вида монстра, очнулись и в панике побежали кто куда, не понимая, что происходит. Женщины кричали, дети плакали. Растерявшихся людей сбивали с ног и буквально втаптывали в асфальт.

В отдалении выросла фигура ещё одного пуффина. Чудовище метнуло стоявший рядом автомобиль в людскую массу. Машина покатилась по улице, давя и отбрасывая к обочинам участников карнавала. Люди метались, как обезумевшие, но, куда бы они ни бежали, там их ждали отвратительные монстры, готовые разорвать их на части.

С небес в толпу летели смертоносные ледышки. Злыдни носились на галдящих воронах над головами людей и расстреливали их из рогаток. Разъярённые цмоки впивались в них клювами. Улицы города превратились в хаос.

---

Чудом спасшийся Валентин Неон висел на антенне и, обливаясь потом, наблюдал за нападением на город сверху.

Цмоки набрасывались на него со всех сторон, клевали, рвали его одежду, царапали и кололи. Он кричал, закрываясь от них, беспомощно болтал ногами и отчаянно молился, хотя никогда прежде этого не делал. Какой-то цмок удачно клюнул ремень журналиста — тот лопнул, и несчастный репортёр сорвался вниз.

Он пролетел два десятка этажей и свалился прямо на мягкий череп оглушительно орущего пуффина, только-только выросшего у подножия здания. От удара ужасный монстр покачнулся и повалился набок, на мгновение потеряв ориентацию в пространстве. Неон скатился по его мохнатой спине и очутился на земле.

— Что, оно ещё и линяет?! — возмутился он, снимая со своего дорогого костюма клок длинной, дурно пахнущей шерсти.

Пуффин заворочался и потянул огромную лапу к нему. Длинные когти чудовища угрожающе клацнули. Валентин моментально забыл о состоянии костюма и припустил бегом вниз по улице.

— А-и! Э-и! — победно заголосили подлетевшие на воронах злыдни и выпустили в телерепортёра целый рой кусочков льда.

Но они промахнулись. Неон поскакал по улице, как кенгуру. Он перепрыгивал перевёрнутые прилавки и мусорные баки, расталкивал перепуганных людей на своём пути, иногда даже прикрывался кем-то из них, кто полегче, как щитом, пока не исчез в толпе.

Тем временем из пробоины на Центральной площади были выпущены зелвоги. Слепые зубастые твари, гремя цепями, с которых были спущены, метались по площади и пожирали людей целиком.

Волоты, следующие за ними с мечами наперевес, ловко отбегали и лавировали между зелвогов, зная об опасности, которую несут эти безглазые зверюги. Но даже опытным воинам не всегда удавалось ускользнуть от вращающихся челюстей чудовищ. Те, кому не повезло, в одну секунду безвозвратно пропадали в их бездонных чревах.

Морок с удовлетворением наблюдал сверху, как чёрная масса его воинства выплёскивается из пролома и расползается по городу.

Наступающие волоты бежали по площади, снося мечами головы людей, попадающихся им на пути. Сверху с моголей спрыгивали коротконогие гличеры и воющие от возбуждения хобзеды. Первые прицельно плевали кислотой в пробегающих мимо мужчин и женщин. Вторые, голодные до мяса и крови, наскакивали на несчастных жителей города и рвали их на части.

Люди сходили с ума от ужаса. Они метались по улицам, запинаясь об упавших и кричащих от боли и страха горожан.

Маленький мальчик, первым увидевший пуффина, испуганно озирался в поисках отца. В руке его всё так же бился воздушный шарик. Люди пробегали мимо, им было не до ребёнка, а он, онемев от увиденного, жалобно поскуливал, вертя вихрастой головкой. Какая-то женщина подхватила его, спасая от зазубренного меча волота, но, пробежав с мальчиком всего лишь несколько метров, упала, сражённая короткой пикой, которую метнул в неё гличер.

Тело женщины придавило ребёнка. Он закричал, пытаясь выбраться из-под неё. Его голос привлёк нелюдей. Орава монстров накинулась на него, и, что было дальше, никто из живых не видел.

Многочисленные полицейские, призванные охранять порядок во время праздника, беспорядочно стреляли по монстрам, полностью растерявшись в хаосе и суматохе. С неба в них летели куски льда, выпущенные из рогаток злыдней. Гличеры плевали в них кислотой, прожигая тела стражей порядка насквозь. Другие были задавлены толпой, третьи — пытались отбиваться и вызывали по рации подмогу.

Морок всем телом ощутил очередную волну боли и ужаса, прокатившуюся по городу. Его тело и длинные щупальца покрылись мелкими пупырышками. Он удовлетворённо ухнул и повернул оправу Амулета ещё раз. Дождь в тот же миг закончился.

Морок повернулся к Зоготу:

— Поджигайте!

Зогот кивнул посыльному злыдню, тот вскочил на ворону и облетел все четыре поста, установленных здесь же, на крыше мэрии, крича:

— А-и! Жги-и!

Злыдни, стоявшие на постах, запалили шалашики, сложенные из камышей и голубиных перьев. Тёмно-синий дым взметнулся в небо и образовал устрашающую клешню, расправляющую корявые пальцы над городом.

И сразу же тысячи цмоков стали бомбардировать улицы и крыши домов раскалёнными кусками угля из подземелий Мораны.

Маслянистая грязь, которой были залиты тротуары, вспыхнула. Крыши зданий, машины, промокшие люди — всё, что поливал волшебный дождь Морока, в один момент заполыхало.

Старый город объяло пламя.

Густой, удушающий дым пополз в небо.

3

Грей выскочил из волшебной дыры и очутился на самом верхнем ярусе высоченного стеллажа в большом хозяйственном супермаркете.

Магазин горел. Едкий дым поднимался к потолку, клубясь под ним чёрными облаками. Кругом раздавались отчаянные крики людей и рык охотящихся на них монстров.

Грей неудачно приземлился. Его нога попала между коробок, подвернулась, и он полетел вниз с пятиметровой высоты. Вася с Тараканом и найденный меч вылетели из рук. В последний момент он успел схватиться за край стеллажа, но сильно ударился коленкой об острое металлическое перекрытие. Мальчик зажмурился от боли, едва сдерживая брызнувшие из глаз слёзы.

— Меч! — едва слышно простонал он.

Его охватило отчаяние. Не успев найти легендарное оружие чудинов, он уже его потерял. Грей повернул голову и посмотрел вниз. Увидеть он ничего не мог, а спрыгнуть вниз не рискнул.

Вася подхватил не успевшего даже испугаться Таракана, усадил его себе на спину и поднялся почти под самый потолок.

— Где мы? — Таракан окинул взглядом окружающее пространство. — О господи!

Проходы между стеллажами были завалены трупами. Поодаль небольшая группа мужчин отбивалась от атакующих волотов лопатами и топорами, добытыми в магазине. Они прикрывали своими спинами женщину в окровавленном платье, которая помогала уцелевшим детям карабкаться вверх по стеллажам.

Вдруг где-то позади раздался истошный крик.

В проход, над которым висел Грей, забежали перепуганные люди, человек десять-двенадцать. Они отпихивали друг друга, пытаясь спастись от преследующего их зелвога. Пожилой мужчина в зелёной тирольской шапочке потерял равновесие и упал, создав затор. Люди запинались о него, падали, перескакивали друг через друга, толкались, снова падали, поднимались и бежали дальше.

Молодой человек в съехавшей на ухо карнавальной маске с трудом выдернул свою девушку из затора и рванул с ней вдоль стеллажей, перепрыгивая через бездыханные тела.

— Быстрей! Быстрей!

Не успели они пробежать и десяти метров, как спину юноши прожгла длинная кислотная струя, пущенная гличером. Парень повалился на пол. Девушка закричала в ужасе, стала тормошить его. Её голос привлёк волота. Один удар меча — и её рыжеволосая голова, крутясь, полетела по проходу.

Мужчины и женщины, повалившиеся друг на друга в проходе, были настолько напуганы жутким видом зелвога, что забыли вскочить на ноги. Они пятились назад, в ужасе не отрывая глаз от приближающегося чудовища. Зелвог кровожадно рыкнул и набросился на одного из этих несчастных. Оборванные цепи, которыми был обмотан зверь, загрохотали по полу.

Увидев, как монстр зараз заглатывает человека, старичок в тирольской шапочке схватился за сердце и осел на пол.

Всё это случилось за какие-то секунды.

Грей закинул ногу на полку, о которую ударился коленом, чтобы перехватиться удобнее, и глянул одним глазом на зелвога. Громадные вращающиеся челюсти чудовища перемалывали ноги только что проглоченного им человека.

Тут же с гиканьем в проход влетели злыдни. Они стреляли в убегающих от них горожан из рогаток.

— Грей! — только и успел крикнуть Таракан, уводя Васю в сторону.

Мальчик мигом нырнул вглубь полки и притаился между коробок. Злыдни пролетели мимо. Он перевёл дух.

Крики снизу усилились, послышалось характерное посвистывание волотов и удары мечей. Брызги крови окропили Грею руку. Мальчик замер и боялся пошевелиться. Сердце его бешено колотилось. Стараясь спрятаться от происходящего внизу кошмара, он сдвинулся дальше вглубь стеллажа и вдруг ощутил боком что-то мягкое.

Он повернулся и чуть не вскрикнул от неожиданности. Рядом с ним на полке лежал дородный мужчина — в кожаной жилетке, с бородой и татуировками на руках и груди. Несмотря на брутальный вид, его трясло от ужаса, глаза были расширены, губы дрожали. Мужчина начал сталкивать мальчика с полки.

— Что вы делаете? — прошептал Грей.

Страх настолько обуял взрослого, что он не мог ничего ответить. Спасая себя, он готов был пожертвовать мальчиком, надеясь, что монстры сожрут ребёнка и не заметят его.

Грей вцепился в перекрытие стеллажа, но мужчина был намного сильнее — в конце концов мальчик не удержался и полетел вниз.

Грей упал на груду тел, которая смягчила удар. Не покалечился, но сильно ударил спину. Он что есть силы стиснул зубы, чтобы не закричать.

— Грей! — услышал он крик Таракана над собой и открыл глаза.

На него надвигался волот, уже занёсший кривой меч над головой. Грей не растерялся и нырнул на нижнюю полку, распихивая руками выставленные на ней замки и дверные ручки. Меч волота ударил позади него. Звон металла о бетонный пол на секунду оглушил Грея. Мальчик протиснулся дальше. Волот наклонился и стал тыкать мечом в надежде достать его.

— Банз-а-ай! — Таракан летел на чудовище, выставив вперёд свою золотую булавку.

Он с силой вонзил её в плечо волота. Булавка сломалась, темнокожий монстр мотнул головой. Таракан сорвался со спины Васи и полетел вниз.

Тут уже Грей появился из пола позади волота. Он схватил меч Тура, лежавший между телами, и вонзил его в бок хелиону. Тот взвыл.

Выползший из-за угла зелвог, учуяв ребёнка, метнулся к Грею. Мальчик смог ускользнуть, нырнув в пол, и вместо него в пасти прожорливого чудовища оказался атаковавший его хелион.

— Приятного аппетита! — злорадно бросил Таракан и сделал знак Васе, чтобы тот подобрал его. — Грей! Надо убираться отсюда! Скоро здесь всё сгорит.

И правда, большая часть магазина была объята пламенем. От высокой температуры постоянно что-то лопалось и трескалось. Этот шум смешивался с воплями людей и рыком монстров. Шум стоял невообразимый. Было жарко, воздух плавился.

— Где Уна? — Грей бежал вдоль стеллажей, выискивая её взглядом. — Уна!

Таракан догнал его верхом на попугае.

— Тихо! Зачем привлекать внимание?

— Мальчик?! Мальчик? — Из-за коробок с вентиляторами высунулась женская рука. — Они ушли?

Грей остановился и посмотрел в глаза поседевшей от ужаса женщины.

— А-и! Стреля-и!

Из-за стопок цветочных горшков им навстречу выбежали четверо злыдней. Двое приготовились стрелять, целясь в Грея. Другие угрожающе размахивали рогатинами.

— Прячьтесь! — крикнул Грей женщине и пригнулся, спасаясь от полетевших в него смертоносных ледышек.

Таракан направил Васю на злыдней:

— Я прикрою!

Он спрыгнул с попугая на спину одного из нападающих, однозубого злыдня с рогатиной, и что есть силы заверещал ему в ухо. Злыдень вскрикнул от неожиданности и закрутился на месте, поражая разрядами тока своих же товарищей. Те упали на пол и задёргались в конвульсиях.

На их крик прибежали два хобзеда. Увидев Грея, один из них метнул в него топор. Грей отбил его мечом и, ни секунды не медля, бросился в атаку. Он ушёл в землю прямо перед ними и вынырнул позади, чтобы одним ударом меча рассечь обоих.

Глаза мальчика загорелись. Кровь прихлынула к лицу. Он никак не ожидал от себя подобного проворства. Страх, поначалу обуявший его, прошёл. Впервые в жизни Грей не только пошёл против нелюдей — он сумел прикончить монстров, которых раньше не просто опасался, а по-настоящему боялся.

Его спина распрямилась. Он широко улыбнулся и поцеловал меч, даровавший ему силу и уверенность в себе.

Однозубому злыдню удалось скинуть Таракана. Он стал преследовать его, тыча в обидчика электрической рогатиной. Таракан юркнул между стопками глиняных горшков. Разъярённый злыдень снёс их. Таракан кинулся к стеллажу, чтобы спрятаться под ним, но появившийся откуда ни возьмись гличер метко плюнул в него кислотой. Таракан едва успел затормозить.

— Ах ты, злобная сосиска! — Он подрыгал лапкой, кончик которой обгорел от разъедающей слюны монстра. — Больно-то как!

Прямо перед ним в полу образовалась дымящаяся дырка.

Налетевший на Таракана злыдень ткнул его своим жалящим оружием. Тот еле отпрыгнул.

— Эй!

Плевок гличера смёл пластиковый горшок за его спиной. Злыдень стал размахивать рогатиной, пытаясь достать Таракана.

— Откуда ж вы берётесь!

Таракан развернулся и дал стрекача, виляя из стороны в сторону. Злыдень побежал за ним, громко ругаясь.

Грей метнул в гличера банку с краской, но промахнулся. Тот повернулся и приготовился к плевку. Грей попятился назад. Вдруг он поскользнулся, ступив в лужу крови, и повалился на спину. Гличер гоготнул, поводил челюстями и прищурился, чтобы лучше прицелиться.

Грей откатился с опасного места и вскочил на ноги. С криком он бросился на гличера и проткнул его мечом насквозь.

— Ха! — победно рыкнул мальчик.

Вдруг раздался взрыв. Грей пригнулся и закрыл уши. Его с ног до головы обсыпало штукатуркой. Воздух заполнился бело-серой пылью вперемешку с чёрным смрадным дымом. Грей закашлялся. Пыль забила его нос и горло.

— Таракан! Где ты?

Когда пыль осела, Грей обнаружил, что они окружены огнём. Дым резал глаза и не давал дышать. Крики и стоны умирающих людей, плач детей раздавались тут и там.

— Эй! — услышал он зов Таракана. — Двери заблокированы!

Таракан тоже кашлял и вытирал уцелевшей лапкой выступающие от дыма слёзы, но упорно карабкался по ноге мальчика.

— Что? — У Грея в ушах стоял свист.

— Я говорю, я не нашёл выход! — прокричал Таракан.

Грей взял его в руку.

— Я тебя не слышу!

— Я не нашёл выход! Всё в огне!

На этот раз Грей его расслышал. На долю секунды его вновь охватил страх, но мальчик взял себя в руки, и свист в ушах мгновенно прекратился. Грей поморгал, соображая.

— Так. — Он забегал глазами, лихорадочно выискивая путь. — Лезем назад!

— Что?

— Назад! В дыру Лешего! — скомандовал Грей. — Пока не поздно! Где попугай?

— Не знаю. Мы не можем без него уходить!

— Нет времени! Бежим!

— Я не пойду никуда без Васи!

Грей схватил его и бросился искать отдел, где находился стеллаж, на вершине которого зависла дыра Лешего. Они вбежали в заполненный чёрным дымом проход. На них надвигался огромный волот.

— Мамочки! — завопил Таракан.

Грей, не растерявшись, скользнул между ног волота и рубанул его мечом по ноге. Кость нелюдя хрустнула. Взвыв от боли, он повалился набок. Грей тут же полоснул волота по боковине и с силой воткнул меч ему в спину.

— Бежим! — заверещал Таракан!

Впереди начали взрываться банки с краской.

— Назад!

Они перепрыгнули тело раненого волота и свернули в другой проход. Здесь на них с рыком бросился зелвог. Грей едва успел затормозить и что есть мочи побежал прочь от чудовища.

— Сюда! Сюда! — голосил Таракан.

Они свернули в проход. Стеллажи в нём горели с обеих сторон.

— Я не помню, где мы были! — прокричал Грей.

Он бежал по проходу, пытаясь разглядеть, какие товары лежат на полках, чтобы понять, были они здесь или нет. Вдруг в клубах дыма он заметил магазинную тележку, в которой сидела зарёванная двухлетняя девочка. Она давилась кашлем и прижимала к груди куклу. Грей остановился.

— Куда мы с ней? — запричитал Таракан.

Грей не стал отвечать. Он схватил девочку и усадил себе за спину. Та потянула руки к кукле.

— Куклу заберём потом! Держись! — И он побежал дальше.

Перепуганная девчушка вцепилась в Грея и с удивлением смотрела на сидящего на его плече Таракана.

— Что? Я не буду рассказывать тебе сказку! — фыркнул Таракан. — Не упади, главное.

— Что ты ворчишь? Она и так напугана, — отозвался Грей. — Где мы были?

Он затормозил на перекрёстке между проходами на секунду, пытаясь разглядеть сквозь дымную завесу, что впереди. Поколебавшись, свернул в ближайший из них.

— Таракан! Ты что-нибудь узнаёшь?

— Я вообще не вижу ничего! Стой! Стой!

— Что? — Грей резко остановился.

— Смотри! — Таракан указал на тело пожилого мужчины в тирольской шапочке.

— Молодчина! — Грей рванул к стеллажу.

Тот был объят пламенем.

— Мы сгорим! — запаниковал Таракан.

— Лезь ко мне за шиворот! Быстрее!

Таракан повиновался. Грей зажал меч в зубах и стал карабкаться наверх. Его руки пронзала боль от раскалившегося металла. Малышка сзади начала сильно кашлять. Грей не останавливался. Он стонал от боли, но продолжал ползти.

Вот они добрались до предпоследней полки.

— Зажмурься! — приказал Грей малышке.

Тело татуированного мужчины, прятавшегося на полке, было нарезано ломтями и дымилось.

Грей подтянулся и забрался на самый верх. Плоские коробки, об одну из которых он споткнулся, только попав сюда, горели. Грей стал всматриваться вперёд, выискивая над полкой края волшебной дыры.

— Где она? Я ничего не вижу! — пробормотал он в замешательстве.

— Давай быстрее! — кричал из-под его рубашки Таракан. — Я задыхаюсь!

Грей разбежался и подпрыгнул.

Ничего не произошло. Они всё ещё были здесь.

— Ну как? — спросил Таракан.

Ноги Грея обжигал огонь. Девочка заплакала.

— Она, видимо, сместилась.

— Куда?

— Откуда мне знать?! — Грей пробежал ещё немного и снова подпрыгнул.

И снова ничего.

— Что ты делаешь?

— Танцую! — рассердился Грей, в тревоге оглядываясь по сторонам.

Вдруг из клубов дыма показался Вася и стал кричать, порхая вокруг мальчика.

— Вася! — радостно заверещал Таракан.

— Он знает, где дыра! Веди! — понял Грей и побежал за попугаем.

Вася привёл их к самому концу стеллажа. Волшебная дыра Лешего висела в воздухе в двух метрах от его края. Внизу сновали солдаты Морока. Грей остановился в нерешительности.

— Ну что там? — Усы Таракана показались из-за воротника рубашки мальчика.

— Ничего! — Грей отступил назад, разбежался и что есть силы прыгнул, целясь в дыру.

4

Рысь плюхнулся в мелкую речушку, зажатую между двух отвесных скал, стены которых уходили высоко вверх и терялись в зеленоватом тумане.

Вода была прозрачной, а небольшие покатые камни на дне целиком покрылись водорослями, из-за чего река казалась изумрудной. Здесь было светло: то ли это было раннее-раннее утро, то ли близился вечер. Вода тихо журчала, перекатываясь по камешкам. Воздух был свежим и немного прохладным.

— Уна? — позвал негромко Рысь.

Его возглас пробежал шепотками над водой.

— Уна? — позвал он ещё раз, уже громче.

Никто не отозвался. Рысь забеспокоился.

— Уна! — крикнул он, и тысячи его голосов разлетелись, отскакивая рикошетом от скал. Он пошёл против течения реки, чтобы заглянуть за выступ скалы, который она огибала. — Где же она?

За поворотом никого не оказалось. Река уходила вдаль, петляя в ущелье.

— Уна! — во весь голос крикнул Рысь. — Уна! Ты где?

Он побежал в обратную сторону, осторожно обогнув то место, где должна была находиться волшебная дыра. Но и за другим выступом девочки не оказалось.

— Да что же это такое?

Он глянул вверх, будто ожидал увидеть её карабкающейся по отвесной скале. Небо терялось в туманной дымке. Он посмотрел назад. Грей тоже не появлялся.

— Ничего не понимаю, — нахмурился он. — Где все?

Он наклонился, чтобы хлебнуть воды, но вдруг замер. Река покрылась мелкой рябью. Он услышал, как позади него плюхнулся в воду камень, а следом посыпались ещё и ещё.

Он медленно обернулся — камни валились в воду, но рядом никого не было. Его обуял животный страх. Стараясь преодолеть мелкую дрожь, охватившую его тело, он осторожно посмотрел вверх. Шерсть на его загривке моментально вздыбилась, уши прижались к голове.

Из зеленоватого тумана выползала огромная чёрная туша чудовища о двадцати двух ногах. Его когтистые лапы цеплялись за почти гладкие отвесы скал. Гигантские челюсти клацали.

— Ты не убил её-ж-ж, — пронеслось над ущельем.

— И не собирался, — прохрипел Рысь, наблюдая за приближающимся монстром.

— Упрямец… Что-ж ты твори-ж-ж?

Рысь попятился назад. Его длинный хвост нервно ходил над водой, разметая брызги.

Змей, который сейчас был величиной с дом, спрыгнул вниз, взрывая воду вокруг себя миллионами всплесков. Скалы задрожали от его мощи.

Рысь на секунду прикрыл глаза, сжал что есть мочи челюсти и рванул навстречу монстру. Змей резко хлестнул хвостом и сбил его с ног. Рысь полетел в сторону, с силой ударился о скалу и рухнул в воду. Следом на него посыпался град мелких камней.

— Услыж-ж меня-ж! — прорычало чудовище.

Рысь вскочил на ноги и ринулся на него, но снова был отброшен мощным ударом. Он пролетел по каменистому берегу, кувыркаясь и подпрыгивая от ударов о валуны. С огромным трудом ему удалось вновь подняться.

— Что-ж-ж ещё-ж-ж нуж-жно сделать с тобой-ж-ж? Чтоб-ж-ж ты понял-ж-ж?! — зарычал зверь.

— Я не буду её убивать! — закричал Рысь, бросаясь на него.

Змей снова отшвырнул его. Тело Рыся подняло фонтан брызг. Он подскочил, фыркая.

— Дальше будет хуже-ж-ж. Хуже-ж-ж! Ты никогда не вери-ж-жь мне-ж-ж. Я говорил, что ты умножи-ж-жь боль-ж-ж? Говорил-ж-ж?

Рысь зарычал, готовясь к новому прыжку.

— Почему-ж-ж ты не взял Амулет-ж-ж? Мог же-ж-ж!

Рысь рванул вперёд. Хвост змея опять сделал резкий взмах — он подлетел высоко над рекой и рухнул в воду. Когда его голова поднялась, змей подхватил его и приподнял на несколько метров над землёй. Рысь дрожал от озноба, гнева и страха, охвативших его одновременно.

— Н-н-ну что-ж-ж… — Зубы змея клацнули металлом, и этот ужасающий звук разнёсся по ущелью грохочущим эхом. — Я покажу-ж-ж тебе-ж-ж.

На стенах скал отобразились леденящие душу картины нападения войск Морока на город. Здания полыхали в огне, на улицы с неба летели раскалённые угли, стрелы и смертоносные ледышки злыдней. Цмоки бросались на бегущих горожан и жалили их острыми клювами. Волоты врезались в мечущуюся толпу и рубили людей, не щадя ни женщин, ни детей. Исполинские фигуры лохматых чудовищ возвышались вдалеке. Всюду стоял вой и стон.

— Смотри-ж-ж!

Рысь замер. Он не мог оторвать взгляда от ужасного зрелища.

— Смотри-ж-ж! — ревел змей, и стены ущелья сотрясались от его голоса.

Рысь сглотнул, пытаясь подавить подступающие слёзы.

— Это… Нет… Но почему?

Кровь стекала со скал в прозрачные воды реки.

— Смотри-ж-ж! — Змей тряс его, не давая ему уйти в себя. — Види-ж-жь? Это твоя-ж-ж, твоя-ж-ж гордыня-ж-ж.

Рысь замотал головой, будто пытался вытряхнуть из неё увиденный кошмар. Он зажмурился, стараясь не глядеть на то, что показывал ему змей.

— За что-ж-ж? За что-ж-ж ты так ненавиди-ж-жь этот мир-ж-ж?

Рыся била дрожь.

— Нет, нет, нет! Не я виноват в этом.

Когтистая рука чудовища встряхнула его и притянула ближе.

— А кто-ж-ж?

Рысь замотал головой:

— Не я! Не я!

— Я-ж-ж предупреждал-ж-ж. — Змей приблизил к нему свою уродливую морду. — Почему-ж-ж не слушае-ж-жь меня-ж-ж?

— Я не верю тебе!

— Почувствуй-ж-ж. Что, что-ж-ж ты чувствуе-ж-жь?

Глаза Рыся набухли от слёз.

— Боль, — пробормотал он, не отрывая взгляда от душераздирающей картины нападения на Мидбург. — Как больно…

— А это-ж-ж не всё-ж-ж.

— Не всё? — упавшим голосом переспросил Рысь.

— Дальше-ж-ж будет хуже-ж-ж. Ты этого хоче-ж-жь? — Змей вплотную приблизился к Рысю. — Этого-ж-ж?

— Нет, — едва слышно выдавил Рысь.

— Тогда-ж-ж делай, что я говорю-ж-ж.

— Но я не могу.

— Може-ж-жь! Може-ж-жь!

Рысь сжался в комок. Он смотрел на ужас, происходящий в городе, и не мог поверить своим глазам.

5

Нелюди сатанели от вкуса людского мяса.

Хобзеды рвали глотки перепуганных жителей Мидбурга, растерявшихся от неожиданности и жестокости нападения. Злыдни состязались в бросании рогатин в пробегающих мимо мужчин, объятых пламенем. Волоты разрубали пополам прикрывающихся от них руками женщин. В близлежащих домах солдаты Морока вышибали входные двери, и, когда оттуда выбегали обугленные жильцы, гличеры приканчивали их меткими плевками кислотой.

Кровь закипала в лужах.

В воздухе витал запах жжёного мяса.

Но всё-таки не все жители города были готовы безропотно умереть на радость тёмным силам. Кое-где на улицах группы людей сплотились, чтобы дать отпор нападающим. В некоторых местах они даже соорудили баррикады из перевёрнутых машин и автобусов и, вооружившись чем попало, отражали атаки накатывающих на них монстров. К ним же присоединились разбитые отряды чудинов, сражающихся с нелюдями с самого начала ночи.

Вороны носились над головами дерущихся и отчаянно галдели. С неба огненным градом летели горящие угли из лап цмоков. Сбросив ношу, зубастые твари впивались острыми клювами в плоть людей и чудинов, вырывая мясо кусками. Другие стремительно пикировали вниз, метя прямо в глаза воинов.

Это был ад. Самый настоящий ад на земле.

Морок с нетерпением постукивал по кристаллу Амулета когтем и ждал момента наивысшей концентрации ужаса и боли, чтобы начать процесс своей трансформации.

Один из волотов поднёс ему чашу с тёплой человеческой кровью, только что доставленную с улиц города. Владыка тряхнул гривой: он не готов был ещё праздновать победу.

Вдалеке послышался вой многочисленных сирен. На проспектах, ведущих к Центральной площади, показалась вереница полицейских и пожарных машин. Их встретил огонь из старинных автоматов, которыми были вооружены отряды Зогота.

Колонна остановилась. Полицейские поспешили укрыться за машинами и начали беспорядочно стрелять кто куда.

Зогот с гордостью глянул на Морока. Ведь это он обучил своих солдат стрельбе из людского оружия. Владыка одобрительно кивнул и тряхнул гривой.

Тут же полицейских атаковали несколько злобных пуффинов. Чудовища разбросали полицейские автомобили и, сгребая защитников закона длинными лапами, стали кидать их в толпу нелюдей, где их разрывали на части за доли секунды.

— Вы были совершенно правы, ваше величество, — прорычал Зогот. — Это не война, а бойня.

Морок ничего не ответил. Он вонзил коготь в прорезь на золотой оправе Амулета.

Как только он слегка повернул её, поднялся ураганный ветер, который многократно усилил пожары. Огонь стал быстро распространяться, захватывая квартал за кварталом.

— Чудины! — закричали за спиной Морока.

Владыка Тёмного Мира обернулся.

Серо-чёрное небо раскроила надвое светлая полоса атакующей армии чудинов. Словно Млечный Путь, эта масса, состоящая из тысяч воинов, одетых в белые меховые куртки и серебристые кольчуги, лавиной неслась с заоблачных высот к центру Мидбурга.

Летящие на своих длинных щитах, как на сноубордах, воины чуди издавали удивительный боевой клич. Тысячи их голосов сливались в мощный, пронзительный аккорд, который был сильнее и громче всех оркестров на земле. Казалось, эта сила в один миг сметёт армию нелюдей с площадей и улиц города.

Ни один мускул не дрогнул на лице Морока.

Он скользнул когтем по оправе Амулета и, найдя нужное углубление, сдвинул золотую оправу влево. Кристалл потускнел, а в небе закрутился гигантский столб смерча. Торнадо двинулся по направлению к нападающим и стал расшвыривать воинов по небу, словно мух.

Чудины разлетались в разные стороны, барахтались в воздухе, сталкивались с печными трубами, стенами домов, падали на улицы, где их встречали мечи и пики хелионов Морока.

Пересвет, средний сын Фрегора, возглавлявший войско чудинов, одним из первых приблизился к Мороку. Выставив щит вперёд так, чтобы тот защищал от пущенных в него игл, он направил его прямо на властелина Тёмного Мира, целясь ему в грудь. Приближаясь, он коснулся края щита остриём меча, и пучки молний заходили по его поверхности.

Морок начал хлестать щупальцами, целясь в летящего на него воина. Но едва его щупальце коснулось искрящегося щита, мощный заряд ударил, пробежал по телу, и Морок вынужден был отпрянуть, раскрывая грудь, куда и целился Пересвет.

Мощный удар щита свалил Морока с крыши ратуши. Щупальца Владыки Тёмного Мира оплели Пересвета, и они оба полетели на мостовую.

Туша Морока смяла в лепёшку стоявший на площади газетный киоск. Улица содрогнулась, но толстые щупальца Морока смягчили удар. Владыка Тёмного Мира вскочил на ноги и метко хлестнул принца. От силы этого удара Пересвет отлетел на несколько метров. Его впечатало в стену стоящего поблизости здания. Морок в ту же секунду послал в него сноп игл. Длинные жала пригвоздили принца к стене.

— Будь ты проклят! — прохрипел Пересвет, сплёвывая кровь.

Злыдни выпустили в него сотни ледышек, и тело храброго чудина вмиг оледенело и рассыпалось, оставляя на кирпичной стене мокрый силуэт, который быстро исчез.

Морок издал победный рык, тут же подхваченный тысячами его подданных. Он стал хлестать щупальцами ещё сильнее, отбивая атаки воинов чуди, которые, увидев гибель своего командующего, градом обрушились на него с неба.

6

Рысю стало физически больно от увиденного.

Он и не подозревал, на что был способен Морок. Ему было горько видеть, что происходит с людьми. Ещё больше его пугала мысль о том, что Уна и Грей могут быть где-то там.

Однако чувствовать себя ответственным за происходящее он не собирался. Что-то глубоко внутри него кричало о том, что змей обманывает его. Но воля его была скована. Он всё больше и больше ощущал, что теряет силы.

Он чувствовал себя в западне и не видел выхода.

Он не мог убить Морока и не знал, как одолеть змея.

Единственное, что он знал точно, — что он лучше умрёт, чем сделает то, чего требовал его пленитель.

Громада чудовища возвышалась над ним. Власть змея над его судьбой крепла с каждой минутой. Сопротивляться становилось всё сложнее.

— Ты може-ж-жь прекратить это-ж-ж, — зашептал над его ухом змей.

Рысь стиснул зубы.

— Я покаж-жу-ж-ж.

Рысь с силой зажмурился. Но когти змея вонзились в его веки и потянули их вверх. Рысь застонал от боли.

На стенах ущелья он увидел себя. Он медленно двигался по тёмному тоннелю катакомб. Ноги его были слабы.

«Рысь! Мой милый Рысь! Ты нашёл меня!» — Уна бежала ему навстречу.

Рысь напряг все свои силы и попытался освободиться. Бесполезно. Железная хватка змея не давала ему даже пошевелиться. Когти чудовища крепко держали его голову, впиваясь в кожу. Кровь застилала ему глаза.

— Это просто-ж-ж! Смотри-ж-ж!

Сквозь красные разводы он видел, как там, в тоннеле, девочка бросается ему на шею.

— Я не сделаю этого! — прохрипел он.

Корявые пальцы змея, словно тиски, сжимали его череп.

— Ты трус-ж-ж! — отвечало чудовище. — Сам умрё-ж-жь… Весь город убьё-ж-жь… Весь мир преда-ж-жь…

— Пощади меня!

— Смотри-ж-ж!

Рысь закатил глаза, чтобы не видеть ужасной картины.

— Очень просто-ж-ж. Смотри-ж-ж. Я учу-ж-ж тебя-ж-ж!

Рысь услышал крик убитого им ребёнка. Это было невыносимо. Волна гнева прокатилась по его телу, кровь закипела в жилах. Он забыл про боль.

— Ты лжёшь! — Он дёрнулся изо всех сил, но змей лишь усилил хватку. — Всё это ложь! — прокричал Рысь. — Ты играешь мной, как игрушкой!

— Глупец-ж-ж! Я забочу-ж-жсь. О тебе-ж-ж.

— Зачем тебе это?

Змей поднёс его к своей пасти:

— Ты избран. Прими-ж-ж это-ж-ж.

— Я должен умереть. И я сделаю это.

— Ты спасё-ж-жь этот мир-ж-ж!

Рысь зло усмехнулся.

— Ты думаешь, я куплюсь на твои посулы?

Змей расхохотался:

— Себя-ж-ж не обмане-ж-жь!

— А тебе? Тебе-то зачем это? — спросил Рысь. — Скажи мне!

Змей покачал головой, словно удивляясь его бесконечной глупости.

— Я-ж-ж — это ты-ж-ж.

— Сколько лет ты пытаешься внушить мне это! Я не верю тебе. Ты жалкий червь, сосущий мои силы!

Рысь впился зубами в руку змея. Но тот только захохотал пуще прежнего, да так, что скалы вокруг них затряслись.

— Я леплю-ж-ж тебя-ж-ж, как из глины-ж-ж. Для твоей же-ж-ж славы. — Он посмотрел на Рыся. — Но ты-ж-ж. Ты-ж-ж! Не благодари-ж-жь… — Он снова приблизил пасть к морде Рыся. — А упрямиж-жь-ся.

Уши Рыся прижались к голове от гнева.

— Так это для моей пользы, не для твоей? — злобно оскалился он. — Вот оно как, оказывается!

— Все-ж-ж, все-ж-ж выиграют, — как ни в чём не бывало продолжал змей. — Весь мир-ж-ж скажет тебе-ж-ж спасибо-ж-ж! Убей её-ж-ж! Пока не поздно-ж-ж! Останови-ж-ж безумие-ж-ж!

Рысь ещё больше разъярился.

— Ты хочешь сказать, что я, помогая невинному ребёнку вернуть её семью, разрушаю этот мир? — закричал он, и его зычный голос разлетелся эхом по ущелью. — Ты смеёшься надо мной?

— Это не ло-ж-жь! — покачал головой змей.

— Так скажи мне правду! Ты никогда не говоришь мне правду!

Змей отвернулся.

— Что? Боишься? — Голос Рыся приобрёл ещё большую силу. Он наконец почувствовал, что уверенность возвращается к нему.

— Правда тебе не понравится, — проговорил змей чистым голосом. И это был голос Рыся.

7

Уна, первой прыгнувшая в волшебную дыру, на долгое время завязла в липком желеобразном пространстве, в котором потеряла сознание. Когда её вытолкнуло оттуда, она оказалась в полутёмном помещении, почти до потолка заваленном детскими ботиночками и сандаликами.

Приземлившись на мягкую гору обуви, Уна пришла в себя и, скатившись вниз, стала тревожно озираться.

Единственная тусклая лампочка, освещавшая помещение, горела где-то в углу за другим холмом детской обуви, что возвышался перед девочкой.

В помещении пахло старой кожей и плесенью.

Уна обернулась, ожидая, что Грей или Рысь покажутся из дыры, но никто не появлялся. Она было поползла назад, но остановилась, подумав, что если она прыгнет в дыру, то может потерять друзей, ведь они могут не догадаться, что она запрыгнула обратно.

Вспомнив свои прошлые путешествия через волшебные дыры, она вдруг подумала, что может статься так, что её друзей разбросало по свету, ведь никто из них не знал, как эти переходы работают.

«А вдруг и правда они теперь все в разных местах?» — подумала она. И ей сразу же стало жутко страшно. Вдруг она никогда больше не увидит их?

Где-то совсем рядом раздался какой-то странный звук. Её тело мгновенно покрылось мурашками. Уна прислушалась. Вот, снова. Этот звук напоминал чей-то стон.

— Тя-ди-и-и-и-и… Тя-ди-и-и…

Ничего хорошего этот звук не обещал.

Уна стала быстро карабкаться на холм из ботинок, чтобы нырнуть обратно в волшебную дыру. Но, как назло, ноги у неё вязли в обуви, она проваливалась или всё время скатывалась назад.

— Тя-ди-и-и… Тя-ди-и-и-и… — вторил утробный голос, от которого становилось всё страшнее и страшнее.

Уна утроила усилия. Но чем больше она старалась, тем хуже у неё получалось. Она сопела, взбираясь выше и выше. Вот дыра уже совсем близко.

— Ди-и-тя-я-я! — вдруг раздалось уже совсем близко, почти за её спиной.

Она оглянулась. Кто-то на миг заслонил свет лампочки, отбросив жуткую бесформенную тень.

Уна замерла.

Неизвестное существо с мерзким голосом зашевелилось за холмом.

Уна инстинктивно начала зарываться в гущу обуви, стараясь двигаться как можно тише. Её затрясло от страха, когда она увидела громадную фигуру получеловека-полуживотного, покрытого длинной рыжей шерстью с головы до ног. Безобразная тварь выползла из-за холма и остановилась.

Конечно же, это был хозяин волшебных дыр.

Два огромных круглых глаза монстра смотрели в разные стороны, изо рта выступали четыре длинных клыка, цепляющихся друг за друга. С обвислых губ Лешего стекали тягучие слюни. Его узловатые пальцы с длиннющими изогнутыми когтями перебирали подобранные в куче детские сандалики.

Леший пыхтел и то и дело издавал жуткие утробные звуки, после которых из его рта вырывались протяжные слова:

— Тя-я-я-я-ди-и-и… Ди-тя-я-я-я…

Леший вдруг резко сел на пол и стал рыться в обуви. Он достал розовый ботиночек и поднёс его к носу.

— А-а-а-а-а-ах!

Он отбросил ботиночек и на какое-то мгновение замер, будто бы прислушиваясь. Потом резко дёрнул головой и посмотрел в сторону Уны.

Уна вжалась в своё укрытие. Глаза монстра вращались, как у хамелеона. Леший стал принюхиваться. Уна сообразила, что он плохо видит.

— Ди-и-и-и-и-тя! — Его морда сморщилась, и он распахнул огромную пасть. — Тя-я-я-я-ди!

Уну колотил озноб. Леший бросился к завалу обуви, в котором пряталась девочка, и стал разгребать его обеими руками.

— Ди-и-и-и-тя-я-я-я-я! Ди-и-и-тя-я-я-я-я-я!

Уна выпрыгнула из кучи в тот момент, когда чудище почти добралось до неё. Ей было невероятно страшно, но единственный путь к спасению был в волшебной дыре, и поэтому Уне пришлось сделать нечто совершенно невозможное для восьмилетней девочки. Она запрыгнула на голову монстра и, оттолкнувшись, нырнула в дыру.

— Эа-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! — завыл Леший ей вслед.

Уна вылетела из дыры и упала на скользкую поверхность крыши какого-то высотного здания. Здесь дождь, смешанный со снегом, хлестал с нависшего над самой головой чёрного неба. Вокруг высились небоскрёбы.

Туфли Уны заскользили по припорошённому снегом льду, и она шлёпнулась на спину, ударившись о твёрдую поверхность лопатками и локтями.

Боль пронзила её. Она громко закричала. Но, увидев над собой клацающие когти Лешего, вскочила на ноги и побежала.

Мычащий монстр выпрыгнул из дыры и помчался за ней, широко размахивая длинными руками. Уна нырнула в частокол антенн, которым ощетинилась эта часть крыши. Проскользнула между телевизионными тарелками, прижавшимися друг к другу, и побежала дальше. Преследующий её Леший ударился о преграду и на секунду застрял.

— Аэ-э-э-э-э-э-э-э-э-э! — заревел он.

Эта заминка дала Уне возможность юркнуть под переплетение серебристых труб, лабиринтом стелившихся по верху здания. Леший нагнал её и попытался пролезть за ней, но зазор между трубами и крышей был для него слишком узким. Тогда он запрыгнул на трубы и стал шарить лапой между ними, пытаясь дотянуться до девочки.

Уна ползла на спине, с ужасом следя за когтями чудовища, мелькающими над её головой. Вдруг перед ней открылось небо — трубы закончились. Леший метнулся к ней, неистово мыча. Уна истошно закричала и кинулась от него прочь. Она плохо соображала, что делает: страх сковал её сознание.

Под ней раскинулся горящий Мидбург. А она даже не обратила на это внимания. У неё не было ни секунды, чтобы задуматься, где она и что происходит в городе.

Уна побежала вдоль края крыши, ища глазами, где ещё можно спрятаться. Впереди она увидела вертолётную площадку с металлической лестницей, ведущей на её вершину. Она бросилась к лестнице и стала карабкаться по скользким перекладинам вверх.

— Ещё чуть-чуть! Ещё чуть-чуть!

Её зубы стучали. Она спешно поднималась всё выше, совершенно не осознавая, что на голой вертолётной площадке спасения быть не может.

Она уже почти добралась до вершины.

Почти.

Леший подскочил к лестнице и, схватившись за основание, резко её дёрнул. Уна вцепилась в холодный металл. Только это спасло её от падения. Лестница заскрежетала. Болты, с помощью которых она была прикручена к стене, со свистом вылетели и забрякали по крыше.

Леший дёрнул ещё раз.

— Уйди от меня! — закричала Уна.

Чудовище загудело и, рванув лестницу с силой ещё раз, оторвало её от стены.

Уна полетела вниз.

Металл ударил о край крыши. Верхний конец лестницы с болтающейся на нём Уной оказался над пропастью. От удара пальцы Уны чуть не соскользнули. Она зажмурилась.

Леший едва смог удержать свой конец лестницы, чтобы она не полетела вместе с Уной вниз.

— Ва-а-а-а-а-ай-да-а-а-а-а! — загудел Леший и стал подтягивать лестницу к себе, его челюсти клацали от возбуждения. — О-о-о-о-о-о-о-э-э-э-э-э-э!

Уна осторожно глянула через плечо вниз. Ужас пробрал её до макушки. Она висела на уровне двадцатого этажа над чернеющим асфальтом. Леший гремел лестницей. Его глаза безумно вращались.

Уна посмотрела в небо.

Вот бы сейчас прилетел Рысь, подхватил её и унёс отсюда на своих белоснежных крыльях. Но Рысь не появлялся. А впереди был жуткий монстр, а позади — гибельная пропасть.

— Не убивай меня! — взмолилась Уна.

Леший довольно захрюкал, проворно подтягивая девочку к себе.

Уна снова посмотрела вниз. Даже восьмилетнему ребёнку было ясно, что если она расцепит пальцы, то разобьётся.

Её окружала смерть.

Она зажмурилась. Так сильно, что чёрные круги заходили перед глазами.

— Мне-е-е-е-е-ко-о-о-о-о-о-о-о-о! — гудел в ушах голос Лешего. — Мне-е-е-е-е-е-е-е-е. Мне-е-е.

Уна закричала что есть силы. Так, чтобы хоть кто-нибудь мог её услышать.

— Помогите!

Но её не слышал никто. Она была слишком высоко, да и к тому же город в этот момент был наполнен миллионами истошных криков, и голос маленькой девочки неизбежно потонул в них.

Никто бы ей сейчас не помог.

Уна почувствовала хватку Лешего на своей руке. Омерзительное дыхание из пасти монстра обдало её.

— Мне-е-е-е-е-е-е-е-е! — Он притянул её к себе.

И Уна потеряла сознание.

8

Никогда в своей долгой жизни Пуст не был так напуган.

Обычно не испытывавший проблем со своим ростом гоблин вдруг осознал, насколько он уязвим и беспомощен.

Вокруг него творился кромешный ад.

Кровь, боль, безграничное насилие, не чувствовавшие преград монстры, рвущие на части всё живое. Огонь и град, летящие с небес на землю. Было от чего сойти с ума.

Многие жители Мидбурга не смогли выдержать этого ужаса. Тут и там можно было заметить обезумевших от увиденного горожан, сидящих посреди горящих трупов и раскачивающихся из стороны в сторону.

Он не обращал на них внимания. Его психика была крепче.

Он постоянно сталкивался с насилием в своей жизни. Он и сам убивал не раз. Но тем не менее столько крови и боли он не видел никогда. И никогда не испытывал столь неприятного чувства опасности, как сегодня. Он каждый раз вздрагивал, когда мимо него пролетала ледышка или в кого-то поблизости вонзался меч. Было противно осознавать свой страх.

Но его тревожило даже не это. В таком месиве и хаосе ему трудно было передвигаться. И земля, и небеса бурлили в схватке. Вокруг него крутились сцепившиеся нелюди и чудины. Рвали мясо из трупов хобзеды. Стреляли злыдни. Горели дома.

Как ему добраться до Морока? Как выполнить приказ Мораны?

Он спотыкался, перелезая через мертвецов и стонущих раненых. Чертыхался, когда кто-то из нелюдей стрелял в него или метал в него дротик. Именно сейчас ему не хватало скорости и ловкости, какой обладают чудины или волоты.

И конечно же, силы. Банальной тупой силы, которой у него никогда не было.

Ум был. Хитрость была. А вот силы не было.

И это его бесило.

Среди сваленных друг на друга трупов он увидел молодого чудина. Тот был совсем мальчик. Его лицо было залито кровью, отчего широко раскрытые от боли глаза ещё сильнее выделялись в тёмной груде тел. Он явно задыхался. Пуст брезгливо глянул на него и, вытащив обрубок меча из чьей-то спины, всадил его юноше в горло.

— Не благодари, — процедил он и поковылял дальше.

Атака чудинов захлёбывалась. Армии Морока были многочисленнее, на одного чудина приходилось по десять — двадцать монстров. Но чуди отчаянно сражались. Тут и там можно было увидеть группки воинов в серебристых кольчугах, отбивающихся от кровожадных орд.

Мимо Пуста то и дело пролетали шары с освящённой водой, которая обращала самых сильных воинов Морока в кляксы чёрной слизи, растекающейся по земле. Гоблин едва успевал прятаться от их разрывов и недовольно шипел: всё это замедляло его ход.

Он должен был добраться до эпицентра битвы, туда, где Морок сражался с чудинами и людьми наравне со своими воинами. Но как одолеть могучего Владыку Тёмного Мира, Пуст не понимал.

Куда ему до великана с могучими щупальцами и гривой смертоносных игл! Это тебе не задавить какого-нибудь злыдня в подворотне. А ведь у Морока ещё и Амулет, который он должен принести Моране.

Моране! Но где она? С самого начала битвы он её не видел.

А Морана в это время боролась с очередной напастью. Морок сделал что-то такое, что при приближении к нему она никак не могла воплотиться в себя из стаи бабочек-могильниц. Стоило ей принять своё обличье, как её образ вновь разбивался, превращаясь в чёрное порхающее облако.

Морок был лишён магических способностей десять тысяч лет назад. Он никак не мог воспользоваться магией. Но центр Старого города был явно заколдован.

Коварный братец опять перехитрил её.

Он нанял или заставил работать на себя кого-то из колдунов. О таком простом и даже очевидном решении она даже не подумала. У неё не было времени. Она была слишком занята борьбой со своим проклятьем. Она, всемогущая богиня, была слабее собственного брата, лишённого магических сил!

Эта мысль приводила её в неописуемое бешенство.

Туча бабочек собралась воедино на одном из зданий на самой границе заколдованной зоны. Через мгновение на краю крыши стояла прекрасная богиня. С развевающимися на ветру локонами она была изумительно хороша. Но сейчас это не доставило ей удовольствия. Брови грозно свелись, глаза сверкнули гневом, и лицо её в одно мгновение растрескалось подобно вулкану, огненные вспышки пробежали по телу.

Она выплеснула свою ярость, спалив одного из пуффинов, бродивших по улице. Однако легче ей не стало.

Она попыталась связаться с Индриком. Но он будто сквозь землю провалился. И краснокрылый цмок, которого она ему дала, не прилетал.

Морана стиснула зубы.

— Только попробуй, только попробуй не отдать мне его. Мало тебе не покажется!

Морок же упивался битвой. Боль и страх людей многократно увеличили его силы. Он возвышался над своей армией и ловко орудовал щупальцами, разбрасывая чудинов. Из гривы беспрерывно вылетали острые иглы. Они чуть ли не насквозь пронзали не только воинов чуди, но и его собственных солдат. Впрочем, переживать по этому поводу Мороку было некогда.

Всё ближе и ближе он был к моменту своего триумфа.

Он ясно видел, что люди не были достойными противниками для его армий. Как он и планировал, существа, высокомерно называющие себя царями природы, только почуяв опасность, разбежались в страхе и были без труда вырезаны его солдатами, словно скот. Лишь некоторые из них объединились, чтобы сопротивляться его воинам наравне с чудинами. Но таких смельчаков было очень, очень мало. К тому же они были безоружны и неумелы.

Любой военачальник знает, что одной храбрости мало. Для сопротивления нужна организация. А лидеров у людей не было. Морок довольно ухмыльнулся. Да, он всё правильно рассчитал.

А чудины — их силы явно иссякали.

Ещё чуть-чуть, и всё закончится.

9

Уна очнулась от дикой головной боли, которая, словно ржавая пила, разгрызала её лоб и затылок. Она открыла глаза и увидела над собой багровое вечернее небо, заляпанное грязными низкими облаками. Она приподнялась и посмотрела вокруг.

Она находилась на небольшом островке, возвышающемся среди болот, обрамлённых кривыми пиками ёлок гнилого чёрного леса. Из этой мрачной чащи доносились глухие животные стоны.

Здесь стояла нестерпимая вонь. Болотная жижа была в постоянном движении, будто кто-то перемешивал её невидимой ложкой. На её поверхности то и дело лопались зловонные пузыри, разнося смрад по округе.

Лешего рядом не было. Уна встала, но её ноги тут же подкосились от ужаса. Вокруг себя она увидела разбросанные тут и там кости и детские скелеты, застывшие в неестественных позах.

Она оглянулась: позади неё возвышался кусок стены, сложенной из белых изгрызенных кирпичей. В середине стены была выдолблена дырка.

«Это волшебная дыра!» — пронеслось у Уны в голове.

Она бросилась к ней.

— Ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ых!

Уродливая рожа Лешего высунулась из дыры.

Уна поскользнулась от неожиданности, упала и покатилась по глинистой земле в болото. Леший выпрыгнул из дыры и бросился к ней. Он схватил её, не дав свалиться в мерзко пахнущую жижу.

— Га-и-и-и-ирть… — Его длинные клыки клацнули у её лица. — Тирь-га-а-а!

Уну трясло от страха.

— Грать-и-и-и-и-и-и… — завывал Леший.

— Пусти меня, — прошептала Уна.

— Тирь-га-а-а-а-а-а! — раззявил пасть Леший.

— Что ты хочешь?

— Гарь-ти-и-и-и! — Он отшвырнул её и снова протяжно завопил: — Га-и-и-и-ирть!

Уна глянула на спасительный проход. Леший стоял посередине между ней и дырой. Он поднял с земли детский череп и бросил в неё. Уна увернулась.

Леший грозно зарычал:

— Тирь-га-а-а-а-а-а! — Он схватил ещё один череп и швырнул им в Уну. — Грать-и-и!

— Играть? — догадалась Уна. — Ты хочешь играть?

Леший замолк и посмотрел на неё. Уна осторожно подняла с земли череп и катнула его в сторону чудовища. Леший довольно заухал и катнул череп назад к ней. Уна, едва справляясь с ужасом, шагнула к черепу и легонько пнула его по направлению к монстру. Он в азарте скаканул вперёд и схватил череп огромными челюстями. Череп хрустнул и рассыпался на мелкие кусочки.

Леший неопределённо хрюкнул и стал оглядываться в поисках новой игрушки. Он схватил часть скелета, лежащего позади него, и загремел рёбрами и позвонками, как погремушкой.

— Тебе нравится музыка? — Уна подняла с земли кость и постучала ею по лежащему рядом черепу.

Леший обрадованно завыл и ещё сильнее затряс скелетом — так, что рёбра посыпались на землю. Уна едва сдерживала дрожь. Она взяла череп и стала постукивать по нему костью, кружась вокруг Лешего и напевая весёлую песенку, услышанную в Старом городе. Только голос у неё всё время срывался и совсем не был весёлым. Однако чудовищу её представление нравилось. Он приседал и довольно ухал, потрясая иссушенным позвоночником над её головой.

Уна остановилась. Леший радостно зарычал и бросился к воде. В один миг он вытащил из болотной жижи склизкую, уродливую рыбу и протянул её девочке.

Уна с ужасом посмотрела на отвратительное животное, бьющееся в руках Лешего, и выдавила из себя улыбку:

— Спасибо! Я не голодна.

Лешего этот ответ удивил. Он вонзился зубами в рыбу, оторвал кусок плоти и, не жуя, проглотил его. Внутри чудовища что-то омерзительно булькнуло. Он довольно ухнул и снова протянул рыбу Уне.

— Нет, нет. Я и правда не голодна, — осторожно возразила та.

Леший бросил рыбу под ноги и схватил девочку. Она вскрикнула от неожиданности. Он прижал её к своей дурно пахнущей шерсти и понёс куда-то. Шёл он недолго. Вскоре они оказались в его гнезде, сооружённом из сена, тряпья и еловых веток. Он бережно положил Уну на эту странную постель и снова заухал. Но тут Уна решила ещё раз взять инициативу в собственные руки.

— Нет, нет. Это ты ложись, а я буду тебя баюкать. Как мама.

Леший застыл на секунду.

— Ама-а-а…

— Да, как мама, — кивнула девочка. — Ложись.

Ужасный монстр повиновался и свернулся калачиком в гнезде. Уна села ближе и стала гладить его огромную голову своей миниатюрной ладошкой. Глаза Лешего закрылись. Он глубоко вздохнул. Уна стала напевать колыбельную, которую ей пела когда-то мама.

Её неровный голосок разносился над островом, усыпанным обглоданными костями детей. Стоны, разносящиеся над болотом, утихли. Свежий ветерок на время разогнал болотную вонь.

— Ама… — кротко прогудел Леший.

— Спи, спи, — мягко проговорила Уна, не переставая поглаживать его по голове.

Леший ещё раз глубоко вздохнул и засопел. Уна продолжала петь, и крупные, горячие слёзы стали падать на свалявшуюся шерсть монстра. Девочка смотрела перед собой, совершенно забыв, где находится.

Ей стало тепло и даже комфортно, она успокоилась и просто продолжала петь. В какой-то момент она осознала, что может сбежать, пока чудище спит. От этой мысли мурашки пробежали по её коже. Она посмотрела на Лешего и, к своему удивлению, увидела вместо него рыжеволосого полуторагодовалого ребёнка, мирно спящего у неё под боком.

Всё тело мальчика было истыкано булавками и покрыто ожогами и шрамами. Здоровенные иглы были вогнаны под кожу — на плечах, руках, шее.

Уна ужаснулась оттого, что кто-то мог быть так жесток с ребёнком.

Он спал, постанывая во сне. Уна глянула назад, туда, где был спасительный проход, но не смогла убежать. Она решила остаться, чтобы освободить мальчика от этих ужасных мучений.

— А потом пойду, — едва слышно прошептала она и стала аккуратно, чтобы не разбудить малыша, доставать булавки из-под его кожи.

Мальчик застонал, но не проснулся.

— Кто ж тебя так? — покачала головой девочка.

— Ама… — во сне проговорил малыш.

— Спи. Спи спокойно, я с тобой.

Она снова погладила его по голове, дождалась, когда он уснёт покрепче, и продолжила вытаскивать иглы и булавки, торчащие из него тут и там.

Почти все они уже давно проржавели и вросли в его кожу. Но Уна твёрдо решила избавить малыша от страданий, которые они доставляли ему. Иголки плохо поддавались, большинство из них засело глубоко в плоти мальчика, и Уне приходилось помогать себе зубами, чтобы вытянуть их.

Когда же она вынула последнюю иглу из ножки, малыш открыл глаза и внимательно посмотрел на неё. Уна испугалась этого взгляда — он был совершенно взрослым. Мальчик поднялся. Не сказав ни слова, взял её за руку и повёл к дыре в стене, сложенной из белых кирпичей. Они остановились. Мальчик посмотрел на неё и грустно улыбнулся.

— А ты как? — спросила его Уна.

Он помахал ей рукой и растаял в воздухе.

Уна окинула взглядом островок. Кости убитых детей провалились в землю. Глинистая почва стала покрываться мхом, поверх которого распускались мелкие розовые цветки. Вода в болоте стала прозрачной, и на её поверхности появились кувшинки.

Птичка села на ближайший куст и залилась трелью.

Уна кивнула, навсегда прощаясь с этим местом, и прыгнула в неизвестность.

Глава 3

1

Грей выпрыгнул из волшебной дыры в тесном проёме между двух глухих стен. Земля под его ногами горела. Воздух был загажен дымом.

— Держитесь! — крикнул он девочке и Таракану и помчался вдоль задымлённого прохода.

Вася летел перед ними.

Малютка за его плечами с надрывом закашляла.

— Ещё немножко! Потерпи! — успокаивал он её, не останавливаясь ни на секунду.

— Вася! Вася где? — запричитал Таракан.

— Здесь он, здесь! — Грей едва различал его в дыму. Глаза его слезились.

Они слышали гул битвы, многочисленные крики и рёв монстров. С неба чёрными хлопьями валился пепел, но они даже представить не могли, какая картина предстанет перед ними, когда выскочили на улицу.

Это была одна из небольших улиц Старого города. Далеко не центральная. Только они оказались на ней, Грею инстинктивно захотелось забежать обратно в безлюдный проём. Вся улица была завалена мёртвыми телами, над которыми суетились нелюди, потроша трупы.

Их увидели.

Один из хобзедов выплюнул кишку, которую тянул из распоротого живота мёртвого человека, и с жадно раскрытой пастью кинулся на них. Грей отскочил и, проскользнув под когтистой лапой, полоснул по животу монстра мечом. Тот взвыл и снова бросился на мальчика. Грей попятился и, оступившись, упал на спину. Он придавил собой девочку, и та закричала от боли и страха.

Хобзед рванул вперёд, чтобы вцепиться жертве в горло. Мальчик едва успел выставить меч поперёк — челюсти хелиона клацнули о сталь, послышался звук хрустнувшей кости. Кровь и ядовитая слюна брызнули на лицо Грея. Но нелюдь не погиб, он отпрянул, раззявил окровавленную пасть и подался вперёд, чтобы атаковать снова. В этот момент из-под воротника Грея выпрыгнул Таракан и отважно бросился на врага.

— А-а-а-а-а-а-а-а!

Схватив четырьмя рабочими лапками свои усики и выставив их как рога, он прыгнул на монстра, целясь ему прямо в глаз. Но промахнулся. Зато Вася точно спикировал вниз и клюнул нападавшего в другой глаз. Хобзед зажмурился, и Грей, не растерявшись, тут же вонзил ему в брюхо меч. Убитый монстр повалился на него, обдавая зловонием.

Другие твари приближались со всех сторон.

Грей оттолкнул труп монстра, выдернул из него меч и с криком бросился на хелионов. Одному из них он снёс голову с такой силой, что та, отлетев, сбила с ног злыдня. Ещё один хобзед прыгнул на мальчика, но Грей ловко ушёл под землю, чтобы вынырнуть в метре от него и перебить ему позвоночник мечом.

Грей чувствовал богатырскую силу, которой налились его мускулы, стоило ему сжать рукоять легендарного меча. Казалось, клинок сам двигает его рукой. Удары мальчика были точны и сокрушительны.

Таракан оседлал Васю и взвился над улицей, обозревая её тревожным взглядом. Нелюди надвигались на них плотным кольцом.

— Бежим! — закричал Таракан.

— А я? — подала голос малютка, про которую все на минуту забыли.

Грей подхватил её и понёсся по улице. Таракан на Васе полетел следом. Рассвирепевшие твари погнались за ними.

— Быстрей! Нагоняют! — кричал Таракан, оглядываясь назад.

— Бегу!

Грей с трудом лавировал между трупов. Вдруг какая-то сила приподняла его над асфальтом. Девочка истошно закричала, вцепившись в плечи Грея.

— Грей! — услышал он испуганный голос Таракана.

Мальчик в недоумении посмотрел вверх и понял, что это моголь вцепился в малышку и поднял их обоих в воздух. Ручки двухлетнего ребёнка не в силах были удержать Грея — её пальчики отпустили мальчика, и он стал падать, в ужасе глядя, как моголь уносит девочку в небеса.

Он упал на груду тел и тут же вскочил, чтобы сразить атаковавшего его гличера. Мальчик закричал, даже зарычал от гнева и отчаяния. Он стал рубить нападавшего без остановки и не мог остановиться, даже когда убил его.

— Грей! Грей! — пытался успокоить его Таракан, летая вокруг на Васе. — Надо идти!

К ним бежали солдаты Морока.

— Осторожно! — закричал Таракан, заметив град льда, пущенного в Грея злыднями.

Мальчик пригнулся. Ледышки пролетели мимо. Он окинул улицу взглядом, ища выход.

— За мной! — закричал Таракан, направляя Васю к перекрёстку.

Грей кинулся за ним.

Там, на перекрёстке, шёл бой. Небольшая группа чудинов отбивалась от стаи остервенело набрасывающихся на них волотов. Грей сразу же поспешил на помощь. Он поднял с земли неразорвавшийся шар со священной водой и метнул его в спины нападавшим. Взрыв превратил двух хелионов в чёрную слизь. Грей рванул вперёд и двумя взмахами меча рассёк ноги ещё паре волотов.

— Где Уна? Ищи Уну! — крикнул он Таракану.

— Лечу! — Таракан взмыл на попугае в небо.

Увидев Грея, монстры набросились на него. Мальчик едва успевал нырять в землю, спасаясь от обрушившихся ударов их кривых мечей. Однако нападавших было так много, что ему пришлось отступить.

Невдалеке на крыше полицейской машины спина к спине бились рослый чудин и пожарный, отвешивающий удары нападавшим на него нелюдям огнетушителем. Грей поспешил к ним, по пути всадив меч в спину гличера, уже готового стрельнуть в оборонявшихся кислотой.

Взбежав на капот автомобиля, он окинул взглядом улицу.

Она напоминала бурлящую реку, клокочущую между горящих берегов. Все здания в округе полыхали, заливая оранжево-красным светом месиво из чудинов, людей и монстров. Однако люди по большей части умирали без сопротивления, становясь лёгкой добычей для солдат Морока. Чудины бились храбро, но численное преимущество было на стороне тёмных сил.

Светлые пятна в этой гуще — группки отчаянно сражающихся чудинов — затягивались наползающей на них чёрной массой нелюдей.

В небе царил не меньший хаос. В клубах дыма и пепла, перемешанных с дождём и снегом, галдящие вороны и цмоки атаковали несущихся на щитах чудинов. Волоты на моголях врезались в их ряды.

Кровь и чёрная слизь хлестали из ран и лились на землю.

Грей ни на минуту не останавливался, продолжая орудовать мечом.

— Смотри! Мальчонка бьётся не хуже наших, — прокричал чудин пожарному, отталкивая налетевшего на него волота. — А ваши разбежались как зайцы!

Пожарный не ответил, он оглушил нападавшего на него хобзеда огнетушителем и, подхватив брошенную в него пику, запустил её в толпу монстров.

— Ты чудин? — спросил Грея воин, пнув в грудину бросившегося на него хобзеда.

Монстр отлетел, сметая бегущих за ним нелюдей.

— Я человек! — Грей присел, пропуская над собой ворону со злыднем верхом, и одним взмахом меча разрубил обоих в воздухе.

Чудин загоготал.

— Люди неспособны так драться.

— Да, конечно, — язвительно хмыкнул пожарный, отбивая огнетушителем брошенный в него топор. — Да откуда вы берётесь! — Он долбанул по темечку ещё одного монстра, пытавшегося запрыгнуть на машину.

— Ваша лень и злоба умножили их, — ответил ему чудин и бросил взгляд на храброго мальчишку. — Как тебя зовут, малец?

— Грей. — Мальчик снёс голову подскочившему к нему волоту.

— Я Микула. — Чудин отсёк руку монстра, схватившего его за ногу.

— Где Морок? — прокричал Грей.

— Морок? — Чудин даже остановился на секунду. Он стряхнул с ноги обрубок руки и посмотрел вперёд. — Я слышал, что на площади.

— Где она? — Грей стал искать её глазами.

Микула указал мечом направление.

Грей, не сказав ни слова, рванул навстречу властелину Тёмного Мира. Микула ухмыльнулся, но тут ему в бок вонзился дротик. Он зарычал от боли и схватился за рану.

Таракан сражался с тёмными силами наравне со всеми. Он смело прыгал на спину злыдней, щекотил их усами, и те начинали ошалело крутиться на месте, наталкиваясь на других солдат Морока. Либо бегал между ними, вызывая хаос и суматоху в их рядах. Глупые этворы начинали гоняться за ним, врезались друг в друга и ранили своих же товарищей.

Разделавшись таким образом с очередным злыднем, Таракан отбежал в сторону и увидел на асфальте иглу из гривы Морока. Он подобрал её и свистнул Васе. Попугай вмиг подлетел к нему. Таракан запрыгнул ему на спину, и они устремились к огромному волоту, пробирающемуся через завалы трупов к полицейской машине, на которой бились пожарный и Микула. Настигнув монстра, Вася завис над его головой. Таракан ловко десантировался и с размаху всадил иглу в нос врага.

Хелион издал протяжный вой и повалился на землю. Таракан ловко спрыгнул с него и подхватил очередную иголку.

— Вася!

Попугай подлетел к нему.

— Мне начинает это нравиться! — прокричал победно Таракан, запрыгивая на него. — Ищи мне другую бестию!

И они взмыли навстречу подвигам.

2

— Ты готов услышать правду?

Перед Рысем стояла его копия, только шерсть этого существа была огненно-красной. Рысь угрожающе зарычал. А его двойник, казалось, даже и не думал обращать на это внимание.

Он продолжал:

— Я что ни на есть часть тебя. Я — это ты. Не я чудовище, а ты! Ты причина того, что этот мир развалится в труху. И я говорил тебе об этом не раз, не так ли?

Рысь до боли сжал челюсти.

— Вспомни предсказание, — продолжал его двойник. — Ты должен был встретить девочку. Для чего?

Рысь забегал глазами.

— Чтобы освободиться. — В его голосе не было уверенности.

— Чтобы найти Амулет, — ответило за него существо. — И ты нашёл его. Правильно?

— Да, но ты же говорил мне вообще ничего не делать, — растерянно ответил Рысь.

— Потому что он нашёл бы тебя и так! — Двойник Рыся повысил голос, негодуя от его бестолковости. — Ты избран. Ты должен стать новым хранителем Амулета. Избавившись от своего брата, Морана неминуемо пришла бы к тебе. И что бы случилось?

— Что? — Рысь опешил. Он предчувствовал неладное. — Что ты такое говоришь?

— Я знаю, что говорю. Но более того — ты и сам знаешь это. Просто боишься себе в этом признаться. Ей нужен мужчина. Такова её натура. И её избранником мог бы стать ты. Ты! Ведь ты больше, чем ты есть. Так?

Рысь попятился назад. Слова двойника оглушили его. Он снова потерял волю к сопротивлению. Это новое знание придавило Рыся — будто бетонная стена обрушилась на него. Змей наступал, продолжая:

— Она бы встретила тебя и решила остаться с тобой. Ты бы стал богом. Добрым богом. Любимым всеми. Ты олицетворение добра, а она олицетворение зла. Две противоположности, слитые воедино. Как правда и кривда, как явь и навь. инь и ян. Мир пришёл бы в равновесие. И всё бы прекратилось. А ты что сделал?

Рысь покачал головой, не веря этим словам:

— Ты мерзкое наваждение!

— Слепец! Ты разговариваешь сам с собой. Я говорил, что правда тебе не понравится. Так слушай! Всё, что я говорю тебе, ты знаешь и сам. Не правда ли? Ведь в этом состояло предсказание. Ты просто предпочёл забыть.

— Нет!

Двойник рассмеялся:

— Да-да, конечно! Встретив девчонку, ты решил обмануть судьбу. Ты думал спасти её и выждать время.

— Молчи! — закричал Рысь.

— Нет уж, я продолжу, — оскалилось огненное существо. — Ты думал подождать десять — двенадцать лет и жениться на ней, чтобы не жениться на Моране. Но я должен тебя разочаровать, мой дорогой друг. Ты пытаешься обмануть судьбу, а судьба не любит, когда с ней жульничают. В итоге ты обманешь самого себя. Уна будет похуже Мораны. Весь мир превратится в пепел, если она вздумает захватить Амулет.

— Она всего лишь пытается вернуть сердца своих родителей! — закричал Рысь.

— О да! Пока. Пока что она думает так. Но власть меняет людей. Не будь таким наивным. Уна, в отличие от тебя, обычный человек. Человек! Подверженный слабостям. А это значит… что?

Рысь опустил голову.

Двойник продолжил его добивать:

— Если девочка завладеет Амулетом, тебе не придётся долго ждать. Не рассчитывай жениться на чистой, невинной душе, не обременённой грехами. Она первым делом избавится от тебя. В этой реальности тебе не будет места. — Он сделал шаг вперёд. Рысь попятился назад. — Ты хочешь так умереть?

— Отпусти меня! — взмолился Рысь.

— Я говорил, а ты не слушал.

Огненный двойник продолжал наступать на него.

— Нет, нет… — Рысь совсем поник. Он отказывался верить своим ушам.

— Теперь ты будешь слушать? Или продолжишь трусливо играть в воина-спасителя? Убей девчонку! Принеси её в жертву будущему счастью всего мира. Выпей её кровь, и к тебе вернутся силы. Ты станешь тем, кем должен стать. И обретёшь не только самую красивую женщину на свете, а ещё власть и вечную жизнь. Ты станешь богом. Добрым богом, которого будут любить все на свете.

Рысь всё больше отступал, а его двойник стал расти в размерах, снова приобретая вид того же ужасного монстра, что встретил Рыся в ущелье.

— Чем дольше ты тянешь, тем ближе гибель всего живого, — продолжал он. — У тебя нет другого выбора.

— Мне противен такой выбор, — прошептал Рысь.

— У всего есть своя цена, — улыбнулся змей.

— Я лучше умру.

— Но тогда погибнешь не только ты. Но и весь мир в придачу. Помни об этом.

— Я не могу.

— Можешь.

— Нет.

— Да.

3

Уна провалилась в сугроб по самую шею и стала беспомощно крутить головой, стряхивая снег с волос. Ледяные комки попали за шиворот и забились в рукава разорванной школьной формы. За одну секунду всё её тело окоченело.

Она попала на живописный берег. Нетронутые вековые снега заливали лучи заходящего солнца. Голубые айсберги застыли в синих водах залива, их вершины купались в лучах засыпающего светила.

Здесь было тихо, как будто звуки боялись потревожить первозданную красоту этого места. Воздух был чистым, но колючим. Он обжигал холодом лёгкие девочки.

Ещё несколько минут — и она сама заледенеет среди этой холодной красоты. Но Уна не собиралась отчаиваться. Она активно заработала руками и ногами, пытаясь выкарабкаться из сугроба. Наконец ей удалось это сделать.

Выбравшись на более твёрдую поверхность, она посмотрела на руки. Пальцы посинели и скрючились. Благо не было ветра, иначе ей было бы совсем худо.

Она посмотрела вверх, туда, где должен был находиться волшебный проход. Едва видимые края дыры легко вибрировали от движения воздуха в паре метров над её головой. Уна поняла, что запрыгнуть обратно у неё не получится.

— Что же делать? — прошептала она замёрзшими губами.

Она посмотрела по сторонам, чтобы найти хоть что-нибудь, на что можно было бы встать, чтобы добраться до дырки. Но вокруг были только лёд и снег.

Отчаяние начало охватывать её.

— Тихо! Тихо, Уна! — остановила она себя. — Мы что-нибудь придумаем.

Уголки её губ снова опустились.

— Кто «мы»? Здесь же никого нет!

Она с силой сжала кулаки и зажмурилась.

— Я найду выход. Выход есть! Он есть!

Она смахнула образовавшийся на ресницах иней и ещё раз, уже более спокойно и сосредоточенно, окинула взглядом окрестности. Вокруг лежала сплошная ледяная пустыня. Девочка решила двигаться по направлению к берегу, навстречу уплывающему за горизонт солнцу. Она не очень понимала, почему нужно идти туда, но лучше было неправильно действовать, чем не действовать никак.

Лёд, лежащий под снегом, ломался от её веса и царапал голые коленки, колючий снег забивался под рубашку. Её трясло от холода, но она исступлённо карабкалась вперёд. Она даже дышала как-то неестественно, посвистывая, словно старая, раненая собака.

Поднялся ветер. В лицо ударила острая снежная пыль.

Но отвлекаться на боль не было времени.

В какой-то момент она добралась до места, где лёд был толще, а снега на нём было совсем мало. Она поднялась на колени и с трудом встала, но резкий порыв ветра тут же сбил её с ног. Уна перевела дух, поднялась снова и, обняв себя обеими руками, стала всматриваться в даль. Её била мелкая дрожь. Отчаяние подступало к горлу. Ещё чуть-чуть — и она навсегда вмёрзнет в этот вековой лёд.

Уна обернулась и посмотрела туда, где должна была быть волшебная дыра.

— Нет, не достать.

Она подняла комок смёрзшегося снега и запустила им в дырку. Он исчез из виду.

«Был бы здесь Таракан, он бы обязательно что-нибудь придумал», — вздохнула она. Но горевать о том, что её друзья сейчас не с ней, она не стала. Во-первых, она бы ни за что не пожелала им оказаться здесь, во-вторых — она и думать-то уже толком не могла.

Её губы посинели и потрескались. На глаза стала наваливаться дикая усталость. И тогда она побежала что есть сил на свет солнца. Она не видела перед собой дороги, постоянно спотыкалась, но удерживала равновесие и продолжала бежать. Силы покидали её, но она только прибавляла ходу.

Перед глазами ходили оранжевые круги. Но стоило разлепить глаза, их сразу забивал снег. Уна стала задыхаться.

Метель усиливалась. Вихри снежной россыпи то и дело закрывали солнце, неотвратимо прячущееся за неровные вершины ледяных гор.

Стало быстро темнеть. И стало ещё холоднее. Но Уна не останавливалась.

Вдруг она споткнулась о торчащую из снега льдину. Уна полетела головой вперёд и покатилась по снежной дюне, раздирая бока и школьную форму, которая и так давно превратилась в лохмотья.

Её маленькое тельце достигло дна ложбины.

Она ударилась головой о каменную глыбу, припорошённую снегом. Боль молнией рассекла висок. А она даже не закричала. Она уже не могла кричать.

За неё где-то далеко-далеко прокричала одинокая птица. И снова стало тихо. Ветер умолк. Только потрескивал от мороза снег.

«Всё. Я умираю», — подумала девочка.

Ветер бесшумно накидывал на неё снег, словно накрывал саваном.

«Прощайте», — пронеслось в её голове.

Губы только дрогнули, у неё не было сил даже на то, чтобы прошептать это.

Она замерла, постепенно погружаясь в дремотное состояние. Руки и ноги стали ватными, и вскорости она вообще перестала чувствовать своё тело.

Это был конец.

— Ох ты боль, больнее нет, — вдруг послышался едва знакомый голос.

Сознание вернулось. Уна попыталась открыть глаза.

Не получилось.

Вдруг её лицо ощутило жар. Она почувствовала, что земля под ней стала шевелиться. Что-то мягкое и тёплое приподняло её голову и спину. Ноздри уловили душистый запах.

Уна с трудом разлепила ресницы и увидела, что лежит на проталине, поросшей сочной зелёной травой. Снег вокруг неё отступил от жара, который исходил от стоящей перед ней женщины. Это была Ладо. Облачённая в развевающееся голубое платье, она мягко смотрела на девочку.

И Уна, совершенно забывшая о встрече с ней, вдруг вспомнила всё.

Её глаза широко раскрылись, она попыталась что-то сказать, но не смогла вымолвить и слова.

Ладо строго посмотрела на девочку:

— Тяжко было?

— Тяжко, тётенька.

Ладо покачала головой.

— Вижу, ты даже умудрилась подержать его в руках.

— Мне… я… — только и проговорила Уна.

— Идём. — Ладо повернулась к большому иглу, сложенному из прозрачных ледяных блоков.

Уна подалась вперёд, но не смогла пошевелиться. Ладо взмахнула рукой, и невидимая сила поставила девочку на ноги.

— Возьми подснежник, понюхай его, — не оборачиваясь, сказала богиня.

Уна посмотрела вокруг себя. В изумрудной траве расцветали белоснежные цветы. Она наклонилась и сорвала один. Аромат цветка был таким сильным, что защекотал ноздри. Тело мгновенно наполнилось силой, она прохладной волной пробежала по рукам и ногам девочки.

Уна ахнула от удивления. На глазах навернулись слёзы.

Зелёная дорожка вела ко входу в ледяное жилище богини. Уна поспешила за женщиной и, оказавшись внутри, обнаружила ту же самую комнату, где была прежде.

Однако на этот раз комната показалась ей опустевшей. Потолок был всё так же оплетён вьющимися растениями, пол всё так же был устлан шелковистой травой, но какой-то мебели уже не было. Камин исчез. Большой круглый стол стоял на своём месте, но к нему сиротливо прижимался только один стул.

Двое слуг Ладо, шишковатые древообразные существа, доставали из посудного шкафа фарфоровые чашечки, легонько ударяли по ним длинными пальцами, и те уменьшались в размерах, становясь не больше напёрстка. И тогда слуги Ладо аккуратно складывали их в большую деревянную шкатулку.

Стул точно так же, как и в первый раз, отступил от стола, позволяя Уне сесть на него. Но она не решалась проходить в комнату. Древообразные существа остановились и посмотрели на неё.

— Не отвлекайтесь, — строго проговорила Ладо.

Она подняла руку, и длинная ветвь растения с неизвестным Уне плодом на конце потянулась к девочке.

Уна с опаской посмотрела на него.

— Ешь, не бойся. Это плод сытного дерева, — сказала Ладо, пребывая в некоторой задумчивости. — Одной дольки хватит на целые сутки.

— А я… — начала было Уна.

— Я же сказала, не бойся. Ешь!

Уна залезла на стул и сорвала плод с дерева. Она отделила от плода жёсткую жилистую кожуру, отломила красноватую дольку и положила в рот. Её лицо вытянулось от удивления.

Ладо с настороженностью глянула на неё:

— Вкусно?

Уна закивала и потянулась за другой долькой.

— Можно я возьму его с собой? — спросила она.

Ладо подошла и посмотрела ей в глаза. Она как будто пыталась что-то прочитать в них.

— Ты думаешь, что дойдёшь до конца?

Уна оторопела и перестала жевать.

— Но вы же сами сказали, что я смогла подержать его в руках. — Она с вызовом посмотрела на женщину. — Значит, смогу снова.

Ладо нервно усмехнулась:

— А ты стала бойкой.

Она отступила и посмотрела в сторону.

— Верните меня обратно. Мы должны убить Морока и забрать у него Амулет.

Ладо подняла брови:

— Убить Морока? Вот как! И как же ты собираешься это сделать?

— Не я. Грей. Он нашёл меч Тура.

Ладо сдвинула брови, но ничего не сказала.

— Помогите мне. — Уна сказала это с такой настойчивостью, что Ладо снова с удивлением посмотрела на неё.

Чувства богини пришли в смятение. Девочка и вправду сильно изменилась с того момента, как Ладо видела её в первый раз. Она не просто стала смелее и увереннее — теперь дыхание самой судьбы исходило от неё. При первой встрече ничего подобного Ладо в Уне не заметила. Как она могла так ошибиться? Неужели времена изменились настолько, что даже элуру было трудно понять, куда движется колесо судьбы?

Должна ли была Ладо подчиниться? Богиня прислушалась к своим чувствам. Она не могла различить будущее. Что-то пугающее проступало впереди.

Она помедлила. От её решения зависело многое.

— Я знаю, что вы можете помочь, — проговорила Уна, жадно глотая кусочки плода. — Вы добрая.

— Откуда тебе знать, какая я… — ответила Ладо.

Уна вытерла губы и с готовностью посмотрела на неё:

— Что я должна сделать?

Ладо засмеялась и покачала головой:

— Ты не остановишься, да?

— Ни за что! — совершенно серьёзно ответила девочка.

Ладо задумалась на какую-то секунду, потом снова глянула на Уну и несколько неуверенно проговорила:

— Иди за мной.

Она отодвинула стену и направилась по тоннелю, образованному переплетёнными стеблями растений.

Уна поспешила за ней.

Коридор освещался мягким светом, исходящим из цветочных бутонов, и оттого казалось, что он украшен праздничной иллюминацией. Они ступали по шелковистой траве, покрытой светящейся росой. В воздухе смешивались ароматы тысяч цветов. Уна на мгновение забыла обо всём на свете.

Ладо остановилась у куста с большими полупрозрачными стручками, покачивающимися на длинных стеблях. Горох в этих стручках был огромных размеров. И в каждом стручке было только по одной горошине.

— Это Покати-Горошек, — объяснила Ладо. — Он приведёт тебя туда, куда ты прикажешь.

— Даже к Моране?

Ладо изучала её своими мудрыми глазами.

— Верно, — ответила она не сразу.

— А какой брать? — спросила девочка.

— Каждый выбирает свой путь сам, — ответила богиня.

Уна оглядела пухлые стручки и сорвала один из них.

— Положи в карман. Откроешь только тогда, когда будет нужно, — сказала Ладо.

Уна повиновалась.

Они помолчали.

Ладо оглядела Уну с головы до ног, вздохнула и промолвила:

— Ты права, Морана отдаст всё на свете за Амулет. Однако не думай, что ты сможешь вести переговоры с ней.

Уна растерялась.

— А кто может?

— Я помогу тебе, — пообещала Ладо. — Если ты снова сможешь найти Амулет… — она остановилась. — Если вдруг это случится вновь… А это может случиться, так как ты уже обладала им какое-то, пусть и недолгое, время. Он запомнил тебя, поэтому есть шанс, что ты обретёшь его снова. Так вот, заполучив его, тотчас надень его на шею и не снимай. До тех пор пока Амулет на тебе, никто не может тебя убить.

— Я поняла, — кивнула Уна, внимая каждому слову.

— Теперь. Как только ты обретёшь Амулет, подуй на его кристалл. И я приду к тебе. Что бы ни происходило вокруг, где бы ты ни была, сделай это. Сможешь?

— Конечно!

— Я приду и помогу тебе немедленно, — пообещала Ладо и замолчала.

На её лбу образовалась складка.

Она помолчала какое-то время, потом сказала:

— Ты потеряешь больше, чем вернёшь.

Уна подняла на неё глаза.

— Я не могу иначе, — почти шёпотом ответила она.

— Это-то меня и беспокоит. — И богиня положила свою тёплую руку ей на макушку.

В этот же момент они оказались перед хрустальной дверью, обрамлённой плющом. Уна взялась за медную ручку.

— Иди! — сказала Ладо. — Помни о том, что я тебе сказала.

Уна бросилась к богине и крепко её обняла.

— Спасибо! Спасибо вам!

— Судьба посодействует тебе, но сильно на неё не надейся.

Уна открыла дверь и остановилась в тёмном проёме. Затем повернулась к Ладо и глянула ей прямо в глаза.

— Я знаю одно, — сказала она. — Любовь сильнее зла!

И шагнула в темноту.

Дверь за ней закрылась с мягким стуком.

Ладо постояла некоторое время перед дверью, размышляя о своём решении, потом тяжело вздохнула и побрела назад, чтобы продолжить сборы в дорогу.

4

Мало кто оставался в столь поздний час на работе. Но Стивен сидел в пустом офисе, маниакально барабаня пальцами по клавиатуре. На столе рядом с ним стояла чашка кофе, уже шестая за последнюю пару часов. На уши были надеты наушники, в которых играла зубодробительная музыка его молодости, которая не давала ему заснуть.

Стивен был настроен решительно. Он давно чувствовал себя стариком, время которого почти прошло, и искренне считал, что у него остался последний шанс повернуть свою судьбу в нужное русло.

Внутри него давно не было равновесия и спокойствия.

Он готов был работать по семнадцать, даже по двадцать часов в день, чтобы добиться своего. Иначе вся его жизнь могла рассыпаться как карточный домик, многолетние усилия, потраченные на достижение цели, обнулились бы, и здоровье было бы загублено.

Он был так сосредоточен, что даже не видел происходящего за окном. Город горел, в небесах творилось что-то невообразимое и никогда не виданное людьми, а он не мог оторваться от монитора.

Но чем больше он работал, тем хуже у него получалось. Он чувствовал это. И это выводило его из себя, гнев закипал в нём.

А с того момента, как Морана забрала его сердце и заменила его горящим углём, он стал бешеным, словно тигр, запертый в клетке. Его коллеги, знавшие его как бесконфликтного и вежливого сотрудника, вдруг ощутили его жёсткость.

После того как он повздорил с главой фирмы, а потом ещё схватил за кадык подшутившего над ним Стенли и вылил тому на голову его же чай, желающих смеяться над ним поубавилось. С ним стали ещё меньше общаться и шептались о его скором увольнении. И он прекрасно об этом знал.

Именно поэтому он учетверил свои усилия.

Но желаемого результата он не достигал. Он кожей ощущал, что садит темп, что делает больше ошибок, чем прежде. Но не мог и не желал останавливаться.

Стивен замер на секунду и с силой стал массировать глаза. Голова раскалывалась от усталости и боли. Он отхлебнул холодный кофе и полез в стол, чтобы найти нужную бумагу.

— Сколько ж тут мусора!

Он стал перебирать бумагу за бумагой и ясно видел, сколько бесполезного труда было потрачено на всю эту писанину. В порыве злости он стал мять ненавистные ему документы и выбрасывать их в урну один за другим.

Вдруг среди бумаг он нашёл фотографию. На ней был изображён он с пятилетней Уной на плечах. Стивен взял фотографию в руки и на секунду задумался.

— Что за ребёнок? — спросил он сам себя, напрягая память.

К своему удивлению, он совершенно не помнил, когда и при каких обстоятельствах было сделано это фото. Он перевернул его, надеясь найти памятную надпись на обороте. Но обратная сторона фотографии была чистой.

— Странно.

Если это был ребёнок кого-то из друзей или сотрудников, почему он не помнил, чей именно? И почему он стал хранить это фото у себя в столе? Он пригляделся к изображению. Оба в лыжных костюмах, весело смеются. У девочки от мороза порозовели щёки, а у него даже не было и намёка на чёрные круги под глазами.

— Надо меньше работать, — хмыкнул он и отправил фотографию в мусорное ведро вслед за остальными бесполезными бумагами.

Наконец он обнаружил нужный документ, но стоило ему повернуться к монитору, как здание хорошенько тряхнуло и свет испуганно заморгал.

— Что такое? — Он впервые отвлёкся от своих дел и, сообразив, что может потерять всю нужную информацию, бросился к компьютеру, чтобы сохранить файлы.

Но в ту же секунду свет погас совсем. Вместе с компьютером.

Стивен взревел.

— Нет! Нет! — Он сорвал с головы наушники и швырнул их об пол.

В здании включилось аварийное освещение.

— Да что ж ты будешь делать! — закричал отец Уны и только сейчас посмотрел в окно.

Его глаза расширились.

Он поднялся, прошёл через весь офис и глянул вниз на улицу. Весь квартал полыхал. Стивен нахмурился.

— Что происходит?

В этот момент в стекло со всего размаху влетел цмок и ударил в него клювом так, что тонкие трещины пошли по поверхности. Стивен в испуге отпрянул от окна.

Здание снова тряхнуло.

Стивен кинулся к компьютеру. Он попытался снова его включить, однако тот будто умер.

— Нет, нет! Только не это. Ты включишься! Включишься, я тебе говорю! — Он стал долбить по боковине монитора.

Тем не менее компьютер и не собирался подавать признаков жизни. Стивен ударил кулаком по столу.

— Да что ж ты!

Вдруг он краем глаза заметил, что за окном что-то промелькнуло. Он повернул голову и увидел огромную чёрную птицу, парящую напротив. На её спине сидел ужасного вида монстр, направляющий на него допотопный автомат.

Стивен инстинктивно распластался на полу. Монстр, хохоча, начал стрелять по окну. Раздался звон стекла.

— Ничего не понимаю. — Стивен отползал подальше, слыша, как в помещение врывается свистящий ветер вперемешку с ухающим смехом монстра.

Отец Уны, пригибаясь, побежал по направлению к лифту. Над его головой свистели пули, сбивая и разнося вдребезги предметы со столов и осыпая его осколками.

Кое-как он добрался до лифта. Но тот, конечно, не работал. Тогда Стивен рванул к лестнице и побежал по ней со своего двадцать шестого этажа вниз.

5

В это время Мэриэнн встречалась со своим будущим работодателем в дорогом ресторане на окраине Старого города. Господин Холдманн был немолод, но подтянут и энергичен. На его блестящей голове не было ни единой волосинки, как и на лице, за исключением седых, всегда сдвинутых бровей.

Он взял огромной рукой бутылку и разлил по бокалам дорогое красное вино.

— Я немного старомоден, — проговорил он чётким, твёрдым голосом. — Я не люблю все эти танцы с бубнами вокруг костров корпоративной этики. Разговоры о том, что все мы братья, навевают на меня тоску. Это всё дешёвые трюки. Я честнее всех этих придурков, что стараются понравиться публике. — Его голос отдавал металлом. — Мы частная и непубличная компания. Ею владею я. И никто другой. Я устанавливаю правила. И никто другой. Поэтому меня мало волнует, если мои правила кому-то не нравятся. Это понятно?

Он сделал небольшой глоток из бокала и упёр в Мэриэнн холодный неподвижный взгляд. Она его выдержала.

Холдманн продолжил:

— Для меня люди — это инструмент. Если инструмент вышел из строя, сломался или просто мне не нравится, я беру или покупаю другой.

— О! Я ощущаю свою ценность как никогда, — засмеялась Мэриэнн.

— Я просто прямолинеен, как танк. И эффективен тоже. Пейте.

— То есть слова «нет» для вас не существует? — спросила Мэриэнн, не шелохнувшись.

— Отчего ж? Бывает. Это хорошее вино. Пейте.

— Как часто вы слышали «нет» за последний год? — Мэриэнн взяла вместо вина бокал с водой.

Холдманн ухмыльнулся:

— Скажем прямо, нечасто. Вы правы, я не люблю, когда мне перечат.

— Ну а те, кто перечит, конечно же, потом об этом сильно жалеют. Не так ли? — Мэриэнн холодно посмотрела на него.

— Никто не хочет, чтобы я становился их врагом, — с расстановкой проговорил он. — Это опасно.

Мэриэнн усмехнулась:

— Стул под вами, случайно, не светится? Мне кажется, вам зацеловали зад до блеска.

Холдманн посуровел:

— Ты знаешь, дорогуша, таких, как ты, я тоже повидал.

— Я никогда не была «дорогушей» ни для кого. Я привыкла играть на равных, — отрезала Мэриэнн и поставила стакан с водой на накрахмаленную скатерть.

— Это иллюзия, моя дорогая. Правила, как я уже сказал, устанавливаю здесь я. Итак, ты хочешь работать в компании своей мечты? — Он снова упёр в неё жёсткий взгляд. — В компании, где исполняются мечты. Где мы все как одна большая семья.

— Это в каком это смысле? — подняла брови Мэриэнн.

— Во всех, — многозначительно ответил Холдманн.

— Вот как.

— Именно так. Зато никто пока ещё не жаловался. Не пожалеешь и ты. — Он окинул её взглядом. — Я вижу, у тебя большое будущее в нашей компании.

— Мне нужно только забыть слово «нет»? Правильно?

— Логично. Не правда ли? Ты молодая, энергичная, не обременена семьёй и другими глупыми условностями.

— Вроде самоуважения?

Холдманн подался вперёд:

— Что ты хочешь от жизни? Будь откровенна со мной.

Мэриэнн рассмеялась.

— Хочешь, я отвечу за тебя? — Холдманн прищурился. — Ты хочешь доказать, чего ты стоишь на самом деле. Так?

Мэриэнн сомкнула губы так, что они побелели, и с ненавистью посмотрела на него.

— Я ведь прав? Прав. — Он засмеялся. — Я всегда прав. Видишь?

Мэриэнн захотелось взять бокал и выплеснуть ему в лицо его дорогое вино. Но она сдержалась.

— Это нормально, — продолжал Холдманн. — Ты просто пока не привыкла к тому, что я всегда прав. Но вернёмся к тебе. Ты хочешь доказать…

— Я никому ничего не хочу доказывать, — перебила его Мэриэнн.

— Спокойно, — остановил её он. — Твоя реакция нормальна. Так многие сперва реагируют. Не всем нравится, что их можно прочитать как книгу. Главное не это.

— А что?

— Ты можешь это сделать. Ты способная. Я знаю. Я вижу это. — Он тонко улыбнулся и добавил: — Но не в одиночку.

— Вы так думаете?

— Человек в одиночку не способен ни на что. Бывают исключения, конечно… — Он ухмыльнулся. — Но как правило… Так вот, тебе нужна помощь. А я тот, кто может помочь. Потому что я тот, кто способен делать то, что невозможно для других.

— Прямо так?

— Именно так! — Он распрямил плечи и посмотрел на неё немного свысока. — Именно поэтому таких, как я, называют вершителями судеб.

Вдруг потолок рядом с их столиком рухнул, и из образовавшейся дыры высунулась морда пуффина. Чудовище просунуло мохнатую лапу в пролом и схватило Холдманна. Он даже не успел закричать, как оказался в пасти монстра.

Посетители ресторана повскакивали со своих мест и в ужасе бросились к выходу. Снаружи раздался взрыв, туша пуффина рухнула, поражённая выстрелом из гранатомёта, и, проломив стену ресторана, распласталась перед Мэриэнн.

Сзади раздались голоса военных:

— Без паники! Без паники! Выходим организованно. Вас доставят в безопасное место.

Мэриэнн не могла оторвать взгляда от чудовища, изо рта которого до сих пор торчали ноги Холдманна. Словно в забытьи, она поднялась со стула и попятилась к выходу. Она натолкнулась на кого-то. Это был солдат.

Он схватил её за плечи и сильно тряхнул, приводя в чувство:

— С вами всё нормально? Слышите меня?

Она закивала.

— Следуйте за всеми. — Он подтолкнул её к выходу.

Мэриэнн повиновалась.

6

Уна оказалась в огромном подземном коридоре со сводчатым потолком, теряющимся во мраке. Ладо отправила её вместо Старого города в Тёмный Мир. Случайно ли?

Здесь было суше, чем в тоннелях, по которым ей пришлось блуждать после кладбищенской ярмарки. Воздух был спёртым, тяжёлым. Но зато здесь было тихо. Настолько тихо, что Уна слышала своё дыхание. Это немного успокоило её, страх, охвативший в первые секунды пребывания здесь, отступил. Даже темнота не казалась такой пугающей.

Она полезла в карман и достала светящийся стручок с Покати-Горошком. Осторожно раскрыв его, аккуратно извлекла своего проводника. Он тут же проснулся и посмотрел на неё голубыми, совсем детскими глазками.

— Какой ты милый! — не смогла сдержать улыбки Уна.

Покати-Горошек широко улыбнулся в ответ.

— Пусти меня! Пусти меня! — звонким голосом потребовал он.

Девочка дала ему спрыгнуть с ладошки, и он заскакал на одном месте, заливаясь радостным смехом.

— Куда идём? Куда идём?

Уна посмотрела по сторонам.

— Веди меня к Мороку, — приказала было она. — Нет, постой! А вдруг Амулет ещё не у него?

Покати-Горошек ждал её решения.

Уна задумалась. Ладо сказала, что Покати-Горошек может привести её, куда она прикажет. Нужно только было выбрать правильное направление.

— Веди меня к Пусту. Нет, к Моране! Ой! Нет. Стой!

Уна нахмурилась. Она никак не могла сообразить, куда ей идти.

— К Мороку или Моране? — спрашивала она сама себя. — Или всё-таки к Пусту?

Она чувствовала, что ответ где-то рядом. Покати-Горошек терпеливо её ждал, подпрыгивая на месте. Его большие глаза внимательно следили за ней. Но ответ не приходил. Уна совсем растерялась. Она беспомощно топталась, глядя то вперёд, то назад, и морщила лоб.

— Знаешь что? Веди меня к Амулету. Так будет надёжнее, — приказала она, и мурашки пробежали по её коже, как будто подтверждали правильность её решения. — Да! Именно! Веди меня к Амулету!

Покати-Горошек перестал прыгать и покатился по каменной кладке тоннеля.

— За мной! За мной! — Его голосок эхом разносился по подземельям.

Уна поспешила за ним.

Её проводник, словно маленький фонарик, освещал небольшой участок вокруг себя, и Уна хоть немного могла видеть, где они идут. Она старалась держаться к нему ближе — так ей было не настолько жутко. Она хорошо помнила свои странствия по катакомбам в прошлый раз и ни за что не хотела заново встретиться с ужасающими обитателями Тёмного Мира.

Она осторожно переступала лужи и куски ржавого железа, всё время попадавшиеся на пути. Звук её шагов усиливался в полной тишине, и она порой вздрагивала, когда наступала на какую-нибудь металлическую штуковину, издававшую оглушительный лязг, моментально разносившийся по тоннелю.

Вскорости проход сузился, Покати-Горошек свернул в одно из ответвлений и покатился вниз.

Уна нахмурилась:

— Мы правильно идём?

— За мной! За мной! — беззаботно отвечал Покати-Горошек.

Уна повиновалась.

Они попали в бетонный коридор, где пришлось пробираться через завалы мусора, мимо поваленных металлических бочек и перевёрнутых вагонеток. Перелезая через искорёженные железные балки, Уна поцарапала ногу. Потом разорвала юбку, зацепившись за ржавую кудрявую проволоку, которую долго не могла отцепить от себя. Потом они вышли к вонючему водопаду — его пришлось обходить по узкой кромке, с которой она чуть не свалилась.

Но пока здесь было всё так же тихо и спокойно. Большинство обитателей Тёмного Мира принимали участие в битве наверху, в этой части катакомб никого не было. А может, они просто шли по необитаемой части подземелий. Сложно было сказать.

Как бы то ни было, Уну очень беспокоило, что они постоянно спускаются вниз, в то время как, по её представлениям, должны были подниматься вверх. Она несколько раз спрашивала своего провожатого, правильно ли он её ведёт, но он неизменно отвечал: «За мной! За мной!»

«Почему Ладо отправила меня сюда? — недоумевала Уна. — Это ведь неправильно. Совсем неправильно».

Она снова остановилась в сомнениях.

— Стой!

Покати-Горошек запрыгал на месте, глядя на неё невинными глазами.

— Наверное, мы всё-таки идём не туда. Амулет должен быть у Морока. Надо идти к нему, — рассудила она. — Веди меня к Мороку!

Покати-Горошек тут же изменил направление и покатился обратно.

— Стой! — снова приказала девочка.

Покати-Горошек повиновался. Уна неуверенно посмотрела назад.

— Я ничего не понимаю, — посетовала она.

Её начала охватывать паника. Она не понимала, правильный ли сделала выбор. И, вновь обратившись к Покати-Горошку, велела:

— Веди меня к Амулету!

Покати-Горошек весело подпрыгнул и покатился — туда, куда они шли изначально.

— За мной! За мной!

Уна сжала кулаки и закричала от растерянности и негодования:

— Стой! Погоди!

Покати-Горошек вновь остановился. Он запрыгал на месте, обиженно моргая. Уна постаралась успокоиться. Она очень плохо соображала. Мысли её путались.

— Может быть, Амулет уже у Мораны? — спросила она сама себя и решила проверить свою догадку. — Покати-Горошек! Веди меня к Моране!

Её проводник подпрыгнул на месте и продолжил катиться в первоначальном направлении.

— Значит, мы всё-таки идём к Моране? — озадачилась Уна и похолодела от этой мысли.

Ведь если Амулет уже у неё, она ничего не сможет сделать. Будет поздно. Но отступать она бы ни за что не стала.

— Куда идём? Куда идём? — вопрошал Покати-Горошек.

— За Амулетом! — твёрдо сказала Уна и поспешила за своим проводником.

7

Тучи, зависшие над Старым городом, разразились беспощадным ливнем. Потоки воды хлестали с небес, делая битву ещё более невыносимой.

Грей выбежал на устланную трупами Центральную площадь, где Морок и его армия отбивались от редеющих воинов чуди. Чудины, хоть и гибли десятками, всё так же неистово атаковали тёмные силы с земли и воздуха. Бывший хозяин Грея яростно орудовал щупальцами, отбрасывая нападавших на него чудинов и пронзая их иглами, которые он градом испускал из своей гривы.

Младший сын Фрегора, Герион, единственный из принцев, оставшийся в живых, ловко перепрыгивал через бьющие, как хлысты, щупальца властелина Тёмного Мира. Морок нещадно хлестал ими, легко разрубая острыми концами храбрецов, осмелившихся подойти слишком близко, но Герион умело уходил от ударов.

Он сумел приблизиться к Мороку и, выбрав удачный момент, рубанул мечом по одному из четырёх щупалец. Сизая кровь брызнула фонтаном из раны. Морок взвыл и хлестнул Гериона другим щупальцем, отшвырнув юношу на полсотни метров.

Многократно перевернувшись в воздухе, Герион упал на землю, сбив с ног спешащего к месту схватки Грея. Принц вскочил на ноги и с удивлением посмотрел на мальчика.

— Беги домой! — приказал он ему, но, увидев в руке Грея меч легендарного чудина, оторопел.

Грей поднялся, мельком глянул на венец из лебединых перьев на голове принца, однако ответить не успел — на них накинулись волоты и хобзеды, и им пришлось отбивать атаку.

— Амулет всё ещё у него? — прокричал Грей, отражая удар меча волота и уходя под землю, чтобы выпрыгнуть позади монстра.

— Что? — Герион едва мог расслышать голос мальчика среди звона металла и шума дождя. — Зачем тебе?

Подлетевший на попугае Таракан спикировал на голову ближайшего к ним волота и вонзил иглу Морока ему в нос. Волот повалился на землю.

Таракан ответил за Грея:

— Надо!

В тот же миг в него полетела ядовитая слюна гличера. Таракан отпрыгнул и, выставив иглу Морока вперёд, крикнул чудовищу:

— Ну, иди сюда, моя радость! Сейчас ты узнаешь, кто тут настоящий зверь!

Следующий плевок чуть было не попал в цель, но Таракан успел спрятаться в шлеме, спавшем с убитого чудина.

Принц перехватил меч как копьё и метнул его в гличера, проткнув его насквозь. Тут же подхватил с земли топор и мастерски отбил удар атакующего его волота. Волот был чуть ли не в два раза выше, но Гериона это ничуть не пугало. Он лихо отражал удары хелиона, высоко подпрыгивая в воздухе, когда тот пытался отрубить ему ноги.

Грей поспешил на помощь, но волот был очень силён и ловко отражал удары обоих. Тогда Таракан спрыгнул с Васи ему на морду и стал бегать вокруг глаз. Волот замешкался, и Грей с Герионом нанесли ему два смертельных удара. Тот пал навзничь. За ним следом в мир иной отправились два хобзеда и несколько злыдней.

Молодой принц посмотрел на мальчика, переводя дух и явно собираясь что-то сказать.

Грей опередил его:

— Сможешь добросить меня на щите до Морока? Я не умею им управлять.

Герион не успел удивиться. Моголь с волотом на загривке атаковал их с воздуха. Грей ушёл в землю, и очень удачно. Дюжина острых перьев из крыльев моголя тотчас утыкала землю в том месте, где он только что стоял.

Сам принц упал на спину, уходя от удара кривого меча.

— Берегись! — закричал он Грею, выпрыгнувшему из земли.

Прямо на мальчика летел другой моголь. Грей снова нырнул в землю. Герион вскочил на ноги и запустил топор в волота, но промахнулся. Моголь же, воспользовавшись уязвимостью оставшегося без оружия принца, крылом вновь опрокинул его на землю. Ухмыляющийся волот спрыгнул с его спины, чтобы добить упрямого чудина, но не сделал и пары шагов, как подлетевший сзади Грей в прыжке снёс ему голову.

На Гериона упал обезглавленный труп. Принц брезгливо сбросил его с себя.

Тем не менее радоваться было рано. Первый моголь уже успел развернуться и пикировал на них на всей скорости, выставив смертоносный клюв вперёд. Грей и принц едва успели отпрыгнуть.

Таракан направил Васю вслед за моголем и вскочил на загривок монстра, управляющего птицей. За секунду могучий волот был повержен и камнем полетел вниз. Довольный Таракан, подхваченный Васей, благополучно приземлился на труп побеждённого им врага. Грей радостно закричал, потрясая мечом.

И тут моголь, поднявшийся вертикально вверх, сбросил на них сноп острых, как бритвы, перьев.

— Полундра! — крикнул Таракан.

Грей ускользнул в землю.

Герион резво схватил свой щит и укрылся под ним.

Таракан юркнул в груду мёртвых тел.

Град перьев обрушился на них и утыкал всё вокруг.

Моголь улетел. Грей выскочил из земли и, улыбаясь, посмотрел вслед удаляющейся птице. Герион смахнул капли дождя с лица и шмыгнул носом.

— Вася! — раздался позади них жалобный голос Таракана.

Они обернулись. Таракан рыдал над тельцем попугая, пригвождённого к земле пером моголя.

— Вася! Ты самый храбрый воин! — повторял Таракан, поглаживая тонкой лапкой голову птицы.

Грей хотел подойти и утешить друга, но тут раздался стрекочущий звук приближающихся вертолётов. Четвёрка боевых машин показалась из-за столбов дыма. Свистящий звук выпущенных ракет рассёк воздух.

— Наши! — обрадовался Грей.

Мощные взрывы взметнулись испепеляющим огнём на площади, запруженной армиями Морока. Вороний грай разнёсся над городом. С прилегающих улиц на площадь выехали танки, сопровождаемые пехотой.

Шквал огня обрушился на нелюдей.

— Так им! — злорадно буркнул Таракан.

Взрывы вспахали землю совсем недалеко от них.

— В укрытие! — скомандовал Герион.

Но они не успели. Следующий взрыв разметал их в стороны, завалив трупами.

Таракан, которого снесло взрывной волной за несколько десятков метров, забрался в гущу мёртвых тел и сжался в комок от страха.

Гериона контузило, он лежал без сознания, придавленный телами убитых. Грей, точно так же заваленный трупами, поднял голову. В ушах у него звенело. Он ничего не слышал, кроме этого ужасного звука. Но он хотя бы мог видеть.

Армия людей наступала, подвергаясь беспрерывным атакам с воздуха. Тысячи цмоков, моголей и ворон обрушились на солдат, идущих между танков. Те в свою очередь поливали их автоматными очередями.

Грей глянул в другую сторону. Морок, казалось, застыл на месте.

«Неужели убит?» — пронеслось в голове мальчика.

Внезапно стрельба прекратилась.

Пропеллеры вертолётов остановились, и несущие смерть машины рухнули вниз, взрываясь и разлетаясь на куски. Танки застыли на месте, а автоматы и винтовки пехоты вдруг разом заклинило, и они не произвели больше ни единого выстрела.

Ужасающая тишина опустилась на город.

Только дождь не прекращал шуметь.

Морок удовлетворённо хрюкнул и резко крутанул оправу Амулета острым когтем. Молния рассекла небо, осветив голубым светом несчастный Мидбург.

Солдаты, оставшиеся без оружия, испуганно переглядывались между собой.

Поднялся жуткий вой. Тысячи и тысячи нелюдей поднялись с земли и пошли в атаку, сметая людей, словно цунами. Морок двинулся вслед за ними.

Грей стал шарить вокруг, пытаясь нащупать меч. Его голова гудела, в глазах двоилось. Он никак не мог сосредоточиться.

— Меч! Где мой меч? — бормотал он, пытаясь сбросить с себя груз мёртвых тел.

Но он был слишком слаб. Мимо него с диким рёвом проносились монстры. Многочисленные крики, наполненные отчаянием и предсмертным ужасом, заполнили площадь, но вскоре стали стихать, сменяясь довольным рычанием рвавших мясо нелюдей.

Грей тихо заскулил, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой.

Глава 4

1

Громада змея возвышалась над Рысем. Их взгляды были упёрты друг в друга. Оба угрожающе рычали. Совсем не маленький Рысь казался крохотным по сравнению с монстром, но он был готов к бою, чего бы это ему ни стоило.

Вода вокруг них кипела от напряжения.

Стены ущелья вибрировали, камни сыпались в реку.

Рысь понимал, что сейчас решается его судьба. Это момент истины. Последняя битва. После неё всё или ничего.

Эта обречённость, как ни странно, успокоила его.

«Как сказал Палангар? — подумал он. — Не умереть, а как умереть! В этом „как“ и заключается весь смысл моей жизни. Что это значит? Да всё просто. Мне нужно умереть достойно. Достойно! Это значит жить без страха и принять смерть без страха. Ведь именно страх мне мешал до сих пор. Отравлял всю мою жизнь. Я шёл к своей цели столько лет и не мог дойти. И не дошёл бы никогда. Потому что страх не давал мне двигаться вперёд, отнимал силы, отравлял всё вокруг. Вот он стоит передо мной и пытается остановить меня. Такой огромный, непобедимый. Но страх не всесилен. Мне нужно просто сделать этот выбор. Только и всего. Я ведь знал, что мне предстоит это сделать. Я ведь шёл к этому. А раз так, то и нет никакого смысла беспокоиться».

И он расслабился.

А как только напряжение спало, он вдруг отчётливо понял одну простую вещь. Нет никакого ужасного змея. Чудовища, что терзало его все эти годы, не существует. Это было настолько очевидно, что самому стало смешно.

Рысь посмотрел в глаза противника, огромного ужасного монстра, и спокойно проговорил:

— А ведь ты прав!

— Наконец-то ты признал это, — оскалился змей.

— Ты прав в том, что ты — это я сам. Всё верно. — Его голос впервые звучал совершенно невозмутимо.

Из ноздрей чудовища валил дым, глаза были налиты кровью.

Рысь продолжил:

— Я разговариваю сам с собой. А потому мне нечего бояться. Ведь так? За все эти годы ты ничего со мной не сделал, не сделаешь и сейчас.

Он выдержал паузу. Его противник не понимал, к чему он клонит, и озадаченно слушал.

— Потому что ты — это я сам, — проговорил Рысь. — Ты просто мой страх. Только и всего.

— Постой, постой, — рассмеялся змей. — Не всё так просто.