Бесплатный фрагмент - Алиса и смартфон

Алиса и смартфон

Oh, I don’t know why she’s leaving,

Or where she’s gonna go,

I guess she’s got her reasons,

But I just don’t want to know,

«Cos for twenty-four years

I’ve been living next door to Alice.

Alice, who the fuck is Alice?

Twenty-four years just waiting for a chance,

To tell her how I’m feeling, maybe get a second glance,

Now I’ve got to get used to not living next door to Alice…

Alice, who the fuck is Alice?

Smokie

Пролог

Вам когда-нибудь представлялось, что было бы, родись вы не сейчас и не здесь? Например, в другой семье, более богатой? В другой стране, более благоустроенной? В другую эпоху, более совпадающую с вашим полученным из книжек и фильмов мироощущением? Наконец, в другом теле, более соответствующем вашему представлению об идеальном теле? Конечно представлялось, не врите себе. Такие фантазии, наверное, хоть раз приходят в голову каждому человеку на протяжении всей его жизни. Вот ребенка наказала мать, и он, надувшись от огорчения и размазывая по покрасневшим щекам горькие слезы обиды, думает: «Вот бы у меня были другие родители, более справедливые и любящие». А вот серый во всех смыслах человечек, придя с работы уставший, получивший взбучку от самодура-начальника, потолкавшийся в вагоне метро в час пик среди таких же уставших и обиженных серых человечков, поедая за ужином выделенную ему женой миску третьеводнишней похлебки, которую дети уже есть отказываются, а вылить ее в унитаз неэкономно, представляет себе: «Вот бы я был богат и успешен, забил бы на эту гребаную работу, но перед этим вызвал бы к себе… нет, зашел бы в open space и прилюдно, грубо отругал бы своего когда-то начальника за его непроходимую тупость и вопиющую некомпетентность. А потом сел бы в поданный прямо к подъезду личным водителем роллс-ройс и поехал бы в свою загородную резиденцию, где меня будет ждать красавица жена, и экономка вместе с поваром и официантом будут накрывать роскошный стол…» А вот уже немолодая и, как и в своей молодости, не очень красивая женщина, поворачивая к зеркалу в спальне то одну, то другую целлюлитную ягодицу, приподнимая в ладонях висящие груди, думает: «Эх, вот бы здесь убрать, здесь подтянуть, здесь можно немного и подкачать, потом все сверху покрыть загаром, да не из солярия, а мальдивским, и я очень даже ничего! Уж на такую-то точно повелся бы начальник нашего департамента, спортивный красавец Валерий Геннадьевич, да что там, просто Валера…» А вот морозным зимним вечером, где-то в кировской деревеньке, обычный мужичок вышел покурить перед сном на порог своего дома, втянул и выпустил в ясное звездное небо струю сигаретного дыма, да и задумался: «Что ж, бля, так холодно? Газ уже который год обещают подвести, да все хуй, а электричество пиздец какое дорогое, а дрова заебешься запасать… Вот были б тут у нас тропики! Сидишь себе под пальмой, только веточкой от комаров отмахиваешься, а то в доме слишком душно, да и от жены немного отдохнуть… А вдалеке слышна веселая ритмичная музыка…» И мечтает так мужичок ровно до того времени, как из дома раздастся крик жены: «Коля, твою мать, опять дверь не прикрыл! Дом застудишь! Ну-ка быстро зашел!» Еще две лихорадочные затяжки, и Коля, поеживаясь, заходит обратно в дом…

Всех посещают такие мысли, потому что нас хоть что-то да не устраивает в нашей текущей жизни. А вот дальше люди ведут себя по-разному. Самые беспокойные и горячие начинают строить и реализовывать планы по переустройству своей жизни в соответствии с их представлением о жизни лучшей до тех пор, пока либо в эти планы не вмешается Провидение, не оставив от них камня на камне, либо пока сами люди не поймут всю иллюзорность своих представлений, либо пока не сдохнут на пути к недостижимому. Слабые тут же сдаются и впадают в еще большее отчаяние, потому что к осознанию недовольства своей жизнью добавляется чувство собственной ничтожности и неспособности хоть что-то изменить. Наиболее здравомыслящие, и таких, к счастью, большинство, рассуждают примерно так: «Надо жить здесь и сейчас, а не витать в облаках. Синица, журавль, вся эта хуйня… Если ставить перед собой четкие цели, то проще будет их достичь. И вообще — некогда мне тут мечтать, надо работать и зарабатывать бабло. И пока мечтатели будут подрачивать на свои фантазии, я буду наслаждаться каждым прожитым днем». Все так. И каждый волен сам для себя решать, в чем больше смысла и смелости: проживать день за днем, гарантированно имея на свой бутерброд с колбасой, маслом или икрой; или мечтать попробовать какой-то диковинный фрукт, пусть даже на вкус он окажется редкой гадостью? Но вот от чего точно никто — ни реалист, ни слабак, ни мечтатель — не откажется, так это от счастливой возможности мгновенно устранить то, что в жизни не устраивает, и получить то, что хотелось бы получить. Причем бесплатно. Ну или за символическую плату. Но уж во всяком случае без особых усилий и видимого риска. Реалист называет такую возможность халявой, мечтатель — магией, слабак — «В чем наебка?». И каждый ведь в итоге согласится! Потому что каждый понимает: это — шанс, скорее всего единственный в жизни, и упустить его было бы негуманно по отношению к себе же. А кто этого не понимает — те нам не интересны.

Глава 1

Алиса с детства была мечтательницей, такой и оставалась к своим двадцати с небольшим годам. Не то чтобы ей так сильно чего-то недоставало или что-то мешало в жизни, наоборот: обеспеченные родители, большая семейная квартира в престижном районе столицы, наконец-то закончилась основная учеба в Универе, оставалось только написать и защитить диплом — и вот она, свобода! Никаких больше пар, сессий, занудных преподов и дурацких одногруппников! Высокие кованые ворота ограды корпуса гуманитарных факультетов Универа представлялись ей золотыми вратами в новую интересную жизнь. Чем она будет заниматься в этой новой интересной жизни, Алиса еще не знала, но это было и неважно: любые перемены, по ее мнению, должны были вести к лучшему. Даже четкого образа того лучшего, о чем можно было бы мечтать, у Алисы не было, так, общие черты: наконец самостоятельная жизнь, отдельно от родителей и младшей сестры, в уже купленной для нее отцом квартире (подарок на окончание Универа), любящий и любимый муж (нечто среднее между Антонио Бандерасом, Дэниелом Крейгом и Джудом Лоу), дети (двое ангелочков, но их образы для Алисы вообще были пока что в тумане, одно лишь она знала точно — они будут милыми и послушными, да и вообще, с детьми можно было подождать какое-то время). Кстати, о времени — оно в лучшем будущем Алисы тоже было занято только прекрасным и полезным: сон до обеда, чтение книг и путешествия по разным красивым местам, как только будет для этого возможность, но не реже чем раз в месяц. В общем, обычные мечты для молодой столичной девушки из хорошей семьи.

При этом Алиса была активной мечтательницей. Она уже обдумала цвет штор в спальне своей новой квартиры, присмотрела в фирменном магазине итальянского фарфора миленький сервиз для семейных завтраков, обедов и ужинов, подобрала для своего будущего мужа любимый цвет рубашки (любимый для самой Алисы, не для мужа ведь) и такой же любимый парфюм. Про то, как обеспечить прекрасное времяпрепровождение, Алиса вообще не думала: пусть этим озаботится будущий муж, на то он и любимый, в конце концов.

В целом, картина будущей счастливой жизни складывалась достаточно полной. Загвоздка была лишь в одном — никого на роль будущего мужа на примете у Алисы не было. Нет, Алиса была весьма привлекательной девушкой, ухоженной и воспитанной. Мама Алисы часто баловала ее подарками в виде совместных походов по бутикам известных брендов, поэтому Алиса всегда одевалась стильно и модно. Не слыла Алиса и необщительной, хоть она и не любила шумные клубы и большие компании, но никогда не отказывалась посидеть с подругами в модном кафе или сходить с ними же на какую-нибудь прогрессивную выставку. С Алисой часто пытались познакомиться молодые люди: и на выставках, и в Универе. С одним она некоторое время дружила на втором курсе, так, ничего особенного, просто ходили пару раз на прогулки по центру, даже не поцеловались ни разу. Приятный такой парень, но нерешительный, а сама проявлять инициативу Алиса стеснялась. Ну, так все и заглохло, толком не начавшись. После второго курса Алиса почему-то почувствовала резкое отвращение не только к своим однокурсникам, но и ко всем парням из Универа (если уж быть совсем честным, то и ко всему Универу в целом), так что даже никаких попыток завязать романтические отношения у нее не возникало. И вот, как итог, Универ Алиса заканчивала девственницей.

При этом была у Алисы одна тайная страсть, ну так, даже не страсть, а увлечение, которое она скрывала и от своих подруг, и от мамы, и от вредины-сестрицы. Алиса проводила много времени на сайтах знакомств, общаясь там, часто весьма откровенно, с разными мужчинами. В своей анкете Алиса скрывала свое настоящее имя, немного добавляла себе в возрасте, фотографии выбирала такие, чтобы ее не сразу могли опознать случайно оказавшиеся там же потенциально знакомые ей люди: в больших солнцезащитных очках, вполоборота, издалека, на фоне какой-нибудь известной достопримечательности, спиной к заходящему солнцу… Но даже такие неконкретные фотографии вызывали у мужской (да и не только) половины сайта бешеный интерес и привлекали к ее анкете огромное количество посетителей. Первое время Алисе нравилось такое внимание, но скоро она поняла, что практически все пишут об одном и том же: «Привет!», «Как дела?», «Чем занимаешься?», «Ты красивай!», «Сколько за ночь?», «Хочиш ибацца?». Алиса была уверена, что подобные сообщения рассылаются сразу всем попавшим в поле зрения девушкам, поэтому вскоре перестала на них реагировать. Так же, как и перестала открывать вложенные в сообщения файлы: из присланных ей фото мужских гениталий можно было бы составить анатомический атлас, посвященный всем возможным формам и размерам этой части тела.

Но бывали, хоть и очень редко, исключения, ради которых Алиса не удаляла навсегда свою анкету. Чаще всего интересные собеседники попадались среди женатых дяденек средних лет, которые даже не искали интрижки на стороне (свой досуг они предпочитали разнообразить с профессионалками), а просто ностальгировали по тем далеким временам, когда девки им давали за интеллектуальные беседы о литературе и кино или просто за разговоры по душам. Такие дяденьки были весьма обходительны и тактичны в разговоре, не позволяли себе грубости, да и просто были интересными собеседниками. Иногда эти дяденьки приглашали Алису на встречи, и вот тут надо было соблюдать осторожность и не нарваться на маньяка: встречаться только днем, в людном месте, ничего им не обещать и никому не верить. Соблазнить деньгами Алису было невозможно: она не испытывала в них недостатка, но и от угощения в приличном заведении Алиса не отказывалась. Обычно Алиса сама предлагала поделить счет, но, как правило, ее кавалер отказывался от этого предложения и брал все расходы на себя. В основном после первой такой встречи галантные кавалеры сворачивали общение, понимая, что ничего быстрого и легкого им с этой девушкой не обломится, а мутить что-то серьезное — кому оно надо? Для тех же, кто намеревался продолжить с Алисой общение, существовало два пути: либо не выходить за пределы онлайна, либо продолжать такие же ни к чему не обязывающие и ничего не гарантирующие встречи. Самые стойкие испарялись после второго свидания.

Зачем Алисе все это было нужно? Она была умной девушкой и понимала, что любимого мужа таким образом не встретит. Да и красавцами Антонио-Дэниелы-Джуды с сайтов знакомств выглядели только на украденных из интернета у настоящих красавцев фото, в жизни же разительно от каждого из них отличались. Да, Алисе льстило внимание огромного количества мужчин, но также оно ее и утомляло. На самом деле Алисе это помогало мечтать. Да и просто ей было скучно.

Вернувшись домой из Универа, Алиса собралась проверить последние сообщения в своей анкете. Ей всегда нравилось возвращаться домой, в этот уютный, как ракушка, ухоженный мирок, где не было, хотя бы внешне, никаких проблем, где все, ну или почти все, было предсказуемо и шло по отработанному за годы сценарию. Вот и сейчас все находились на своих местах и занимались своими обычными делами: из-за приоткрытой двери кабинета отца было слышно, как он по скайпу ведет переговоры со своими бизнес-партнерами, в гостиной мама смотрела свой любимый сериал. «Привет, мам». — «Как дела в Универе?» — «Все норм». — «Есть будешь?» — «Не, я поела». — «А сериал смотреть? Сегодня первая серия нового сезона». — «Может потом, хочу немного отдохнуть». — «Ну ок». Алиса прошла в свою комнату, которую делила с младшей сестрой. Сестра была дома, из-за чего настроение Алисы немного упало. Несмотря на кровные узы и небольшую разницу в возрасте, иногда казалось, что они с сестрой были из двух враждующих между собой африканских племен. Алиса не понимала причин этой вражды, ведь она считала, что всегда искренне любила младшую сестру и заботилась о ней. Сестра же на проявления ее заботы в последнее время реагировала крайне агрессивно, а в остальных случаях относилась к Алисе с показным пренебрежением. Несмотря на размеры их общей комнаты, им было невыносимо тесно находиться в ней вместе. Хотя так было бы, даже окажись они вдвоем в знаменитом в последнее время дворце под Геленджиком.

О том, насколько разные две сестры, можно было судить по двум половинам их общей комнаты. На половине Алисы всегда царил порядок: книжки аккуратно расставлены по полкам, отдельная полка для украшений в коробочках, отдельная для дисков (подруги подшучивали над Алисой, что она, как старпер, до сих пор не научилась читать электронные книги и слушать музыку онлайн). Вещи аккуратно убраны в шкаф. Косметика и все необходимые для наведения лоска причиндалы расставлены перед большим зеркалом. На рабочем столе — ничего лишнего (лампа, ноутбук, набор ручек и карандашей в специальном стакане). Половина же ее сестры напоминала рабочий угол революционера-террориста начала двадцатого века: хаотично разбросанные по столу, по кровати, по полу бумажки (листовки? прокламации?), сваленная в угол одежда, захламленный стол (какие-то провода — зачем ей провода? — тетрадки и учебники вперемешку). Довершал картину берлоги неформала и анархиста приклеенный на стену постер с изображением какого-то модного мудака рэпера с прической а-ля Чиполлино и татуировками по всей роже. Между двумя половинами комнаты проходила невидимая граница, которую тем не менее сестра Алисы частенько нарушала, в основном воруя у Алисы косметику. Когда Алиса зашла в комнату, сестра-анархистка лежала на своей кровати в непропорциональных для ее головы огромных наушниках и беззвучно чему-то подпевала.

— Привет, — поздоровалась с сестрой Алиса. Ответа не последовало, как и любой другой реакции на появление Алисы в комнате. Алиса подошла к сестре, сняла с одного уха наушник и уже громче повторила: — Привет!

— Не трогай меня! — взвилась ее сестра. — Я тебе сколько раз говорила, чтобы ты меня не трогала!

— Здороваться надо!

— Не учи меня! Кто ты такая, чтобы меня учить?!

— Вообще-то я твоя старшая сестра, чувырла…

— Да мне похуй на тебя, поняла?!

— Дать бы тебе по башке…

— Ну рискни!

— …да ведь сразу побежишь папочке жаловаться…

— Ответку получишь, поняла?

— Не зарывайся, э!

— Как же ты меня достала! Скорей бы ты уже свалила из моей комнаты!

— Вообще-то это и моя комната!

— Ненавижу тебя!

— Зато у меня будет своя квартира, как только ремонт в ней закончится, и фиг я тебя туда пущу, поняла? А ты останешься одна в своем свинарнике и совсем одичаешь. И кстати — больше моей косметикой пользоваться не будешь.

Сестра вскочила с кровати, сорвала с головы наушники и выбежала из комнаты.

— Папа, она мешает мне заниматься!..

«И в кого она такая? — подумала Алиса. — Маленькая была такой клевой, веселой, милой… А в последние годы как подменили. И как она может слушать такое говно? Да еще и так громко. Не боится, что от этих звуков мозги наружу вылетят? Хотя для того ей, наверное, и нужно два наушника, чтобы уравновесить давление в черепушке. А рот раскрывает, чтобы излишки давления все-таки наружу выходили. Обиделась, тоже мне… Ну и ладно, наконец-то побуду хоть немного одна…»

Алиса вынула смартфон и зашла на сайт знакомств. Под тысячу просмотров с прошлого посещения, больше двух сотен непрочитанных сообщений… Все, как обычно… Ничего нового. Алиса бегло пролистала список тех, кто заходил в последнее время на ее страницу, — внимание ни на ком не задержалось. «Тоска… — подумала Алиса. — Опять все одно и то же. Вот бы встретить кого-то необычного… Чтобы… даже не любовь, нет, а… чтобы понимал меня, мои мечты… А еще лучше, чтобы мечтать вместе… Эх… возможно ли это вообще?..»

«Привет! Любишь мечтать?» — всплыло на экране смартфона сообщение. От неожиданности Алиса даже вздрогнула. Сообщение пришло только что. От незнакомца. Ну и совпадение… Алиса открыла анкету незнакомца. «Так, посмотрим… Луис Светлов… Ну, бывают ники и похуже… Сорок лет… Староват, конечно, но на фото выглядит моложе… Скорее всего, фото старое, молодится… А зачем тогда указал свой реальный возраст?.. Семейное положение: не женат… Ну, это почти все так пишут… Рост, вес — почти эталонные… Фото… Ну, не красавец, но что-то привлекательное есть… Брюнет, немного седины в волосах… Неплохо… По крайней мере, не подкрашивает волосы, принимает свой возраст как есть… Не улыбается, но и не выглядит угрюмым… Взгляд… Пожалуй, слишком прямой, даже пронзительный… Как в душу смотрит… Наверное, откровенный человек… Итак, с первого раза отторжения не вызывает — ответить?»

«Привет! Думаю, все любят мечтать»

«Ошибаешься, далеко не все»

«А вы знакомы со всеми?»

«Скажем так — со многими (подмигивающий смайлик)»

«(удивленный смайлик)»

«Как тебя зовут?»

«Алиса» («Почему я сразу назвала ему свое настоящее имя? — подумала Алиса. — Как-то непроизвольно получилось»)

«А в твоей анкете указано другое имя»

«Это от скромности. А какое ваше настоящее имя?»

«Это и есть мое настоящее имя»

«Хм… Необычное»

«Согласен. Моя мама была испанкой, ее маленькой родители вывезли в Советский Союз во время гражданской войны в Испании. Потом она вышла здесь замуж и дала своему сыну такое имя, а фамилию взяла от мужа. Это если вкратце»

«Интересная история»

«У меня много таких»

«Не сомневаюсь»

«Хочешь послушать самые интересные?»

«Почему бы и нет?»

«У меня не получаются долгие переписки. Может, встретимся?»

«Вот так сразу?»

«А чего тянуть?»

«По-моему, вы меня недооцениваете»

«Не подумай ничего плохого, Алиса, я предлагаю просто посидеть, поболтать… Слово кабальеро! (улыбающийся смайлик)»

«Ну хорошо, поверю слову кабальеро (улыбающийся смайлик). Давайте встретимся»

«Сегодня не занята?»

«Нет, но… как-то это все слишком быстро для меня…»

«Ну раз не занята, предлагаю встретиться, скажем, через час»

«Где?»

«По традиции на Патриарших (смеющийся смайлик)»

«По какой такой традиции?»

«Не бери в голову. Значит, на Патриарших? Я там знаю один очень уютный ресторан… Сейчас скину адрес»

«Ок»

«Тогда до встречи, Алиса?»

«До встречи, кабальеро Луис (подмигивающий смайлик)»

«Все равно нечем заняться, — думала Алиса, поправляя макияж. — Не с сеструхой же собачиться. А сериал мама потом расскажет». Алиса сменила платье, надела любимое, не фривольное, но и не чопорное, вдела в уши любимые сережки, бросила в сумочку смартфон и уже на ходу, выбегая из квартиры, бросила матери: «Ма, я с подружками встречаюсь, буду часа через два-три». — «Не торопись, но и не задерживайся особо». — «Хорошо! Целую, ма!» И выбежала за дверь.

Алиса без труда нашла нужный адрес и подошла к двери с неприметной табличкой «Ресторан… Часы работы…» справа от нее. «Странно, — подумала она. — Столько раз проходила мимо этого места, а не обращала внимания, что тут есть ресторан. Наверное, недавно открылся». Алиса потянула на себя бронзовую ручку (над головой звякнул колокольчик) и зашла внутрь.

И сразу же поразилась контрасту. Из шумной и жаркой московской улицы в самом центре города она попала в какую-то восточную сказку: прохладный воздух, но не сухой, как от работающего кондиционера, а такой, какой бывает, наверное, в оазисе посреди раскаленной пустыни (где-то в глубине зала чуть слышно журчал фонтан), да еще и пропитанный ароматом неизвестных даже на Черемушкинском рынке специй. Приглушенный свет, источник которого был непонятен — казалось, стены и потолок светились изнутри янтарем. Помещение небольшое, мебель деревянная и с виду очень древняя, по стенам развешано старинное оружие в ножнах и какие-то экзотические музыкальные инструменты. К Алисе подошел официант восточной наружности, национальность которого тем не менее сложно было угадать, и даже не вопросительно, а утвердительно сказал ей: «Вас ожидают». После чего жестом пригласил пройти. Своего кабальеро Алиса заметила сразу, благо он был единственным посетителем ресторана. Заметив вошедшую Алису, он приподнялся.

— Спасибо, что не опоздала, — улыбнулся он ей и мягко пожал ее руку.

— Я не люблю опаздывать, — Алисе понравился этот жест, она не любила, когда на первом свидании к ней лезли целоваться, или когда, наоборот, не знали, куда деть руки.

— Прошу, располагайся.

— Спасибо. Я впервые здесь. Они недавно открылись?

— Можно сказать и так. Хотя хозяина этого заведения я знаю не меньше тысячи лет, наверное, — улыбнулся Луис.

— А кто хозяин?

— Один ливанец («Вон оно что, теперь понятно, какой они тут национальности», — подумала Алиса).

— Здесь очень мило.

Теперь можно было рассмотреть собеседника. Полное совпадение внешности с фото («первый плюс»), рост высокий, телосложение нормальное («не наврал, второй плюс»), одет в темно-серый костюм и рубашку цвета благородного красного вина, без галстука, но из кармана пиджака выглядывает край платка такого же цвета, как и рубашка. Руки — ухоженные, даже холеные, как у пианиста, на безымянном пальце правой руки никакого следа от обручального кольца. Вообще никаких украшений. Кожа светлая, улыбка белозубая — что еще надо?..

— Похож? — улыбнулся ей Луис.

— А? Ну да. Знаете, всякое бывало…

— Понимаю. Ты выглядишь очень стильно. Трудно скрыть настоящий вкус.

— Спасибо.

— А это — тебе, — он откуда-то вынул небольшой, но очень искусно сделанный букет и протянул Алисе.

— Ой, спасибо, это так приятно!

— Пустяки! Это мне приятно, что тебе понравилось. Голодна?

— Немного.

— Как ты относишься к древней ливанской кухне?

— Если честно, не знаю — ни разу ее не пробовала.

— Тогда позволь мне сделать заказ за тебя.

— С удовольствием.

Откуда-то незаметно возник встречавший Алису официант, почтительно, даже слишком, принял заказ и так же незаметно исчез.

— Бокал вина?

— Не откажусь.

Алиса не заметила, как на столе возникли два бокала красного вина.

— За знакомство! — предложил Луис.

— За знакомство! — они чокнулись. Вино было превосходным.

— Так продолжим о мечтах.

— Как-то вы без предисловий начинаете…

— Да брось, Алиса! Все эти начальные фразы о работе, занятиях, увлечениях, а по сути, ни о чем, напоминают мне обнюхивание двух собачек, перед тем как оскалиться друг на дружку или, наоборот, завилять хвостом. Мы ведь люди, мы ценим время, поэтому предлагаю сразу перейти к по-настоящему интересным темам для разговора. Кстати, если тебе удобно, можешь тоже перейти на «ты».

— Может, чуть позже, мне надо немного освоиться…

— Хорошо, но прошу тебя, не стесняйся.

— Договорились.

— Что для тебя мечты, Алиса?

Вино немного расслабило Алису, а от ароматов специй и каких-то неведомых благовоний мозг окончательно расслабился, но не до такой степени, чтобы потерять контроль, а чтобы пробило на откровенность.

— Мечты — это возможность выйти за рамки обыденности, не прилагая к этому особых усилий. В мечтах я могу создавать миры, свое окружение в этих мирах, создавать саму себя, в конце концов! Мечты — это как сны наяву, только сны бывают плохими, а мечты — никогда. Мечты — это моя ракушка, куда я всегда могу спрятаться. Мечты — это то, что помогает мне просыпаться и засыпать в хорошем настроении… как-то так… Понимаете… понимаешь меня?

— Понимаю, — и Алиса на самом деле поверила, что понимает. — И о чем ты сейчас мечтаешь?

— Я не знаю, хочу ли я с тобой этим делиться прямо сейчас, да и сам ведь знаешь, если кому-то рассказать о своих мечтах, то они не сбудутся.

— Ерунда, — засмеялся Луис. — Предрассудки. Поверь мне, это место надежно защищено от любых предрассудков и суеверий.

И опять Алиса ему поверила. Странно… Обычно она не была такой доверчивой. Тем временем принесли еду.

— Попробуй сначала вот это, — посоветовал Луис.

«Это» оказалось чем-то совершенно не определяемым ни по составу, ни по способу приготовления, но при этом фантастическим на вкус.

— М-м-м… Как вкусно! Что это?

— Я не помню названий всех блюд, которые повар понапридумывал за тысячу лет, но, поверь мне, ничего отвратительного в их составе нет.

— Верю.

— Тогда ты поешь, а я пока расскажу тебе, о чем ты мечтаешь, хорошо?

— Ну давай.

— Итак, ты мечтаешь вырваться на свободу, хотя никто тебя не держит в неволе. Ты мечтаешь о любви, хотя сама ее боишься. Ты мечтаешь о счастье в том обывательском и пошлом понимании, которое есть у всех остальных людей, хотя ненавидишь пошлость и шаблонность. Наконец, ты мечтаешь праздно проводить свое время и менять впечатления с той же частотой, с которой меняешь свои наряды, хотя при этом понимаешь, что скоро от этого у тебя наступит насыщение, а вместе с ним и опустошение, оттого что мечта оказалась лишь красивым фантиком… Угадал?

Алиса с трудом проглотила кусок вкусного ливанского блюда.

— Не отвечай. Я знаю, что так.

— Откуда… ты это все знаешь? Тебе никто не мог об этом рассказать… потому что никто этого не знает. Даже я сама бы так не сформулировала свои мечты, как это сделал ты…

— Нет-нет, я не фокусник и не шпионил за тобой. Я просто давно и хорошо знаю людей и разбираюсь в них. А ты мне очень интересна, я просто предположил, о чем бы могла мечтать такая девушка, как ты, и вот — вуаля, угадал!

— Так нечестно. Тогда и ты колись, о чем ты мечтаешь!

— Согласен, мы должны быть в равных условиях. Я мечтаю… только ты не смейся, договорились? — Алиса кивнула. — Я мечтаю ни много ни мало о всеобщем счастье. Но не в том смысле, о котором мечтали, к примеру, ранние коммунисты. Не одно счастье на всех скопом, а каждому свое индивидуальное счастье. Чувствуешь разницу?

Алиса снова кивнула. Есть уже не хотелось.

— Но беда в том, что люди, мечтая о счастье, не могут представить, как они сами изменятся, когда это счастье наступит. Отсюда и разочарование. Пока человек шел к своей мечте, он сам изменился, а не его мечта. За время пути собачка смогла подрасти. Вот если бы у человека был такой девайс, с помощью которого он мог бы смоделировать и прочувствовать здесь и сейчас свою мечту, — представляешь, как бы это было круто!

— И ты знаешь, где взять такой девайс?

— Конечно!

— Не тяни.

— Да чего тут знать — он лежит у тебя в сумочке. У тебя же Apple?

— Тринадцатый, — зачем-то уточнила Алиса.

— Пойдет. Только нужна небольшая настройка. И я как раз этим занимаюсь. Пока моделируем только мечты о разных мирах и перемещениях в пространстве, над временем еще работаем. Хочешь протестировать?

— Это что, какая-то игра?

— Да, можно сказать и так.

— Ну, давай попробуем. Только в руки я тебе свой смартфон не дам, извини уж…

— А и не надо. Зайди в App Store, найди приложение под названием xyЯmba, оно официальное, проверенное, и загрузи его себе.

Вся операция по загрузке и установке заняла не больше двух минут.

— Ну, и как теперь этим пользоваться?

— Очень просто. Вот стартовый экран, он показывает твою текущую… эм… миролокацию. Звучит не очень, но пока что это рабочее название. Видишь?

На экране Алисы высветилось: «Текущая миролокация: Москва, Россия».

— А дальше что?

— А дальше вообще элементарно. Если текущая локация не нравится — свайп влево, переход к следующей произвольно выбранной локации. Если нравится — свайп вправо. Чтобы рассмотреть подробности — тап пальцем на текущей локации. Приложение бесплатно в течение первых ста лет пользования, дальше — по подписке. Первым пользователям — скидка. Попробуй, прикольно!

Алиса свайпнула влево. На экране высветилось: «Текущая миролокация: Великая Москва, Расея». Алиса хмыкнула и тапнула пальцем по экрану.

Глава 2

«Это что, блядь, сейчас было?!» Такого Алиса ну никак не ожидала: она по-прежнему сидела за столиком в ресторане, но сам ресторан был другой! Вместо приглушенного янтарного света и восточной экзотики — расписные в русском стиле стены и потолки, на столе расшитая скатерть; вместо ливанских яств и вина — корзинка с сушками, блюдце с вареньем, самовар и чай в кружке; вместо почтительного и загадочного официанта-ливанца перед ней стоял молодой парень с русыми вьющимися волосами, в расшитой косоворотке, которого Алиса почему-то сразу захотела назвать «половой», хотя ничего сексуально-возбуждающего в нем не было. Луис тоже куда-то исчез. И пахло в ресторане теперь по-другому: не восточными специями и благовониями, а теплым свежевыпеченным хлебом и квашеной капустой. Первым желанием Алисы было закрыть глаза, встряхнуть головой, чтобы исчезло наваждение, и открыть глаза снова. Так она и сделала. Ничего не изменилось. Перед ней все так же стоял официант, склонившись в почтительной и выжидательной позе. Алиса поняла, что должна что-то сказать:

— А… где… — начала она.

— Где ваш спутник? Он расплатился и ушел-с. Не соизволите заказать к чаю-с свежайшую выпечку-с?

— Э, нет… а… где я?

— Вы-с, уважаемая сударыня, в ресторации-с купца Свешникова.

— А… город какой?

Официант чуть заметно улыбнулся.

— Великая Москва-с.

— Сп… спасибо. С.

— Так будете еще делать заказ, любезная сударыня?

— Нет. Я. Пойду, пожалуй…

— Как вам будет угодно-с, — и официант удалился.

«Нет, я конечно догадывалась, что технологии шагнули далеко вперед, но чтоб настолько… — продолжала изумляться происходящему Алиса. — Я понимаю, дополненная реальность там, все дела… Запахи тоже можно синтезировать, но ведь официант этот — он же живой!» Алиса потрогала скатерть, кружку, сушки, самовар (ай, блядь, горячий!) — все настоящее. «А, ну все понятно: это кабальеро Луис со своим подкупленным официантом-ливанцем накормили меня чем-то галлюциногенным, суки. А потом решили разыграть, типа, сейчас он выйдет из-за угла, ха-ха, весело, правда? А вот нихуя не весело. За такое и по ебальнику можно получить. А ведь он так мог меня и к себе домой затащить… Я еще легко отделалась… Блядь, надо завязывать с этими виртуальными знакомствами, до добра они не доведут…» Изумление у Алисы сменилось злостью на Луиса. Она решила заказать такси до дома, воспользовавшись специальным приложением с функцией определения текущего местоположения. «Никому не буду ничего рассказывать про это, блядь, свидание. Эх, а как все начиналось… Закроюсь в своей комнате, удалю нахуй этого Луиса из списка контактов. А еще лучше — удалю вообще анкету от греха подальше».

Но вместе с тем и с самой Алисой стали происходить изменения. Как человек, выйдя из темноты на ярко освещенное место, сначала щурится, на мгновенье теряет ориентацию, а потом, когда зрение привыкает к свету, продолжает дальше идти по своим делам, как ни в чем не бывало, так и мозг Алисы, впав сначала в ступор от неожиданных перемен, быстро адаптировался и перестал воспринимать происходящее чем-то из ряда вон выходящим. Удивление быстро прошло. Алису не поразило то, что себя она обнаружила одетой не в то платье, в котором пришла в ресторан, а в красный сарафан с ручной вышивкой на груди и в легкую душегрейку, отороченную по вороту собольим мехом (мамин подарок на прошедший день рождения). Не смутило Алису и то, что, когда она достала свой новенький дюжинный язвон в чехле под гжель, зашла в приблуду для заказа самодвижущихся повозок, нажала кнопку заказа и сказала: «Сударыня, будьте любезны, повозку от текущего моего места до (она назвала свой домашний адрес) на ближайшее время», буквально через минуту приблуда мелодичным звоном колокола оповестила ее о том, что повозка подана. Алиса встала из-за стола и вышла из ресторации.

Пока самодвижущаяся повозка везла ее до дома, Алиса смотрела в окно. «Как же все-таки хороша Великая Москва! — думала она, проезжая мимо церквей, присутственных мест, современных частных и государевых теремов, глядя на степенно прогуливающихся, нарядно одетых (хотя сегодня не церковный праздник) сограждан. — Чисто, красиво, спокойно. В общем, все чинно-благородно. Даже слишком…» Вскоре повозка мягко притормозила возле ее дома. У подъезда на лавочке сидел ее сосед по квартире, одинокий старичок Лев Абрамович.

— Многая лета, Лев Абрамович! Здравы ли? — учтиво поклонившись, приветствовала его Алиса.

— А, Алисонька, душечка, да все хорошо, хвала Государю! Как сама-то? Как в Универсуме дела?

— Спасибо, все благостно, хвала Государю!

— Посиди со мной немного на скамеечке, ишь, вечер-то какой!

— С удовольствием, Лев Абрамович, да недолго только — боюсь не поспеть домой к «Вечерним вестям».

— Да мы и недолго.

Алиса присела.

— Какая ж ты стала красавица, Алисонька!

— Скажете тоже, Лев Абрамович, — зарделась Алиса.

— Быстро подросла-то. Помню тебя ведь крохой малолетней да неразумной. Ан, небось, уже отец жениха тебе приглядывает.

— Рано мне еще, сначала Универсум закончить надобно…

— Закончишь, куда ты денешься! Ты ж разумница, да и усидчива.

— …да и потом к делу какому надобно будет пристроиться, не у мужа ж на шее сидеть.

— И то верно. Не торопись. Наслаждайся, пока молода да свободна. Потом ведь тяжело тебе будет…

— Что так, Лев Абрамович?

— Уж поверь мне, старику… Давно живу я. Помню времена еще до Смуты да до Великой Победы. Теперь-то, конечно, жить не в пример лучше — и сытнее, и спокойнее, хвала Государю!

— Хвала Государю!

— …вот только раньше было как-то… веселее, что ли… да и свободнее…

— Ну что вы такое говорите, Лев Абрамович!

— Да не крамола это. А ежели и сочтут крамолой — старик я уже, чего бояться-то мне? А ты — на ус мотай да языком не болтай.

— Отчего ж свободнее-то было? Тогда и супостаты нас все время воевать хотели, и душегубам да ворам раздолье было внутри государства-то нашего, да и Смута Того, Кого Забыть Велено, уж точно блага нам не принесла.

— Верно все, Алисонька. Только то свобода и есть! Не дева она в белых одеждах, а оборотень в человечьем обличье. Одному она покажется, так тот гениальное творение на свет произведет, роман великий, али музыку какую, что за самую душу берет. А другому повернется, так он соседу своему под дверь нагадит. А все потому, что свобода — она не внутри забора, а вне его. Беда, что народу нашему токмо внутри забора и благостно. А как ворота откроешь — сразу одичают да загрызут друг дружку. Потому свобода — она для каждой персоны отдельная, своя. Внутри стада какая свобода-то? Там куда пастух укажет, туда стадо и идет. Так вот, раньше пастуха-то и не было, потому и свободней было-то…

— А кто ж нынче-то пастух, Лев Абрамович?

— Эх… ступай, дочка, а то к «Вечерним вестям» домой не поспеешь…

— Побегу! Здравствовать вам, Лев Абрамович!

— И тебе, Алисонька! С Государем!

Когда Алиса зашла в свою квартиру, вся семья — отец, мать и младшая сестра Василиса — уже собралась в гостиной перед огромным, во всю стену, экраном для ежевечернего просмотра вестей.

— Где ты ходишь? — сурово посмотрел на Алису отец. — Вести вот-вот начнутся!

— Уже иду, батюшка, — и Алиса уселась рядом со всеми.

Тут же прозвучали позывные самой популярной в Расее программы — «Вечерние вести». Все торжественно замолчали. На экране появился лоснящийся благополучием любимый оратор всех расеян Владимир Соловьёв-Разбойник:

— Доброго вечера и здравия всем любезным согражданам! Во славу Государя начинаем нашу передачу!

«Во славу Государя!» — откликнулись все собравшиеся в гостиной.

— В начале нашего выпуска расейские новости, — продолжил оратор. — Сегодня, ко Дню восшествия на престол нашего обожаемого Государя, под Геленджиком состоялось открытие новых государевых хором. На церемонии открытия присутствовал наш посланник…

Далее под видеоряд прекрасных залов новых хором, садов и оранжерей, окружающих сам дворец, спортивного комплекса и амфитеатра, построенных неподалеку, посланник рассказывал, сколько строителей приняло участие в строительстве, сколько новых деревьев и кустарников было высажено, а сколько сохранено. Особое внимание он обратил на то, что хоромы будут в основном использоваться для встреч с главами других государств, а в другое время — как бесплатный музей для всех желающих. Спортивный же комплекс будет в основном предназначен для тренировок местных детских хоккейной и футбольной команд.

— Лепота! — прокомментировала репортаж Василиса, дородная, кровь с молоком, девка с русой косой до пояса. — Уж теперь не стыдно правителей приглашать, да хоть из Дальнего Кольца Врагов, пускай обзавидуются да поразятся сему великолепию!

— Нечто раньше стыдно было? — удивилась Алиса.

— Эх, сестрица, хоть и старшая ты, да неразумная — раньшие-то хоромы еще до Смуты выстроены были, а так-то мы показываем, что Расея и дальше процветает, да пуще прежнего!

— Ну-ка, цыц, балаболки! Слушать мешаете! — осадил сестер отец.

— Сегодня в Великой Москве состоялся сход и благодарственный молебен за избрание членов новой Думы. Свободным волеизъявлением граждан избранные, лучшие представители боярства приступили нынче к исполнению…

На экране мелькали счастливые лица участников схода: колонна духовенства, колонна горожан, колонна учащихся… Все радостно махали руками в объектив камеры, снимающей сход, над колоннами реяли хоругви: «Спаси нас Государь!», «С Государем — хоть камни с неба!», «Государь и Дума едины!».

— А ты чего не пошла на сход, Алиса? — спросил ее отец.

— Не успела, батюшка. В читальне засиделась…

— И так зело умна, коль тебя послушать… А то бы к благому делу приобщилась, за новоизбранную Думу возрадовалась. Ведь для твоего же блага радеют!

— А я и возрадовалась, батюшка.

— Не больно вид-то у тебя радостный, сестрица, — язвительно вставила Василиса.

— Да от трудов и занятий всегда вид такой, но откуда уж тебе-то, сестрица, ведать…

— Ну не ссорьтесь, дочери мои, — успокоила их мать.

Далее шли зарубежные вести. Сначала из Ближнего Кольца Врагов (войны, провокации на границах с Расеей), затем из Среднего (войны, эпидемии), затем из Дальнего (кризисы, волнения, стихийные бедствия). Алиса слушала вполуха, ее мало интересовало то, что происходило за пределами Расеи: «Границы на замке, никакая зараза извне к нам не прорвется».