Бесплатный фрагмент - Адик

АДИК

А.Д.Балабухе — Мастеру и Вдохновителю

***

Увидев цель, он сгруппировался. Зрачки расширились, ноздри втянули знакомый аромат кожи, дорогого одеколона, дешёвых сигарет. Готовность. Бесшумный рывок. Удар.

Через секунду в пустом коридоре, окутанном густой тишиной, осталось только обезглавленное тело в медленно расплывающейся луже крови.

***

Николай откинулся на удобной скамейке, сунув руки в карманы дорогого светло-серого пальто, затянулся сигаретой, сжимая её зубами, и стал хмуро рассматривать здание института.

Тёмный внимательный взгляд дробил общую картину на кадры. Зарешеченные окна с плотными шторами, сквозь которые не пробивается свет. Пустые дорожки. Неухоженная территория. Тёмное пятно копоти почти по всему пятому этажу. Ему как раз на пятый. Под закопченными окнами деревце с сильно помятыми ветками. Стены, исписанные то ли иероглифами, то ли формулами. Почти незаметная на фоне грязной стены дверь. Это главный вход, как ему сказали.

Тягостное впечатление.

Николай выпрямился, с сожалением бросил недокуренную сигарету в пустую урну, взял лежащую рядом папку и, решительно поднявшись, зашагал по направлению ко входу.

Пока охранник, больше похожий на бойца элитного подразделения, несколько минут внимательно изучал паспорт визитёра, рассматривая каждую страницу и сверяя данные с данными компьютера, следователь удивлённо оглядывал внутренний интерьер. Контраст с фасадом поражал. Чистота, практически стерильность небольшого помещения фойе, полное отсутствие мебели, не считая бронированной будки охраны, белый мраморный пол, стены обшитые странным, отражающим свет дневных ламп, материалом, — всё это создавало ощущение провала в какой-то параллельный мир. Не хватало только, чтобы появились люди в спецодежде и обработали пришельца антибактериальным составом.

— Проходите, — охранник нажал кнопку, открыв небольшой лаз в своей цитадели.

Николай шагнул в проём, чувствуя себя заключённым в тюрьме строгого режима. Местный Цербер аккуратно подтолкнул его в спину и коротко скомандовал:

— Прямо по коридору. Вас ждут.

Коридор оказался тупиком, упиравшимся в большой лифт, двери которого уже были открыты. Николай шагнул внутрь, и в тот же момент механизм ожил, две железные пластины бесшумно поползли друг к другу, и после щелчка, обозначившего полную герметизацию, конструкция дрогнула. Застрять здесь без дополнительного поступления воздуха было бы печально, хотя логика подсказывала, что аварийная система с подачей кислорода должна была запускаться в случаях экстренной необходимости. Табло на боковой панели защёлкало цифрами. 1. 2. 3. 4. 5. Снова щелчок, и двери поползли в стороны.

— Здравствуйте. Вы опоздали.

— Прошу прощения, осматривал здание снаружи. Думаю, труп домой не успел уйти? — неумело попытался пошутить мужчина.

— Я бы этому не удивилась, — совершенно серьёзно ответила встречающая его брюнетка. — Я — Анна. Ассистент профессора.

Женщина протянула Николаю узкую ладонь.

— Николай. Следователь.

Пожатие руки этой немолодой, но очень хорошо сохранившейся женщины было кратким, уверенным и сильным.

— Пойдёмте. Я отведу вас к телу и вернусь к работе. На этаже, кроме меня, находятся пять человек — специалист по секретным разработкам, два биолога, лаборант и практикантка. Опрашивать можете всех. Я буду в лаборатории. Когда закончите, заходите. Только, бога ради, не пытайтесь войти в закрытые двери, вам это всё равно не удастся, а охрана, поверьте, без понимания относится к срабатыванию сигнализации.

— Конечно. Спасибо.

Шаги в коридоре звучали глухо, но при этом любое движение, шорох, выдох словно обретали собственный звук, не позволяя двигаться незаметно.

— Вот он. Профессор, доктор наук Амосов Александр Дмитриевич, — она говорила так спокойно, будто представляла своего хорошего знакомого на светском рауте, а не безголовый труп посреди кафельного коридора. Николаю нестерпимо захотелось поклониться и учтиво протянуть руку для знакомства.

— Голову не обнаружили? Следы? Кровь?

— Нет. Здесь ничего не трогали, уборку в кабинетах и лабораториях не проводили, так что всё для вашего удовольствия. И если я вам пока не нужна, разрешите вернуться к работе — со смертью профессора наука, к несчастью, продолжила своё существование.

— Да, конечно. Когда я закончу с осмотром, где можно вас найти?

— Лаборатория рядом с лифтом, — и, не дожидаясь ответа, Анна развернулась и направилась прочь.

***

Николай считался одним из лучших аналитиков отдела. Ему нравилось разгадывать криминальные загадки, находя нестандартные и, естественно, верные решения. За четыре с половиной года работы следователю уже не раз предлагали занять место руководителя, но меньше всего на свете он хотел общаться с высшим начальством и вникать в бюрократические мелочи. Благо, отдел занимался не «полевыми» работами, а преступлениями в сфере науки и современных технологий.

В свои сорок три Николай выглядел не более, чем на тридцать пять и имел за спиной три высших образования: в области медицины, юриспруденции и компьютерных технологий. Именно это однажды позволило нелюдимому спецу начать работать без напарников, обладая рядом привлекательных преимуществ для особо щепетильных заказчиков, не желавших видеть на своей территории толпу узкоспециализированных экспертов.

С погибшим доктором Амосовым Николай был знаком заочно — в пору увлечения вопросами возможности создания саморазвивающегося искусственного интеллекта, в его руки попала небольшая брошюрка этого научного светила, посвящённая кибернетическим организмам и возможности создания полноценного живого существа из неживой материи. Запутавшись в формулировках и формулах, Николай решил, что ему достаточно, а подобными вопросами пусть себе занимаются сумасшедшие учёные.

И вот «светило» находилось прямо перед ним, лишившись своего источника света.

Николай присел перед телом, стараясь уловить все детали.

Крови не много, по сравнению с тем, что должно было быть при подобной ране. Срез на шее ровный, как в учебнике по анатомии — мышцы и сосуды просматриваются идеально. Края раны чуть опалены и очень напоминают обработанные горелкой свиные уши. Тело лежит естественно. Судорог не было. Смерть наступила, судя по всему, мгновенно в результате отделения головы от тела неизвестным предметом, на месте преступления не обнаруженным. Голова отсутствует.

Детально запечатлев тело миниатюрным фотоаппаратом, добытым из папки, Николай проверил карманы жертвы — ручка, два леденца и небольшой кусочек материала телесного цвета, напоминавший очень тонкую резину, испещрённую тончайшими бороздками. Не густо, хотя было бы странно ожидать чего-то большего. Спрятав улов в небольшие пластиковые пакеты, и убрав их в папку, Николай с наслаждением разогнулся.

Самая простая часть работы была окончена. Предстоял разговор с научной элитой, которая, как известно, весьма неохотно идёт на контакт и раскрывать свои и чужие секреты совершенно не торопится. Следователь усмехнулся, в очередной раз подумав, что давно пора получать четвёртое высшее по специальности «психология».

Расшифровка аудиозаписи с диктофона

Николай: Анна, если Вы позволите, я буду записывать наш разговор на диктофон, чтобы сэкономить и ваше, и своё время.

Анна: Да, конечно.

Николай: Скажите, пожалуйста, доступ в помещения лаборатории есть у кого бы то ни было, кроме работающего здесь персонала?

Анна: Нет. Все чужаки попадают сюда тем же способом, что и вы.

Николай: Сколько человек здесь работает?

Анна: Включая профессора — семь.

Николай: У вас нормированный рабочий день?

Анна: Нет. Часто мы здесь и ночуем.

Николай: Кто был в лаборатории в момент смерти профессора?

Анна: Все.

Николай: Вы кого-то подозреваете?

Анна: Что за ерунда? Мы занимаемся наукой, а не убийствами. Чтобы сюда попасть, надо пройти очень жёсткий отбор и, поверьте мне, с психикой у нас всё в порядке.

Николай: Так же, как и с умением держать себя в руках?

Пауза.

Анна: Ваш сарказм здесь не уместен. Но да — мы умеем держать себя в руках.

Николай: Чем занимался профессор?

Анна: Покажите мне документ, дающий доступ к подобной информации.

Николай: Вы же понимаете, что для раскрытия преступления мне требуется ваше содействие?

Анна: Я готова ответить на все вопросы, за исключением того, что связано с нашей деятельностью.

Николай: Он работал один?

Анна: Он был старшим в лаборатории и курировал все проекты, параллельно занимаясь своим.

Николай: Кто старший сейчас?

Анна: До новых распоряжений — я.

Николай: Где вы были в момент совершения преступления?

Анна: Здесь. Занималась своей работой.

Николай: Что-нибудь слышали?

Анна: Нет.

Николай: Но здесь очень хорошая слышимость, и звук падения тела должен был вас отвлечь.

Анна: Шумела центрифуга.

Николай: Кто обнаружил тело?

Анна: Я. И сразу позвонила в Управление, как того требует инструкция по чрезвычайным ситуациям, возникшим в лаборатории.

Николай: Можно ли посмотреть записи видеонаблюдения?

Анна: В связи с секретностью нашей работы, инструкцией запрещены любые системы видеонаблюдения.

Звук открывающейся застёжки-молнии. Шуршание пакета.

Николай: Что это за предмет?

Пауза.

Анна: Возможно, кусочек кожи? Не знаю.

Николай: Спасибо.

— Анна, вы могли бы познакомить меня с другими сотрудниками?

— Это ни к чему — все знают о вашем приходе и проинструктированы относительно ваших полномочий. Можете сами их найти и познакомиться — открытых помещений не много, а людей в них и того меньше. Извините, но мне надо продолжать работать, иначе образцы погибнут, а я даже ради профессора не готова терять труды нескольких месяцев.

Женщина демонстративно отвернулась. Николай, потратив несколько секунд на беглый осмотр лаборатории, молча вышел.

***

Коридор угнетал. Из-за странных акустических свойств этого помещения казалось, что идёшь под водой — шаги были практически не слышны, но шорох одежды, движения рук и ног, попытка что-то произнести вызывали необъяснимое искажение звука. Николай поймал себя на том, что пытается проснуться, так сильно его путешествие напоминало кошмар, в котором герой передвигается в мире, наполненном желе. За стёклами запертых помещений в темноте стерильно поблёскивали странные агрегаты, на некоторых из них перемигивались разноцветные лампочки, сквозь двери доносилось потрескивание, пощёлкивание и попискивание, и эти звуки так же преломлялись стенами коридора, превращаясь в отличный саундтрек к фильму ужасов. Картину дополняло тело профессора.

Обойдя Амосова, следователь продолжил движение вперёд, пытаясь найти тех самых пятерых, о ком говорила Анна.

В двадцати метрах впереди раздался звон бьющегося стекла, распахнулась дверь и, яростно жестикулируя, в коридор ворвался молодой худощавый мужчина с перекошенным от злости лицом.

— Вы здесь не для того, чтобы заниматься своими делами! Вы это понимаете?! Или надо по слогам объяснить? Вы — никто! Кусок рабочего механизма, который обязан исследовать то, что приносят учёные! Я доступно излагаю? Вы достаточно хорошо усвоили, что вы — не учёный, а пустое место? Обрубок, бесплатное приложение к пробиркам! Запомните это на всю бессмысленную, как ваш мозг, жизнь! — тонкие губы сложились в ровную побелевшую линию, взгляд из-под женственных бровей выражал невероятный гнев, а кулаки сжались, как будто их обладатель собрался провести серию нокаутирующих ударов невидимому противнику.

Мужчина с силой захлопнул дверь и двинулся навстречу Николаю размашистой походкой, почти врезавшись в него и метнув невидящий взгляд на лежащий посреди коридора труп.

Следователь решил не бежать за исчезающим учёным, а, рассудив, что обиженный человек гораздо охотнее пойдёт на контакт, от досады выложив больше, чем собирался, направился в открытую лабораторию.

Николай осторожно переступил порог и окинул взглядом светлое помещение.

На полу на коленях над осколками всевозможных колб и пробирок стоял мужчина лет пятидесяти с аккуратной седой шевелюрой и руками, покрытыми следами от давнишних химических ожогов.

— Вы следователь? — устало спросил он и сел на пол, облокотившись спиной о ножку стола. — Ещё не прониклись духом этого святилища науки?

— Здравствуйте. Я — Николай.

— Владислав. Рад приветствовать. Вы всё это слышали, да?

— К сожалению. Кто это?

— Это наш молодой и перспективный специалист по секретным разработкам — Игорь Эдуардович. А судя по его постоянно скачущему настроению, разрабатывает он исключительно секретные психотропные вещества, причём пробует их на себе.

— Вам помочь?

— Бросьте. Я привык. Жалко не удалось закончить проверку образца, которую профессор попросил сделать в тайне ото всех — всё разбил учёный наш…

— Вы позволите, я включу диктофон?

— Валяйте.

Расшифровка аудиозаписи с диктофона

Николай: Я правильно понял, что у вас с профессором Амосовым были тайны от остальных сотрудников?

Владислав: Точно такие же, как у любого здесь. Когда у каждого свой проект, мало кто интересуется работой остальных. Александр Дмитриевич в этот раз попросил провести анализ образца на предмет совместимости с разными материалами — устойчивость к разрушению, сохранение эластичности при контакте, проявление свойств в агрессивной среде — стандартный спектр опытов. Про то, что не надо распространяться об образце, упомянул вскользь, да я и так немногословен.

Николай: Вам известно, над чем работал профессор?

Владислав: Я могу вам рассказать всё, или практически всё о тех образцах, что он давал мне на исследования. Вот только боюсь, что вам это не поможет понять, чем именно он занимался. Всевозможные сплавы, жидкости, эластичные материалы — это мог быть любой проект. А поскольку я подписывал бумагу о неразглашении научной тайны, давайте договоримся, что я вам ничего и не говорил.

Николай: Хорошо. А что другие? Вы подозреваете кого-нибудь из коллег в убийстве профессора?

Владислав: Вы видели уже всех?

Николай: Нет. Пока только Анну, мельком Игоря Эдуардовича и вас.

Владислав: И вам не показалось, что это мог сделать любой из нас троих? Анна жёсткая, уверенная в себе, идущая чётко к цели. Она легко вытрет о вас ноги и забудет об этом через несколько минут. Игорь — неуравновешенный человек. При этом очень хороший учёный, который знает множество составов как для угнетения, так и для возбуждения психики. Я делал для него не один анализ веществ, способных вызывать невероятную реакцию живых тканей. А я? Я — связующее звено. Наверное, я кажусь вам странным безобидным лабораторным микробом, но это далеко не так. У меня есть масса премий и научных разработок, я, можно сказать, звезда мирового масштаба.

Николай: Тогда почему вы позволяете так с собой обращаться?

Владислав: Я всегда считал, что учёный, чтобы стать из очень хорошего гениальным, должен почувствовать, что ему всё подвластно — не только материя, но и люди. Пусть тешится, я всегда успею поставить его на место.

Николай: А остальные?

Владислав: Познакомьтесь с ними, и сами всё поймёте. Здесь нет белых и пушистых. Каждый — цепкая и уверенная в себе личность, что бы вам ни казалось.

Николай: Где были вы в момент убийства?

Владислав: Здесь. Проводил исследования с образцом, данным профессором.

Николай: И ничего не слышали?

Владислав: Вы ещё не заметили, что тот, кто построил здание, замечательно спланировал коридор в акустическом плане? Конечно, слышал. Дыхание. Правда, удивительно тихое. Потом падение тела.

Николай: И не вышли? Анна сказала, что тело обнаружила она.

Владислав: Я дал время убийце удалиться. Привык, знаете ли, быть живым. К тому же, как вы слышали, я — никто.

Звук открывающейся застёжки-молнии. Шуршание пакета.

Николай: Вам знаком этот предмет?

Пауза.

Владислав: Удивительно. Профессор сказал, что отдаёт мне единственный экземпляр.

Николай: То есть, это то, что он попросил вас исследовать?

Владислав: Именно.

Николай: И что же показал ваш опыт?

Владислав: Вы были свидетелем того, как он был прекращён при участии нашего специалиста. К сожалению, поделиться мне с вами нечем.

— Что ж, спасибо. Вы уверены, что вам не требуется помощь? — Николай обвёл взглядом гору битого стекла и вытекших на пол разноцветных жидкостей.

— Не утруждайте себя. Вы же не хотите случайно заполучить один из таких, как у меня, шрамов, правда?

Владислав легко поднялся на ноги, подошёл к небольшому шкафу и, выудив оттуда достаточно объёмную бутыль, щедро полил пол с реагентами густой непрозрачной жидкостью. Глядя на недоумённое лицо собеседника, он вдруг улыбнулся, сразу став похожим на доброго дядюшку из какой-нибудь волшебной сказки, и, подмигнув, кивнул на бутыль:

— Кстати, одно из моих изобретений — нейтрализует любой реагент в его чистом состоянии.

— Но это же невозможно! У каждого элемента свои свойства, свои характеристики, своя молекулярная структура — им требуются совершенно разные нейтрализаторы!

— Поэтому вы и не сможете никогда заниматься наукой, Николай. Вы видите только очевидные вещи. Постарайтесь хотя бы в общении с моими коллегами попытаться заглянуть за границы вашего привычного восприятия. Ведь убийца — один из нас.

***

Коридор угнетал с каждой минутой всё больше. Следователю казалось, что дышит не он, а слившийся со стеной некто, из-за «границы привычного восприятия». Ещё несколько десятков шагов и вот она — спасительная дверь.

Распахнув её, Николай увидел практически точную копию места работы Анны — те же столы, заполненные пробирками, микроскоп, небольшая центрифуга, странные аппараты, и агрегаты всевозможных размеров и форм. На стене висел плакат с изображением человеческого тела с мышцами и костями, а рядом ещё один, с детально прорисованной схемой строения кожи. В углу лаборатории пристроился скелет, выполненный из какого-то странного матового материала.

Небольшая дверь, ведущая в подсобное помещение, приоткрылась, и в проём шагнула молодая худенькая практикантка в аккуратном белом халате. В её небольших блёклых глазах с припухшими от слёз веками читался испуг, а из тщательно забранных в густой хвост волос выбивалась непослушная прядка, которую девушка безуспешно пыталась заправить за ухо.

— Вы Николай? Следователь?

— Да, здравствуйте. Мне сказали, что на этаже есть пять человек, но познакомить нас не потрудились, — он обаятельно улыбнулся, понимая, что, возможно, именно здесь ему удастся получить хоть какую-то информацию о работе убитого.

— Конечно. Я — Светлана Александровна. Практикант. Мы здесь работали с профессором, — губы девушки задрожали, но она сумела справиться с собой.

Николай внутренне улыбнулся, сравнивая уверенную в себе Анну и это серенькую молоденькую Светлану Александровна.

— Можно я буду называть вас Светланой?

Девушка смутилась, покраснела, едва заметно улыбнулась и пролепетала: