Бесплатный фрагмент - 7 Смертных

Предисловие!

Монастырь в Китае за 70 лет до эры апокалипсиса.

— Болин ты славный послушник и тебе доверена великая честь месячного бдения у статуи пронзенного дракона — произнес покашливая мастер Земин, он был очень стар и его голова постоянно тряслась.

Он еще около часа повторял обязанности послушнику, а пятнадцатилетний юнец кивал головой и старался как можно незаметней строчить сообщения в чате своей девушке. Послушником он был с детства, но оставаться в храме он не хотел и с нетерпением ждал, этого бдения после которого имел право выбрать свой жизненный путь.

Мастер Земин закончил свои наставления и отправился вниз по лестнице, а ученик достал наушник и углубился в мир грез и песен, а затем уснул. В эти сутки он не сотворил молитву, как и последующие потому как находились дела важней, чем молится перед каменным истуканом.

По сути, статуя уже была настолько рассыпавшейся и древней что очертания дракона в ней можно было угадать, имея не дюжинный запас фантазии, да и древко копья заколовшего некогда диковинного каменного исполина само почти истлело.

Да и место бдение было очень бледненько обустроено каменная скамья для послушников, отполированная коленями брусчатка перед алтарем. Алтарь с проткнутым исполином под ветхой крышей и такими же стенами продуваемый всеми ветрами. И питьевой источник настолько заросший, что требовалась около двух часов, чтоб набрать кружку желтоватой водицы. Еда вовремя бдения не полагалась.

Болин с отсутствием еды был крайне не согласен, поэтому каждый день бегал в соседнюю деревню к своей девушке Джу. Или когда ее родители были дома лазил по окрестным садам и добывал пропитание сам, потому что ему не улыбало быть одним из умерших учеников вовремя бдении. Кстати сказать их процент был очень высок, также как процент отказавшихся от испытания.

Джу кстати постоянно просилась посмотреть на дракона ибо девам в эту святыню путь был заказан, и конечно же наш послушник разомлев от череды смайликов и котиков плюс от пары сочных рисовых пирожков и от самого главного козыря подруги третьего размера груди, дал свое согласие.

До конца месячного бдения оставалось три дня, и погода выдалась очень противная с утра шел дождь и дорожку сильно размыло. Но упертая Джу шла с Болин, чтобы узреть мерзкого истукан, ветер хлестал по старому дырявому навесу. Вдалеке уже были слышны раскаты грома, день явно обещал сильную бурю, но у пертые возлюбленные шли к вершине держась за руки.

— Черт! — сказала Джу неловко поскользнувшись на последнем подъеме, Болин конечное взял ее на руки и был вознагражден поцелуем.

Когда они поднялись к статуе он положил Джу на скамью, и стал осматривать ее нежную как шелк лодыжку, она начинала синеть по кругу. Это могло значить только, что его подруга повредила ногу очень сильно, более детально он уроки мастеров не слушал. И посмотреть в интернете было проблемно, ловило с истуканом очень-очень плохо всего на 2 G.

— Простите что вмешиваюсь, но ты только что сместил перелом своей девушке — произнес бархатный и очень приятный голос он струился из неоткуда и отовсюду. Джу потеряла сознание от боли и ужаса, а Болин озирался по сторонам, ища глазами говорившего.

— Кто ты? — покрываясь потом спросил послушник, потому как краем глаза заметил что из истукана пропало копье, теперь в камне была просто пустая дырка в непроглядную тьму.

— Неважно Болин, это абсолютно неважно. Важно, только то есть ли у тебя писало и кусочек пергамента? — произнес голос из неоткуда все также имея нотки завораживающие душу. Гроза меж тем начала подтверждаться раскатами грома, но даже он не мог заглушить ни единого звука бархатного голоса.

— Нет — ответил заикаясь послушник, почувствовал жуткую боль в фаланге мизинца на левой руке. На месте выше упомянутой фаланги мизинца висела ссохшаяся кожа с прогнившей ногтевой пластиной. Крик ужаса от увиденного заглушил раскат грома.

— У тебя всего 27 костей, чтобы найти, что я просил в своей торбе, потом я перейду на ступни -промурлыкал голос стерев в труху еще одну фалангу злосчастного мизинца.

Как бы быстро не рылся в своем рюкзаке ученик Болин, как бы не умолял, не корчился от боли, не проклинал голос, 27 костей кончились раньше чем он успел отыскать блокнот. На месте его левой кисти красовался съежившийся комочек кожи с торчащими ногтями, а голос лишь смеялся как тысячи колокольчиков в праздник урожая в храме.

К концу осмотра рюкзака на предмет чего нетто пишущего, кроссовки с ног лежали на расстоянии пятнадцати сантиметров от начала брюк. Смотреть на останки стоп Болин не рискнул, меж тем голос засек пять минут и пообещал стереть в труху почку. Ученика осенила что у Джу в рюкзаке всегда есть косметичка, а в ней тьма карандашей для бровей, слава буде что рюкзак лежал рядом с его. Он зубами рвал завязки, даже почувствовал вкус крови на деснах. Джу как он тихо ее не звал, но девушка не откликалась, он решил что она умерла. Наконец добравшись до косметички он почувствовал неимоверную боль в груди отчего выронил блокнот в лужу, а карандаш для бровей зажал в зубах.

— И так с точными науками у тебя плохо Болин 79 костей за какой-то листок и писало плюс легкое, теперь займемся письмом. Писать то умеешь? — спросил бархатный голос под сверкание молний и раскаты грома. Блокнот сам собой поднялся из лужи и лег рядом с мертвенно-бледной Джу. Болин сдерживая ужасную боль, лишь кивнул в ответ.

— А теперь слушай внимательно и быстро-быстро пиши — произнес громко голос, последующие слова слышал только Болин. С каждым иероглифом, что он выводил, слезы из его глаз становились все обильней и обильней, и когда Болин поставил точку, он просто исчез.

Наследующий день на храмовую гору сбежался весь монастырь, четверо старших учеников тут же сотворили молитву над статуей пронзенной копьем. Остальные стали рыскать в кустах, у края обрыва обнаружили рюкзак Джу с маленькой почти посиневшей от холода вчерашней грозы девочкой. В одном из кармашков рюкзака нашли записку Болина.

— Простите меня братья и наставники! Я и Джу возлежали на ложе любви, вследствие чего у нас родилась дочь. Но мы не можем дать ей ни крова, ни образования! Поэтому я прошу вас приглядеть за ней, пока она сама не выберет свой путь в жизни. Роды я принимал сам и кажется повредил малышке ножку. Джу велела назвать ее Киую — прочел записку настоятель храм так чтоб все братья слышали многие, шептались и говорили, о ученике Болин нелестное.

И он их прекрасно слышал, будучи заточенным молитвами внутри статуи пронзенного дракона.

ЧАСТЬ 1

Руины одного из городов Рима 45 лет после наступления эры апокалипсиса.

Старик

Старый ветхий дом который дед называл великим благом дети утепляли почти каждый день, старик не вставал уже целые сутки и только просил чтоб дети слушали легенду «о появлении правителей мира», или молился Мадонне об спасении души.

— Как ты думаешь, Диего через, сколько за ним придет кто-то из слуг мрачного жнеца — спросил Макс, поджаривая крысу на огне, так чтоб жир с нее стекал в кастрюлю, что стояла на углях.

— Дня три четыре при самом лучшем раскладе, кстати, ты заметил, что Нину второй день знобит? — спросил Диего, обтесывая стрелу для лука, с его болезнью рук это было очень трудоемким процессом.

— Сей час приготовлю бульон, его разделим между стариком и Ниной, остальные пусть едят вчерашнего голубя и крысу, плюс Клер где-то откапала гнилой картошки — сурово произнес Макс, и поправил самодельный протез ноги который ему год назад изготовил дед.

— Ладно отставить разговоры мелкие идут — скомандовал Диего, смотря на тропинку на которой показалось трое детей лет пяти семи не больше. Они пыхтели, ругались, но все же волокли что-то большое, и явно не до конца мертвое.

При ближайшем рассмотрении это был мутант лошади или козы, его опутали сетями и повредили одну из 7 ног поэтому он так не уверено шел. Впереди своры детей заходясь кашлем радостна, шествовала четырех летняя Нина, за ней еле сдерживая зверя шли близнецы замыкал шествие солнечный Карл держа в руках самодельное копье деда.

— Карл кажется старик не разрешал брать тебе его копье — мгновенно спустив стрелу и упокоив зверя сказал Диего, вставая, чтобы помочь тащить тушу из дома на звук выглянула Клер и Рита.

— Ужин задерживается дамы, но будет роскошным, так что сервируйте по высшему классу — сказал Макс и схватив костыль побрел в сарай за вертелом для крупной дичи и за ведрами для морской воды.

Через три часа дети собрались за маленьким столом напротив кучи старого тряпья в которой лежал старик он еле открыл глаза когда, учуял аромат свежей пищи. Но первым делом пересчитал про себя своих воспитанников, а главное целость их тел в его состоянии он уже не мог обработать даже своей раны, которую тщательно скрывал от детей уже 2 неделю.

А все произошло на охоте, им неслыханно повезло, они нарвались на дикого кабана он и Клер, Диего и близнецы выслеживали его почти сутки. Но когда близнецы подошли с сетью и стреножили кабана, Диего разом выпустил три стрелы, две из них прошили животное насквозь. Одна вошла в спину старика, он быстро обломил ее и закутался сильней в балахон.

Диего был милым четырнадцатилетним мальчиком довольно храбрым и самым остроглазым, если бы не его руки они были почти скрючены и постоянно дребезжали. И как же мог старик сказать своему воспитаннику, что стрела что он пустил в кабана повредила мастеру. Об том, что старика реально свело в постель, знала только Клер, она помогала вытащить стрелу. Возможно догадывался Максим.

Клер обрабатывала каждый день рану чистой водой, но у вы это слабо помогало она все больше и больше гноилась, вчера старика било всю ночь в лихорадке поэтому Клер осталась дома. Рите же выпала роль караульной от мародеров которые не редко наподдали на домишки чтоб полакомится детьми. Еще старику не нравилось что бронхит Нины переходит в воспаление легких, ей бы антибиотиков. Но этого слова он не слышал уже лет тридцать даже в самых зажиточных домах где все еще было электричество.

— Дети мои кто сегодня сотворит молитву? — спросил он почти шепотом, но услышали все дети, они знали, что без молитвы нельзя притрагиваться к пище.

Протянула руку Клер и начала бормотать молитву под мешком который носила не снимая почти никогда, кроме дня гигиены. В нем были прорези для глаз не большая дырочка для носа и такая же маленькая для рта, судя по виду мешок когда-то служил наволочкой. Одежда также была собрана из бесформенного тряпья, но при этом клер была самой разумной из детей. Дочитав молитву они стали вкушать пищу Клер в основном кормила старика и помогала есть младших детям, Рита ела на вахте ее смена еще не кончилась, а Карл, Диего и Макс справлялись сами.

Большую часть мяса Макс засолил, чтобы растянуть холя бы на пол недели, потому как Диего не мог постоянно охотится, а Клер нужна была в лагере. Разовая удача близнецов и Карла далеко не показатель того что еда будет всегда. Макс, Диего и Клер помнили тот год когда старик схоронил большую часть общины потому как им просто нечего было есть, а остатки своей порции они отдавали им. И то из десяти воспитанников того периода выжили только трое, поэтому запасы должны быть всегда.

— Деда расскажи историю как всегда, стала канючить Нина и заходясь кашлем полезла в свой самый теплый угол, его недавно утеплил дед и карл. Следом стали раскладываться и остальные кроме Клер она меняла Риту на посту.

Рассказ Старика часть первая

— Вы только послушайте Пьер, одна китайская старуха предсказывает одно чудо за другим — смеясь, произнес кардинал и отпил горячий чай из фарфоровой кружки украшенной павлинами.

— Ваше высоко преосвященство папа настаивает чтоб немедленно вылетали за этой старой леди -произнес тридцати восьми летний епископ Пьер Блан, смотря карту расположения монастыря в Китае.

— Я надеюсь, что эта милая дама даст ответы папе на его вопросы. Кстати Пьер с нами еще кто не то летит? — спросил кардинал, делая еще один глоток своего чая и нервно перебирая пальцами свободной руки янтарные четки.

— На обратном пути нас будет сопровождать монах переводчик, больше ни кого вылет рано утром я хотел бы провести этот день в молении ваше высоко преосвященство — произнес Пьер закончив изучение маршрута и с кивка кардинала вышел из кабинета в келью где молился до самой полночи.

В три ноль-ноль Пьер поднялся с кровати, как обычно, не имевшей подушки и матраса, приняв холодный душ и выбрившись опасной бритвой, он принялся выбирать наряд для поездки. В результате выбор пал самое дешевое платье из епископского гардероба, затем взял библию портмоне и вызвал такси.

В аэропорту после проверки багажа и досмотра к нему присоединился монсеньер кардинал Джованни, по лицу которого читалось дикое не довольство поездкой. В самолете они не разговаривали лишь, смотрели какую-то скучную комедию, самолет прилетел быстрей обещанного, потому как не было посадки в русских Аэропортах по причине эпидемии.

Уже как год эта эпидемия терзала европейскую часть России, на фоне нее государство медленно раскалывалась надвое. А всему виной был вирус названый черной королевой превращавший людей в контролируемые марионетки в течении считанных часов. Ручной зомби прозвали его в народе. Нулевым пациентом была девушка вирусолог, она же и продолжала его распространять не жалея на своем пути ни кого.

— Добрый день кардинал Джованни Гвидиче и епископ Пьер Блан! Я Цзяньпин Шыэ представитель госпожи Киую-поклонившись сложив вместе ладони произнес переводчик, он был не молод лет за шестидесяти и носил просторное кимоно. Несмотря что в Китае довольно сильно похолодало кимоно было из легкого шелка, а Пьер мерз в сутане епископа.

— Приветствуем вас от имени папы римского Григория 34- скромно ответил кардинал и стал перебирать четки в кармане, не дождавшись от представителя старухи ни какого действия он задал вопрос: — когда мы поедем к госпоже Киую.

— Не надо ехать, я имел часть доставить ее сюда она сидит в кафе аэропорта, пожалуйста, следуйте за мной — его английский ответ был изумительно чист, ни когда Пьер не слышал такого чистого английского от азиатов.

Они направились в кафе там за столиком у самой двери сидела сгорбленная старушка в таком же кимоно, как и переводчик сидела, она правда на современном инвалидном кресле. И ее глаза покрывала черная лента, но в основном обычная пожилая китаянка ни чего особенного. И тут крест у Пьера на шее неприятно уколол его, в грудь. Про себя епископ отметил, что волосы на, где тоже пора брить, а то так придется выстригать крестик, что сточки зрения как-то не правильно.

— Добрый день! –перевел переводчик скрежещущий голос предсказательницы, и заказал по чашке кофе путешественникам, а себе чай.

— Госпожа Киую -начал было кардинал, но предсказательница прервала его взмахом руки, крестик у Пьера окончательно решил свить гнездо в волосах на груди, еще стала тереть цепочка, видно из-за натяжения.

— Я знаю цель вашего прибытия в соборе святого Павла за одной из фресок имеется манускрипт с предсказаниями о начала конца. Он полностью совпадает с моими предсказаниями, папа же хочет предотвратить Апокалипсис и посылает свое самого верного слугу уговорить меня приехать в Рим несмотря на разницы религиозных убеждений бог есть бог. Я хочу услышать ваши условия? — перевел переводчик скрипы старушки, которая меж тем как оказалось, даже не притронулась к еде. Пьер вспомнил что, читал об этой предсказательнице статью в одной известной американской газете, там говорилось, что в возрасте десяти лет девочки в храме пронзенного дракона произошел пожар. Выгорел весь жилой комплекс не выжил некто кроме хромой послушницы, правда и она пострадала жар был такой силы, что ее глаза вытекли и она ослепла, но приобрела дар видеть бедующее.

— Понтифик запретил мне диктовать условия. Жизнь паствы дороже разногласий в религии я хочу услышать ваши требования! — произнес кардинал, кажется, старуха прекрасно понимала его и без переводчика, но выждала время, пока слуга переведет.

— Я хочу что б все представители всех религий явились на общий сбор веры и привезли по достойному чистому отроку которого растили соответственно канонам его веры. И письмо лично папе -произнес переводчик и протянул свиток скрепленный печатью храма пронзенного дракона, настоятелем которого является достопочтенная Киую.

— Это займет огромное количество времени -произнес кардинал, Пьер погуглил количество религиозных течений и под течений и оно переваливало за несколько тысяч.

— У вас один месяц для сбора, и приеду в Рим и спасу человечество от греха падения, но если вы нарушите хоть одно из моих требований сделке не быть -сказала сама старуха на ломаном английском и отдав команду переводчику не прощаясь поехала к выходу из кафе.

— Темпераментная дама -произнес кардинал смотря в сторону удаляющейся карге и ее телохранителю.

— Что будем делать? — спросил Пьер почувствовав неожиданную легкость в теле, после уезда госпожи и ее переводчика.

— Если б только благодатный огонь сошел бы в этом году, но его нет уже пять лет так, что Пьер бери свиток и отправляйся к понтифику. Я поеду по главам христианских религиозных течений что б не терять времени — произнес кардинал и встав бросился к стойке регистрации билетов через дорогу от кафе. Пьер потерял его из виду ибо ему пришлось оплачивать счет, за блюдо госпожи чай переводчика и их кофе. Свиток он убрал во внутренний карман, своей сутаны.

Билетов обратно в Рим он не смог раздобыть пришлось пользоваться благословением папы и ехать на частном борте церкви, чтоб оказаться в Риме к ночи. Спустившись с частного борта он поехал в апартаменты кардинала папа был готов принять его только после утреней молитвы о спасении мира.

Он разделся на ходу и зайдя в ванную комнату ужаснулся вокруг его шеи и на груди красовался, ожег на местах, где должны были быть цепочка и крест. Пьер обыскал все вещи, но не нашел ни цепочки, ни креста, ожег обрабатывать было мучительно больно любое касание вызывала мучительную боль. Кое-как обмазав ожог антисептической мазью прочитав молитву и выпив снотворного на пополам с обезболивающим Пьер лег спать.

Сон снился ему причудливым и жутким в нем он гулял по коридорам и слышал крики сотен людей, эти крики были полны боли и страха. Потом они стихли и раздаться детский смех веселый задорный и до ужаса жуткий, а потом ему привиделся каменный дракон проткнутый копьем. Потом картинки слишком часто менялись и епископ не запомнил сон, но проснулся не выспавшимся и очень усталым. Он списал все это на трудности перелета и смену часовых поясов, умывшись перебинтовав шею, а месте цепочки и наложив повязку на место креста на груди. Ожег слегка, зарубцевался, но не спал одев сутану он направился к папе неся с собой письмо спасения, но чувствуя дикий груз на душе.

По коридорам резиденции Пьеру подались угрюмые кардинала, люди с невыразительными лицами, которые становятся заметными если лишь достигнут папского престола. Пьер ни когда не хотел быть папой ибо это больше политика чем служение господу, он очень негодовал когда три года назад кардинал Джованни Гвидиче забрал его из его прихода. Он так любил свою паству он долго собирал этих людей которые запутались в грехе и вел их благочестию и к богу.

А теперь он шел к папе Григорию 34 в его не официальный кабинет для ближнего круга, там он еще не был. Он прошло системой длинных коридоров Ватикана и уперся вне большую, не чем ни примечательную дверцу папского кабинета. Постучав он вошел, во внутрь.

Кабинет был беден беленая Келья старый дубовый шкаф, такой же стол и стул и пружинная койка образца сороковых годов. На стуле седел в рубашке и брюках папа, он был бледен, как и всегда, но при этом гладко выбреет. Его голову покрывала скромна белая ермолка из под которой торчали реденькие седые волосы. По нему было видно что последние годы папства без снисхождения благодатного огня давались ему крайне трудно.

— Присаживайтесь Пьер -тихо произнес папа указав рукой на старенькую табуретку стоявшую у шкафа с книгами, которую епископ сразу не приметил.

— Пьер вы бойко читаете на латыни? — спросил папа когда Пьер уселся на табуретку и достал свиток.

— Да — ответил Пьер не смея поднять глаза на папу, хотя в четкости звучания латыни из его уст усомнился.

— Кардинал Джованни Гвидиче звонил мне и рассказал про первую часть условий госпожи провидицы, и я отрядил ему в помощь значительную часть служителей Ватикана. А вторую часть вы мне сейчас прочтете -произнес папа, и сделал подобие улыбки на морщинистом лице.

— Но я, не могу — произнес Пьер и замялся сжимая свиток в руке, и чувствуя как потеют его ладони.

— Я бы и сам прочел, но у меня прогрессирующая глаукома я слепну, а госпожа предсказательница как я слышал писать крайне мелко, прочти те мне, пожалуйста, епископ Пьер Блан- попросил папа и закрыл глаза, приготовившись, слушать письмо.

Приветствую вас владыка Ватикана и желаю вам долгих лет правления и здравия! До дня грехопадения у вас остался месяц, в ночь кровавой луны земля погрязнет в семи грехах! Но у вас есть шанс спасти не только свою душу от скверны, но души паствы, про первую часть требований я у же изложила. С вас же потребуется малость пустая келья с одним входом и двумя выходами и семь скрытых в Ватикане предметов которые должны находится в этой комнате в назначенный день. Но решать вам.

Госпожа Киую.

— Это весь текст — произнес Пьер пересохшим голосом, ожог на груди вновь стал болеть с новой утроенной силой, он даже невольно поморщился.

— И так сын мой она хочет много и это опасно я конечно призову кардинала Вирги и Артура, но нам придется поститься минимум дней десять без любой пищи укреплять себя только молитвой к всевышнему. Если ваше тело сможет вынести данные тяготы во имя веры, и вы дадите согласие, то я посвящу вас в глубинную суть письма. Отказ епископ я тоже приму, но буду вынужден немедленно отослать вас из Ватикана в какую не то отдаленную сельскую местность для наставления заблудших душ. — произнес папа и протянул крест для поцелуя в знак немого согласия, Пьер ни секунды не думая дал согласие и вернулся на свой табурет. После касания распятья епископу даже полегчало в плане телесной хвори, и он приготовился внимать Григория 34.

— Папа Григорий I Великий перечислил семь главных грехов, которые затем включил в катехизис церкви, в сочинении под названием «Толкование на Книгу Иова, или Нравственные толкования». Именно о них и ведет речь госпожа Киую, если они пройдут по земле, то Садом и Гоморра будут детской сказкой. В разных течениях религий количество смертных грехов их главенство в системе их название имеют разночтение. Но по последним изысканиям нашего исторического общества грехов действительно семь. Inanis gloria (тщеславие) или же Гордость — бесчинное желание власти и славы, Invidia (зависть) или не обузданное желанием иметь то, что есть у другого, Ira (гнев) или ярость, Tristitia (печаль, уныние) или же лень возможно тлен не бытья, Avaritia (алчность) или же жадность, Gula (чревоугодие) неумеренность и жадность в еде и наконец Luxuria (похоть, блуд). Но тут пояснений не надо по сути блуд во всех религиях имеет одни и те же каноны. Есть поверье, что чистый духом и телом верующий юного возраста может принять на себя, сей грех и заточить его в своем теле до скончания времен. Эта теория спорна потому как требует семи священных предметов хранящихся на 5 уровне подземелья Ватикана, их ты увидишь сам через десять дней поста -довершил свою речь папа и позвонил в бронзовый колокольчик в дверь вбежал послушник в серой хламиде. И папа нашептал ему на ухо указания, после чего послушник поклонился и ушел.

— Дорогой Пьер вы немедленно отправляетесь в казематы на первом это же подвала в любую свободную камеру. Ведро воды для пития и ведро отходов вам принесут, также вас там закроют в каждом каземате есть библия и распятие если вы выдержите сея испытание мы встретимся через десять дней.- произнес папа и указал на выход, Пьер беспрекословно побрел в подвал.

Он там бы вал редко обычно когда выпускал провинившихся послушников, с выбором тесной камеры он не стал заморачиваться и втиснулся в первую попавшуюся. С его ростом метр семьдесят камер два на два была безумно тесной. Пьер снял сутану и снял бинты с ожогов встав на колени стал беспрестанно молится. Через не которое время он уснул на голом полу.

И опять этот сон коридоры крики запах горящей плоти, среди этого он услышал тихий голос читающий молитвы на неизвестном ему языке. И опять коридоры огонь детский смех и закрытая дверь, смех был настолько громким и жутким что вызвал неудержимую боль в голове и Пьер проснулся.

Он так и не понял сколько, проспал, но его колотил холодный пот, руки настолько сжали молитвенник что в обложке явно виднелись следы ногтей. Он подошел к принесенному ведру и на миг ему показалось что замес-то воды там кровь он отшатнулся, протер глаза. После не долгого раздумья все же выпил кружку воды и стуча зубами от холода продолжил молиться.

На второй день сон был более детальный он наконец-то разглядел тени горящих людей, а также понял что ступает голыми ногами по старым циновкам.

Домашние хлопоты

Старик перестал рассказ когда, понял что все уснули, завтра в караул должен был заступать Максим поэтому он уснул даже раньше любопытной Нины. Рита уже вернулась с караула и заботливо подоткнула одеяла младшим.

— Вам дать воды? — спросила она наливая себе кружку мутной жидкости, она единственная кто из всех воспитанников была абсолютно физически и психически здоровой.

— Не откажусь — проскрипел старик, в его горле от длинного рассказа пересохло, и заныла рана под грудой тряпья.

— Зачем ты постоянно рассказываешь эту историю? — спросила Рита протягивая кружку грязной воды старику и у саживаясь на свой тюк соломы.

— Что бы знали врага в лицо. Я скоро покину вас, и за мной придут слуги мрачного жнеца, а вы останетесь одни. Мало ли кто из вас попадет в руки змея или семи смертных, или всадников -отпив чуть более громко ответил старик и поудобней улегся на своей куче тряпья.

— Кому нужна шайка убогих мы не переживем следующей зимы, как и ты и твои сказки нам не помогут, лучше б сказал наконец как тебя звали — произнесла Рита надменно растягиваясь на своем тюке соломы.

— Всему свое время, а пока спи милое дитя, да и мне следует отдохнуть — произнеся это он закрыл глаза и уснул, спал старик давно без снов с момента наступления апокалипсиса, когда весь мир рухнул в ночь красной луны.

Утро началось с привычных хлопот, девочки перетряхивали тряпье и солому в поиске вшей клопов и прочих насекомых. Их аккуратно ссыпали в баночки делая запас на бедующее если их поджарить вкус был мерзкий, но желудок насыщался. Карл и близнецы пошли осматривать кусты на предмет дохлых птиц каких нетто я год и прочего, не доеденного хищниками. Диего отправился рыбачить, Макс, как всегда, возился с запасами.

Старик хотел помочь, но простояв минуту свалился на край стола, Рита не одобрительно посмотрела на него, а Нина тут же бросилась в груду тряпья старика и стала ловко добывать из постели старца лакомых насекомых.

— Совсем ослаб? Да ты ранен? — тихо на ухо деду сказала Рита, быстро посмотрев вылезшего из своей недельной берлоги.

— Не важно, молчи я не хочу чтоб кто-то знал — также тихо ответил дед своенравной Рите, в ее 17 ей пора бы замуж, а не скрываться по окраинам с кучкой отбросов. Она сама к ним пришла и решила остаться год назад, не жаловалась, не на условия жизни, не на труд.

— Не скажу, но проблемы не только у тебя старец Нина стала подкашливать с кровью, ее бы к знахарю — произнесла Рита внимательно смотря на маленькую сиротку которая уже собрала почти полную банку.

— Это нам не по карману прием у знахаря стоит 7 серебряных монет, у нас столько нет, перенеси ее постель в мой угол. Чтоб она меньше заражала вас и корми те нас отдельно! — произнес старик и поплелся на свое место, погладив по головке смышленую и ловкую Нину. Она улыбнулась и тут же разразилась кашлем, на ее маленькой ладошке появилось красное пятнышко крови. Которое юная девица тут же вытерла об подол, своего лоскутного одеяния.

— Деда ты вчера забыл закончить сказку — тут же заканючила Нина, Рита беспрекословно перенесла подобие постели Нины под бок к старику.

— Устраивайся по удобней и слушай — закутавши в лохмотья и тряпье проговорил дед и радостная Нина улеглась рядом, Рита же еле сдерживая слезы, вышла на улицу

Рассказ Старика часть вторая

На десятый день Пьер полностью походил на психа он осунулся, исхудал, в палых глазницах были потрескавшиеся глаза все в тонких прожилках капилляров. Борода отросла клочковатая, единственное, что за эти 10 суток безумных снов хорошего случилось, это зарубцевался, ожег.

К вечеру у дверей камеры появилось двое двухметровых мужчин и от их вида Пьер слегка ужаснулся, потому как несмотря на сутаны кардиналов они не выглядели служителями церкви. Первый был где-то около метра девяноста, имел выправку заправского солдата с широкими плечами и мечем на поясе. Также под его сутаной явно была кольчуга или брони жилет, на свежее выбритом подбородке не торчала не одного лишнего волоска. Но самое страшное в нем это был его рот, он был зашит грубой черной нитью на три креста, еще на его широкой груди стесненной сутаной весел причудливый крест который имел огромное количество элементов украшения и явно являлся предметом антиквариата.

Второй был еще на голову выше первого, но при этом был болезненно худ имел длинные немытые волосы, которые сосками свисали из под черной кожаной шляпы. Также у него была аккуратно остриженная борода и его сиреневые глаза были колючими словно иглы. Ими худой сверлил шрам на груди Пьера, также он прятал руки в перчатки и носил не менее чудной крест чем первый. Но самой примечательной деталью го одеяния было два пистолета на поясе, и кремниевый мушкет за спиной.

— Пьер Блан как полагаю? — произнес худой с явным британским акцентом, Пьер кивнул.

— Я кардинал специального отдела Ватикана по экзорцизму и демонологии Артур Вильям Хеллсинг, а этот замечательный мужчина кардинал инквизитор Вирги Токвемада — произнес Артур и улыбнулся белоснежной улыбкой, Вирги лишь слабо кивнул.

— Позвольте предугадать ваш следующий вопрос епископ, да инквизиция все еще действующий орган Ватикана несмотря крайне малую численность и да Хеллсинг не выдуманный род — произнес Артур подняв палец в кожаной перчатке к верху тем самым действительно опередив вопрос Пьера.

— Я сошел сума? — тихо произнес Пьер и озарил себя крестным знаменем и поцеловал старенькое деревянное распятье.

— Нет, это нормально многие думают, что сошли с ума. Особенно свежее вступившие на пост папы, только получившие папскую печать и доступ к нижним этажам подвала. Епископ пойдемте в ваши покои вам надо переодеться и подготовится к прогулке по подвалам, плюс у меня будет пара вопросов. — поднимая с колен Пьера произнес Артур, взяв его под локоть они медленно направились в покои Пьера.

— Пьер я буду вас так называть а то эти саны больно долго выговаривать, у меня вопрос какой у вас был нательный крестик? — вкрадчиво спросил Артур помогая помнятся по ступенькам качающемуся от голода епископу, Вирги следовал за ними бесшумной тенью.

— Мне подарил его отец. Крест был золотым но я потерял его где-то, новый еще не успел приобрести — ответил Пьер вспоминая больного отца который стряхивал слезы гордости за то что сын стал епископом, увы он умер через полгода после того как сделал сей дар.

— Ни когда не носите золото, когда вас проклинают оно может повести себя не адекватно, хорошо что вы только отделались этим ожогом. Кстати давно это у вас? — подведя Пьера к его апартаментам, спросил и легко вскрыл отмычкой дверь. Вирги остался с наружи пугать своим видом задержавшихся с ужина послушников.

— С момента общения с госпожой Киую — заползя в ванную комнату, произнес Пьер его гость расположился в кресле и бесцеремонно закурил. Руки тряслись очень сильно, поэтому пришлось бриться электробритвой, хотя он всегда любил пользоваться опаской. Несмотря на внешний вид с Артуром епископ чувствовал себя в абсолютном спокойствии.

— А кардинал Джованни Гвидиче не жаловался не на какие странности? — громко спросил Артур потушив бычок в цветок не найдя пепельницы у не курящего Пьера.

— Нет он только очень быстро засобирался выполнять требования госпожи Киую- произнес Пьер запрыгнув в душ и смывая с себя следы нечистот подвального голодание, телу становилось намного легче, но голова начина кружится.

— Интересная эта женщина госпожа Киую, я читал ее письмо и по-моему она хочет нарушить заповедь не укради.- произнес Артур, Пьер меж тем выполз из ванной и просто рухнул в кресло замотавшись в чистый белый халат.

— Она старуха что она может сделать? — легкомысленно произнес Пьер смотря как Артур опять закуривает, судя по тому как изменилась краска перчатки между пальцев на правой руке, курил он очень часто.

— Ты в курсе что она за предметы попросила? — спросил Артур, выдыхая густой дым сигареты после затяжки, любуясь маленькими угольками на кончике сигареты.

— Нет папа сначала хотел испытать крепость моего духа — произнес Пьер он был очень скромен в своих высказываниях, плюс Артур был выше его саном.

— Испытание ты прошел на пять. И так слушай, что требует госпожа Киую. Яблоко раздора — в древнегреческих мифах золотое яблоко, на котором было написано «прекраснейшей» которое попало к нам в Ватикан после казни не без известной Марии Антуанетты казненной 16 октября 1793году. Второй предмет столь же древний кровавый тиара самоубийцы Клеопатры, та самая диадема со змейкой, многие годы считалась утерянной, пока нам не продал инкогнито представитель семьи Виндзор за сумму веса его в золоте. Некий меч который упоминался в тысяче легенд и последний раз его видели согласно им в гробнице короля Артура, на самом деле сей меч мы нашли у одного старика служившего в аненербе. Увы он так не хотел расставаться с дорогим сердцу презентом что пришлось передать его и остальные части коллекции в руки германского правосудия в 1993году. Четвертый предмет интересен тем что мы нашли его на острове Крит оно в очень плохом состоянии, это зеркало предположительно богини Афродиты, но тут я не буду рассуждать найдено и Каталогизировано Ватиканом в 1896году. Пятый артефакт кольцо магистра ордена тамплиеров, говорят дарует бессмертие но его более трехсот лет носят папа, но вроде живут как обычные люди, оно сейчас у меня в кармане сутаны понтифик не выдержал пост поэтому в подвал он не идет. Шестой артефакт хранится у нас с времен пресловутого ордена тамплиеров он очень сильно поврежден, но Грааль есть Грааль. А вот над седьмым мы долго спорили. Потому как в сокровищнице Ватикана самая большая коллекция оккультного антиквариата в мире и все-таки конклав сошелся на инструменте сладкоголосого Орфея, а именно лира и того семь вещей — спокойно подытожил Артур и весело улыбнулся за время его рассказа в цветке появилось еще три бычка.

— Но это, же легенды этих предметов не существует — произнес Пьер, у которого в голове не укладывалось, что Грааль все время был в Ватикане и пылился в каком-то подвале.

— На эти легенды ты еще насмотришься, по решению папы да и нашему с Вирги ты будешь охранять залу с этими предметами до дня красной луны — произнес Артур достав старенький деревянный невзрачный крест на засаленной веревке из кармана сутаны: — негоже епископу слуге божьему и без его покровительства.

— Но как я могу выполнить поручение его святейшества? — спросил Пьер, натягивая старый крестик на шею, и на душе стало так тепло так радостно, как будто его обняла мать.

— Очень просто комната под предметы готова, два задних входа за печатаны перед первым же постелена кровать туда будет приносится еда вода и также уборная в этом помещении есть. Твое дело читать отче наши, над предметами. Не менее 4 раз в сутки и кропить их святой водой — произнес Артур и жестом указал на сложенную на кровати сутану мол пора собираться, и вышел за дверь к ждавшего его там Вирги.

Через пять минут они направились к освещенной папой комнате, она была довольно просторной и действительно имела два выхода и один вход, но сейчас выходы были запечатаны папской печатью. Посередине комнаты стоял стол, его покрывала чистейшее сукно оно ждало свои реликвии. Напротив стола между двумя выходами стояло здоровое от пола до потолка зеркало, освещали комнату старинные настенные канделябры с вечами.

Артур и Вирги ушли а Пьер принял скромную трапезу оставленную у входа в комнату со столом, он на всякий случай прочел отче наши и стал ждать кардиналов. Они пришли под утро явно изможденные, у каждого в руках было по холщевому мешку. Они бережно изъяли из мешка Артура позеленевшую от старости лиру и давно утратившую струны. Потом также бережно достали поеденный ржавчиной клинок напоминавший больше просто кусок старой арматуры. Из кармана сутаны Артур извлек простенький перстенек и положил его рядом с вещами на стол.

Пришел черед мешка Вирги первый предмет который он достал была простенькая медная диадема погнутая столько раз, что давно потеряла свою форму. Следующим было яблоко с почти истертой надписью, но золотое яблоко все же выглядело новее остального. Следом шло зеркало его частично облепили ракушки кораллы, такое ощущение, что его добыли со дна океана. И наконец он Грааль смятый серебряный кубок из которого кто-то выдрал все камни, сейчас он больше напоминал не реликвию мира, а лишь печальную данность времен и вандализма людей.

Расположив предметы на столе кардиналы прочли молитву Артур довольно красивым голосом произнес молитву, Вирги же просто безмолвно слегка шевелил губами, Пьер продублировав Артура закрыл зал доверенным только ему ключом.

Когда кардиналы уходили Артур задержался и спросил епископа:- у вас есть кошмары?

— Да монсеньер кардинал снятся каждую ночь. — ответил Пьер и поежился вспомнив смех ребенка из сна.

— Попробуйте разгадать ваш сон до ночи красной луны, удачи вам Пьер — произнес Артур, и ушел оставив Пьера наедине с молитвами и размышлениями о снах.

С каждым днем который приближал Пьера к ночи красного полнолуния сны становились все страннее теперь их было три вида, обычный горящими коридорами и смехом. И два новых.

Первый был про очень странную битву где молодой воин на взмыленном белом коне оставшись почти один посреди огромного поля сражается с противниками копьем. Он сильно ранен и ждет подмоги конь ступает по телам павших наконец со стороны противника выезжает существо смечем и скачет на юношу с копьем. Противника язык не позволял назвать человеком потому как в се его тело, что виднелось из-под золотого доспеха было покрыта чешуй, также он обвивал седло лошади тонким змеиным хвостом. Но самое жуткое в его облике это желтые глаза змеи которыми он сверлил витязя, почему-то это слово пришло Пьеру на ум по отношению к юноше. Они сшибаются вместе, конь чудовища соскальзывает с лат одного из погибших, чудище как не хватается за седло, как не пытается унять лошадь, не справляется с этой задачей. Он падает назем в грязное месиво кровавых тел, витязь из последних сил опускает копье и пробивает золотой нагрудник с китайским драконом, чудовище умирая шепчет « Будь ты проклят поганый пес князя Егорий, я все ровно восстану пуст на это потребуются сотни лет» на этих словах сон кончается.

Второй сон о любви китайского подростка и девушке и о страшной грозе девушка ломает ногу, но он был еще не очень четким, в нем Пьер чувствовал только бескрайний ужас юноши после поднятия куда-то.

В своем привычном сне он уже довольно хорошо ориентировался по дорожкам из циновки он обошел все жилье. Пожар начался явно со спален и перекинулся на второй этаж, потом перешел в зал для тренировок, единственное места куда не мог попасть во снах Пьер это за закрытые двери откуда шел смех, но теперь он четко слышал молитву на китайском которая пронизывала все три сна.

Спал Пьер мало, предметы искренне вызывали у него отвращение своим видом, от ужина он отказывался завтрак и обед ел исправно. Пару раз заходил Артур спрашивал про сны, просил больше сосредоточится на закрытой двери. Один раз заходил папа его глаза полностью заволокла пелена слепоты, но он был полностью готов к встрече с госпожой Киую, и ждал с нетерпением возращения кардинала Джованни Гвидиче. Хотя в Рим потихоньку стекаться главы религиозных общин и папа большую часть времени проводил в официальном папском кабинете.

— Доброе утро Пьер — произнес кардинал Джованни Гвидиче, утром за день до полнолуния красной луны он сел напротив Пьера на стул, от него пахло дорогим одеколоном ночного мотеля.

— Здравствуйте мой монсеньер — произнес Пьер улыбаясь старому знакомому и садясь на своей кровати, и наливая стакан воды.

— Смотрю, папа все подготовил. Кстати дорогой друг мне надо поговорить с вами серьезно- произнес Джованни Гвидиче и с его лица исчезли все эмоции, оно стало словно высеченным из камня.

— Я всегда рад честному разговору монсеньор кардинал — произнес Пьер чувству я как его руки предательски дрожат со стаканном воды.

— Будем честны! Расстановка в Ватикане изменится после завтрашней ночи, папа слаб и его дни на этой бренной земле сочтены. Следующим понтификом стану я это уже решено префектами все конгрегаций, вы же друг мой в шаге от кардинальской сутаны и всего-то вам следует завтра с утра до церемонии открыть дверь и пустить госпожу Киую в комнату с предметами — произнес Джованни Гвидиче и Пьер краем глаза увидел, как топорщится карман сутаны там явно был пистолет. Пьер понял, что он явно попал в переделку, которая стоит ему сутаны и жизни так и так.

Но собрав все силы в кулак, он начал убеждать кардинала Джованни Гвидиче в том, что поможет ему всем, он не помнил, что говорил и как убеждал желающего власти монсеньера. Потом убедив кардинала в том, что предан ему безраздельно даже пустил на порог комнаты глянуть на артефакты. Дождавшись, когда его покинет Джованни Гвидиче, Пьер попросил первого послушника пригласить к нему кого не то из кардиналов Артура или Вирги.

Его трясло, кардиналы не спешили, в голове вдруг начала сама собой воспроизводится молитва из сна ее читал китаец, но теперь народном Пьеру французском. Голос становился все громче и громче Пьер сжимал голову руками, метался по комнате, пробовал молиться, но слова его молитвы перебивались голосом китайца в голове. Пьер открыл аптечку и выпил таблетку обезболивающего, но ему это не помогло, через час он выпил еще 5 таблеток и погрузился в сон.

Его перенесло в древний Китай где на площади люди чествовали юного императора, на троне императора сидел дракон закованный в броню на его коленях покоился меч он слушал восхваления и улыбался клыкастой улыбкой.

Потом сон перенес Пьера к стене много километровому периметру где через каждый метр были насажаны на колья бородатые головы витязей, кое-где бы попадались и детские мимо этих голов прокатывался на лошади постаревший дракон все более похожий на человека. С другой стороны частокола на лошади беседовал с ним старый рус в красном площе, они явно спорили. Дракон смеялся и унижал князя как мог.

Потом сон показал уже знакомую сцену смерти дракона, но теперь она не окончилась фразой проклятья. Продолжилась немой церемонией буддийских монахов в сопровождении русской дружины, они несли огромный ящик на высокую гору. Там был подготовлен плоский алтарь весь исписанный иероглифами, на него и водрузили ящик, монахи быстро стали разбирать ларь. Внутри оказалась каменная статуя дракона с разинутой пастью и сжимающей в груди копье, на копье очень мелко были начертаны буквы молитвы.

Дальше сон показал, как безымянный князь сделал зарубку на посохе настоятеля и пояснил, что если копье начнет выходить придется творить молитвы у статуи постоянно. Потом дружина вместе с князем и израненным витязем отправилась восвояси. Далее начали сменятся времена года как в калейдоскопе, менялись и настоятели. Он видел как они молодыми резво поднимались на гору и как старые при помощи послушников измеряли посохом тлеющее от времени древко копья.

И спустя долгое время копье стало действительно выходить из статуи, и тогда настоятель храма стал отправлять на гору послушников, которые творили молитвы, чтобы сдержать демона внутри.

Но годы шли, послушники все более халатно относились к своей службе и копье почти выпало из статуи, и тут появился герой третьего сна влюбленный в молоденькую девушку.

Потом Пьер видел как гроза усилилась и незримый демон заточил молодого послушника в статуе дракона, а сам вселился в девушку. Девушка убрала записку послушника в кармашек рюкзака и поползла к обрыву там она разделась и стала уменьшатся на глазах пока не превратилась в младенца и не заползла в рюкзак. Потом этого ребенка нашли послушники и забрали в храм.

Сон резко перескочил на храм и старого настоятеля и мастеров смотревших на маленькую девочку поедающую сырую птицу. Они приняли решение закрыть ребенка в пристройке и постоянно читать ему священные книги. Но замки на дверях не сдержали девочку, она выбралась маленькая верткая с длинными волосами она тут же разожгла факел и пошла к спальной комнате.

Улыбаясь она ступала по циновкам и дойдя до спальни она подпалила спальню послушников, ручки двери она заперла тренировочным мечем. Потом она зашла в тренировочный зал и подпалила его и начала тихо хихикать и вот она распахнула двери молельни, где сидел старый настоятель храма. Она хохоча свернула шеи всем мастерам которые попались ей на пути к этим дверям. Взяв за бороду старого настоятеля девочка уставилась ему в глаза. Ее глаза выдавали что она далеко не человек потому как они были желтые с узкими черными зрачками, факел уткнулся в грудь настоятеля но он молча смотрел в глаза своей смерти.

Чудище лишь на секунду отвернулось на звук сирен пожарных машин вдалеке, но этой секунды хватило настоятелю что бы свершить один единственный предсмертный удар. Его левая рука резко схватила малявку за горло, а указательный и средний палец молниеносно воткнулись в распахнутые глаза чудища. Смех оборвался и раздался жуткий вой, мертвый настоятель рухнул на пол. А чудище закрыла ладошками глаза и выло как раненый на охоте зверь.

Тело Пьера содрогалось от боли, все его вены резко вздулись, а сознание блуждало по миру кошмаров, и он тихо шептал какую-то ересь про драконов. В таком виде утром следующего дня нашел его Вирги, понюхав воду, он скривил зашитые губы, в стакане епископа явно чувствовалась доза яда. Странно, что тело Пьера еще сопротивлялось токсину, введенному в плоть с водой. Вирги ввел противоядие и спрятал тело епископа под стол с реликвиями.

Сняв сутану и обнажив серебреную кольчугу и укрепленные железными пластинами Вирги сел на пол и стал ждать у входа в зал. Он прекрасно слышал скрип колес инвалидной коляски и как минимум еще шаги трех пар ног. Так же он услышал как замок одного из выходов аккуратно щелкнул и в щель просунулся кремниевый мушкет.

— Епископ жив — тихо спросил Артур, Вирги слегка качнул готовой, начал отсчет шагов которые приближались к дверям. Двери растворились ровно на цифре тридцать, несчастливый сегодня день подумал Вирги.

На пороге стоял кардинал Джованни Гвидиче, он быстро осмотрел комнату и не увидев ни кого произнес:- Именем папы покиньте немедленно покиньте комнату кардинал Вирги Токвемада.

Но Вирги остался седеть как седел лишь напряг губы, так что нитки впились в них с силой, а места прокола нитями побелели.

— Если вы не уйдете, вас разжалуют из кардиналов, выгонят с позором — прочеканил Джованни Гвидиче и зажал рукоять пистолета под полой сутаны, сзади за дверьми стоял переводчик госпожи Киую с зажатыми в пальцах звездами для метания.

— Я уйду, когда увижу госпожу и ее подругу — произнес грубым голосом опытного бойца Вирги, разорвав губы скрепленные нитями, кровь хлынула ему на подбородок. Раздалось разом два хлопка и две пули сбили друг друга в месте, где седел Вирги.

Артур влетел в зал вихрем и уже держал в руках пистолеты сбивая пулями летящие в перед металлические звезды, в зал вползла, вошла молодая женщина лет тридцати. Она была довольно собой шатенка волосы скручены в тугую косу тонкие губы, зеленые глаза, хорошая фигурка слегка крупноват нос, но даже он напортил вида девушки. Она оценила противников и решила выбрать Вирги, из ее рук ползло темное облако какой-то субстанции в сторону мечника.

Артур меж тем увидел основную цель старуху на кресле каталке, подлетев к переводчику, он со всей дури ударил его рукояткой пистоле в челюсть, так что зубы оппонента просыпались на пол. Сорвав с рук кожаные перчатки, Артур достал из кармана тонкую серебреную сеть и накинул ее на старуху, при этом мимоходом ногой ударил в висок Джованни Гвидиче.

— Exorcizo te, immundissime spiritus, omnis incursio adversarii, omne phantasma, omnis legio, in nomine Domini nostri Jesu Christi eradicare, et effugare ab hoc plasmate Dei. Ipse tibi imperat, qui te de supernis caelorum in inferiora terrae demergi praecepit. Ipse tibi imperat, qui mari, ventis, et tempestatibus impersvit. Audi ergo, et time, satana, inimice fidei, hostis generis humani, mortis adductor, vitae raptor, justitiae declinator, malorum radix, fomes vitiorum, seductor hominum, proditor gentium, incitator invidiae, origo avaritiae, causa discordiae, excitator dolorum: quid stas, et resistis, cum scias. Christum Dominum vias tuas perdere? Illum metue, qui in Isaac immolatus est, in joseph venumdatus, in sgno occisus, in homine cruci- fixus, deinde inferni triumphator fuit. Sequentes cruces fiant in fronte obsessi. Recede ergo in nomine Patris et Filii, et Spiritus Sancti: da locum Spiritui Sancto, per hoc signum sanctae Cruci Jesu Christi Domini nostri: Qui cum Patre et eodem Spiritu Sancto vivit et regnat Deus, Per omnia saecula saeculorum. Et cum spiritu tuo. Amen.- начал беспрестанно повторять текст молитвы изгнания дьявола Артур, старуха вертелась на инвалидном кресле как уж на сковородке.

Вирги старался увернутся от облака тянущегося из рук девушки она была абсолютно спокойна, как будто уверена в победе и ни в чем другом, она не старалась двигаться с места. Лишь наблюдала за потугами блокировки атак облака Вирги, старуха и ее крики ее тоже не волновали, облокачиваясь на стену поднимался переводчик.

— сдерживай старуху я разберусь с девушкой и помогу — крикнул Вирги и почувствовал как что-то острое прошло между звеньев серебреной кольчуги и моментально достигла легкого. Он уставился на тонкую железную иглу которую пустил переводчик еще три такие же пронзили печень правый глаз и второе легкое, еле стоя на ногах Вирги увидел, как девушка решила перенести черный туман из рук на увлеченного госпожой Артура. Собрав все силы он швырнул свой меч в сторону девушки и получил металлической звездой в сонную артерию и рухнув на колени захрипел, и замер.

Меч угодил очень удачно сломав девушке обе руки, а благодаря весу и заточке одна из рук осталась висеть на тонком куске коже, тут девушка завыла, как и полагается любой женщине. Артур отвлекся от старухи и метнул нож меж глаз переводчику убившему его товарища. Но из-под сети высунулся длинный тонкий и острый который прошил насквозь горло Артура.

— Да заткнись ты — скомандовала старуха и странными движениями при помощи хвоста и одной ноги спустилась со своего кресла повязка съехала с глаз и пустые глазницы зло устремились на двух мертвых.

— Гвидиче не претворяйся мертвым у тебя дел очень много, а напарника ты не уберег — посмотрев на застывшего у дверей переводчика произнесла старуха.

— Госпожа у меня есть несколько верных послушников, я все устрою — тут же пролепетал кардинал, поднимаясь с пола.

— Слушай внимательно каждый из предметов надо омыть в крови этих двоих дохлых псов это раз. Два сделай, что не то с руками нашей черной королевы она нам еще нужна для симпозиума, а и приведи с подвала узника ключи возьмешь с тел выполнять — произнесла старуха и опять водрузила себя на кресло и медленно выкатилась из комнаты. Гвидиче свистнул и появилось разом десять безликих послушников. Двое занялись визжащей черной королевой, трое стали замывать кровь, двое быстро распотрошили трупы и стали омывать предметы кровью, и некто в этой суете не заметил тело Пьера с едва бьющимся сердцем.

Спустя сутки Пьер пришел в себя и стал бродить по пустым комнатам Ватикана где кое-где он встречал трупы, или обрушения вся папская резиденция была разрушена. Папу Пьер нашел в своей укромной келье над не оконченным письмом, но походу папа умер от естественных причин.

Еще семь месяцев Пьер пробыл в опустевшем Ватикане он знал что произошла ядерная война и знал что больше нет не одного государства, лишь тринадцать префектур с горстками выживших в войне. Все эти семь месяцев он беспрестанно хоронил тела, найденные в руинах Ватикана. А потом находил новые и новые тела разбирая руины он предал погребению даже переводчика госпожи Киую, которого нашел под рухнувшей стеной подвала. Он долго рыдал над телами растерзанных кардиналов, он не знал их участи но при этом искренне верил что погибли они непросто так.

На исходе восьмого месяца заросший исхудавший епископ в лохмотьях услышал чей-то голос, он стремглав побежал туда и увидел мальчика лет пяти, который ревел и звал маму.

— Малыш что ты плачешь? — спросил Пьер, наклонившись чтоб осмотреть его по раненую ногу и почувствовал дикий холод с другой стороны стаял воин в черных латах и площе с капюшоном закрывающим лицо.

— Уже все равно, о чем он плачет я здесь чтоб его у вести с собой — произнес голос из-под капюшона, и сделал шаг к ребенку.

— Разве бог отмерил его земной срок смертью от пустяковой царапины которую я способен вылечить, или его дух так сломлен что молитва не наставит его на путь истинный? — спросил Пьер поднимая к себе на руки не на шутку испугавшегося мальчишку.

— Ну, допустим, ты прав, но разве я не вселяю в тебя первозданный ужас за свою шкуру? — спросил странный гость и сдернул капюшон, обнажив белоснежный череп с печальными серыми глазами неведомо как крепившимися в глазницах.

— Мой бог всегда со мной со мной он будет и после смерти жнец — ответил Пьер и побрел босыми ступнями по камням в сторону оставшихся руин.

Незваный гость

Солнце светило ярко и почти не было облаков, хороший день подумал всадник смерти и стал собираться путь забирать душу одного старичка. Несмотря на то, что у него было более ста слуг, изредка в хорошую погоду он работал сам.

Утром, понежившись в мягкой постели умывшись, жрец открыл книгу судеб и приметил одного старичка жившего на руинах Рима. Сказав секретарю, что это его Жнец ушел в гараж надраивать свой байк, коней он не любил, поэтому перешел на железного жеребца. Надраив железного коня жнец выбрал в гардеробе кожаный плащ с капюшоном кожаные штаны и футболку с надписью « Счастливого пути».

Если б голова жнеца не была б безгубым черепом, то он бы улыбался, два серых печальных глаза вот что осталась в нем от прошлой жизни. Уже сев на байк жнец вспомнил, что забыл сумку с книгой судеб и самый главный атрибут любого представителя конторы « смерть в конце пути» косу. Косу он таскать не любил, во-первых еще в начале своей службы всадникам апокалипсиса он нечаянно зарубил восемь коней, во вторых четыре раза сам падал на инструмент. Как же ржали слуги, когда вытаскивали из спины всадника апокалипсиса косу.

Взяв косу, надев наушники включив старый добрый КиШ, жнец направился на работу ехал он довольно медленно строясь даже любоваться пейзажами разрухи. В отличие от остальных 11 правителей мира Жнец и его слуги имели доступ на все территории даже на повстанческую территорию Сибири где правили еще люди. Ибо смерти подвержены все кроме правителей, и самого жнеца.

Перемещаться через пространство на байке оказалось даже легче чем с конем, пару лошадей вовремя перемещения порвало надвое. В общем как отметил мрачный жнец лошадь животное не удобное и очень подверженное травма на работе.

Меж тем он уже почти добрался до цели пору развалившийся домишко показался в дали крыша почти полностью провалилась и была латана перелетаная, одну стену подпирали бревна, но она все равно стояла под наклоном. Окна давно выбитые были заколочены, и все щели дома были затыканы старым тряпьем. У дома имелся сарай рассохшийся и тоже ветхий, в нем явно хранили запасы, и инвентарь.

У дверей в халупу стоя охранник смешком на голове, к этому подобию дверей и направился мрачный жнец.

— Добрый день! Соболезную! Мне в дом отойди — скороговоркой произнес всадник апокалипсиса, спрыгивая с мотоцикла и направляясь к дверям.

— Вам туда нельзя! — отрезал голос из-под мешка как, оказалась Жнец был выше Клер почти еще на один ее рост. Он был выше крыши хлипкого домишки.

— Я смерть всадник апокалипсиса один из 12 правителей мира я пришел переправить душу усопшего на тот свет — произнес жнец смотря на Клер сверху вниз.

— В слова понимаете вам туда нельзя — отрезала Клер слегка повысив голос, он был не очень четкий, но разобрать можно, и впилась своими бледно-синими глазами в глаза жнеца.

— Узри же — скинув капюшон произнес жнец и на солнце показался до блеска начищенный череп с серыми глазами, многих действительно повергал в ужас.

— Не удивил — ответила клер и сняла свой мешок, лучше б мрачный жнец был слепым. Лицо клер было изрезано шрамами, у нее был отрезан нос, губы, уши и веки также на голове клочками росли из-за шрамов черные волосы. Все это при свете дня вызвало более ужасающую картину чем просто череп.

— Удивила, я тебя буду звать фублей это кто тебя так расписал, и одень мешок плиз — произнес жнец смотря на девушку, несмотря на страшную стражницу время все ж таки требовало действий.

Старик уже договаривал последние слова рассказа и его голос терял силу, а глаза медленно закатывались под веки, Нина начинала его тормошить и на ее глазах наворачивались слезы. Щелчок пальцами и время замерло, жнец аккуратно отодвинул от дверного проема клер и вошел внутрь халупы. В нутрии застыла с метлой Рита, она сметала прогнившую солому в углы, дом на солнце сеял прорехами как швейцарский сыр. В куче тряпья застыл в неестественной позе сухопарый старик которого за рукав тормошила маленькая девчушка.

Старик и Смерть

— Епископ Пьер Блан что вы хотите чай кофе? — произнес мрачный жнец перекочевав в мир душ, тут он давно создал уютную беседку под вечно цветущей сакурой. Округлая беседка из резного дерева с двумя удобными диванчиками в нутрии, и стеклянным столом с изысканными вкусняшками. Рядом было маленькое озерцо с дикими утками, и усыпанное лепестками сакуры.

— Кофе — ответил пожилой гладко выбритый мужчина, сидящий напротив смерти, его уже 45 лет некто не называл Пьером, столько же его тело не выглядело так хорошо одетым.

— Ты понимаешь, почему ты здесь? — спросил жнец разлив свежее сваренный кофе по кружкам, турка появилась из неоткуда.

— Жнец я старый человек ты рано или поздно должен был за мной прийти — спокойным голосом ответил Пьер и отпив кофе с грустью посмотрел на диких уток.

— Ну обычно приходят мои слуги, кстати что стало с тем мальчишкой которого ты у меня пытался забрать? — произнес жнец вспомнив заросшего епископа яростно защищающего парнику.

— Дожил до сорока двух, умер в год голода когда мы пытались спасти детей, тогда твои слуги сюда ходили почти каждый день, старый дом пришлось сделать моргом, а потом сжечь, а его сын Диего все еще жив — ответил епископ и взял самое дешевое и невкусное печенье со стола.

— Правильно сделал, что отбил его у меня, я здесь что б подготовить тебя к переходу — произнес жнец беря сладкое пирожное и вгрызаясь в него белоснежными зубами.

— А я разве не стану частью дьявольских врат всадников как все умершие души? — спросил епископ, смотря усталыми глазами прямо в лицо смерти.

— Нет, механизм колеса перерождения, конечно сломан, но если я или мои слуги успеваем в последний миг, то душа перерождается. — произнес жнец почесав череп костлявыми пальцами.

— И в кого я перерожусь? — отстраненно спросил епископ смотря опять на уток, он думал о том как теперь его сироты будут одни.

— Первое правило перевоплощения после смерти ты становишься существом другого пола, это всегда так второе из-за того что колесо сансары не работает скорей всего ты будешь каким нетто животным — произнес мрачный жнец поедая еще одну пирожку, и облизывая костлявые пальцы от крема.

— Надеюсь я стану птицей и смогу летать где хочу- произнес епископ и сделал подобие вымученной улыбки.

— Но это еще не все, мы приличная контора с культурным менеджментом поэтому у нас есть бонус акции — произнес жнец смотря что епископ совсем помрачнел, ибо главным лозунгом фирмы был « умри с улыбкой».

— Какие еще акции? — измучено произнес Пьер и посмотрел на жнеца как на человека с очень низким интеллектуальным потенциалом.

— Очень крутые ты можешь мне задать любые три вопроса и отвечу на них и можешь изъявить последнее желанье — произнес мрачный жнец и тут же добавил: -Ну естественно ты не можешь желать уничтожения меня или 11 правителей и своего воскрешении или продления жизни.

— То есть я могу загадать все что угодно кроме того, что касается моего воскрешения и последующей жизни, а также смерти и травм любого из правителей апокалипсиса? Я правильно тебя понял жнец? — спросил епископ и даже слегка оживился, потому, как решил слегка запрячь жнеца под одно очень важное дело, которое сам не мог исполнить по ряду причин.

— Ты очень умный епископ, но начнем с вопросов — достав блокнот, произнес Жнец, и в его руке появилась простая шариковая ручка с покусанным колпачком.

— Как умер папа римский Григорий 34? — спросил Пьер, ощутив какую-то внутреннею важность этого вопроса, несмотря, что его дни на этом свете так же иссякли.

— папа был схож с тобой, он верил в дружбу и верил в бога и верил своим епископам и кардинал. За три года до конца света госпожа Киую отправила два письма одно девушке вирусологу из России, другое кардиналу Джованни Гвидиче. Каждое из этих писем содержало предложение, и подробную инструкцию как исполнить все, что бы предложение могло стать явью. В письме Джованни Гвидиче посулили папское ложе, и он согласился. Сначала он сменил всех прислужников Ватикана и ряд епископов, с тобой он просчитался, с другими нет. Новые прислужники потихоньку травили воду понтифика, первым симптомом стали провалы в памяти, потом он стал слепнуть затем глохнуть, и по сути в последний месяц величия Ватикана им правил кардинал Джованни Гвидиче. По причине действия яда папа не смог очистить тело 10 дневным постом и молитвой, в решающий день он приветствовал гостей и отправил их в зал для трапезы, а сам пошел писать письмо наставление будущим поколениям. Отпив воды, он почувствовал спазм желудка, его вырвало кровью на письменный стол, а затем иго сердце резко перестало биться. Он так и остался сидеть за столом где вы его и нашли господин епископ, для вас использовали другой яд кстати. — промурлыкал жнец и в его руке появился бокал изысканного вина.

— Исчерпывающий ответ — отпивая кофе, произнес епископ, в голове потихоньку формулировалось желание которое.

— Ну такс второй вопрос слушаю? — произнес жнец и опять приготовил блокнот для записи, таких блокнотов он уже накопил целую кладовую замка.

— Есть ли в современном мире безопасное место? — спросил епископ, чувствуя все больше и больше спокойствия, оно наполняло его призрачную оболочку.

— Уточни пожалуйста для кого безопасное место? — произнес жнец, понимая что для него или войны безопасно везде, для семи смертных из-за их распрей опасно на не которых территориях.

— Для моих детей? — спросил епископ потихоньку теряя ход мыслей в умиротворении смерти и его чертога.

— Сибирь самое пожалуй безопасное место для людей — произнес жнец зорко смотрел за состоянием умиротворения клиента, но душа еще сопротивлялась смерти.

— Так это хорошо, последний мой вопрос, Джованни Гвидиче он еще жив и занимает пост папы? — спросил Пьер, чтоб отвлечь жнеца явно волны успокоения выходили от него.

— Кардинал Джованни Гвидиче украл мое имущество, его душа рассеяна — произнес жнец без конкретики видно ему не понравился вопрос.

— А теперь давай желание это самое интересное я клянусь его исполнить — произнес жнец, и в беседке исчез столик, а всадник апокалипсиса достал свою косу, потому как время пришло, душе идти своей дорогой. Оболочка созданная для беседы, поблекла и начала трескаться, и время пришло отпустить уставшего епископа.

— Поклянись своим бессмертием, что исполнишь мою просьбу — поднявшись с исчезнувшего кресла произнес епископ его усталые глаза смотрели прямо в лицо жнеца. С пруда подул легкий ветер, и лепестки с сакуры стали осыпаться быстрей, на пошедшую рябью гладь пруда.

— Разве простой клятвы тебе не хватит епископ Пьер Блан? — произнес, суровея жнец, понимая что старик что-то задумал, небо стало затягиваться тучами.

— Это деликатная просьба и она требует сильной клятвы, я с тобой слабо знаком что б поверить в твое слово чести — отрезал епископ смотря краем глаза за тем как меняется погода вокруг беседки.

— Ок клянусь — резко ответил жнец и на небе тучи стали темно сиреневыми и стали наливаться свинцом.

— Нет, сын мой произнеси текст как положе ибо сокращенные формы клятв не угодны ни мне не богу нашему творцу всего сущего — включив пастора произнес старик смотря как молнии стали рассекать небосвод, но он уже не боялся гнева жнеца ведь он уже мертв.

— Я всадник апокалипсиса один из четырех привратников дверей хауса! Один из двенадцати правителей мира Мрачный жнец! Клянусь исполнить твое последние желание, Пьер Блан! Если же я отступлю от священных уз клятвы, то лишусь своих сил, а так же бессмертия! — смерено произнес жнец и ветер стал настолько сильным что стал пошатывать стол бы в беседке.

— Теперь правильно — улыбнулся Пьер, смотря, как бесится всадник апокалипсиса.

— Желай уже — повысив голос гаркнул Жнец, и вокруг все исчезло кроме беседки в нутрии непроницаемой тьмы.

— Мое последние желание что бы ты жнец доставил моих воспитанников целыми и живыми в Сибирь. Я желаю этого всем сердцем — произнес Пьер и увидел свечение тысячи солнц рассекшим его эфирное тело крест на крест и маленький огонек души вылетел в беспроглядную тьму.

— И все таки меня опять на … — произнес жнец и протер косу, убирал ее в чехол за спиной небо уже приобрело обычный голубой оттенок. Потерев пальцами виски он щелкнул пальцами и переместился в домишко старика.

Могила старика

— И как говорил Гагарин « поехали» — произнес жнец, и звуки мира вновь окутали его.

Он почувствовал как маленькие кулаки ребенка захлебывающегося кашлем и слезами стучат по ребрам, с наружи раздается вопль. Девушка подметавшая пол достает из –за пояса нож, а так же на шум бегут еще дети.

— Давай те успокоимся — произнес жнец и почувствовал, как в спину воткнулся нож, вид его головы явно некого не пугал.

— Дети я не причиню вам зла — подняв руки вверху произнес жнец и поднялся с ложа покойника, уткнувшись головой в потолок.

— Ищи дурака жнец ты пришел за стариком и малявкой — произнесла Рита ища глазами чтоб еще метнуть, в дверях уже стояла Клер.

— Я не за девочкой ее срок жизни как и все ваши технически продлеваются на не определенный срок из-за вредного старика — произнес смерть доставая из спины нож. Ему это не составила труда, потому как его суставы гнутся в разные стороны по желанию.

— Лжешь — прошипела из-под мешка Клер сзади уже стояли близнецы, и Карл и медленно хромал Максим. Аура макса почему-то показалась жнецу знакомой и вызвала в нем какое-то скверное чувство.

— Тихо дети убить мертвое у вас не получится, я в связи с одним обещанием тоже не могу пока, что порубить вас в капусту — произнес жнец чувствуя, что по ноге молотит маленькие кулачки ребенка.

— Он не врет — громко сказал довольно крупный мальчик с синдромом Дауна, его именовали Карл он вроде был согласен с именем. Он почти не когда не говорил и как та умел общаться с близнецами, чтоб они его слушались. Но самое главное карл чувствовал лож людей, поэтому с ним никто не играл в азартные игры.

— Ну хоть кто-то мне верит — мрачно произнес жнец и обратно уселся рядом с покойником поджав под себя ноги.

— Верни старика — сказал — Макс и сурово сдвинул тонкие белесые брови, он уже протиснулся к Рите и встал по другую сторону стала.

— Его душа уже переродилась, вернуть не могу — произнес жрец осматривая детей старика и понимая свою не завидную участь.

— Правда — сказал Карл, и Макс двинул со всей силы и злобы кулаком по столу.

— Что тебе надо от нас? — спросил Макс не сводя своих серо-голубых глаз с жнеца, сидевшего без движения. Мальчик тоже испытал некоторое неприятное чувство от присутствия жнеца.

— Епископ Пьер Француа Блан в своем желании изъявил волю, что бы я сопроводил вас в целости и сохранности до безопасного места — отчеканил жнец, представляя себе, как отрубает голову епископа косой.

— Кто? — хором спросили дети, уставившись абсолютно не понимающим взором. Да же меленькая девчушка Нина перестала бить кулачками костлявого гостя.

— Труп за моей спиной так именовался при жизни — указав пальцем, назад произнес жнец, и потер виски.

— Кстати его бы прикопать пока не стал попахивать — произнес жнец понимая что возится с похоронами придется опять ему.

— Мы тела скидываем в море — произнес Макс, смотря на то, как все постепенно понимают, что живой труп им не опасен.

— Нет дети этот человек заслуживает погребения и молитвы над камнем. Есть где не то пустырь? — произнес жнец, поднимаясь, направился к выходу, за ним поковылял макс. Девочки остались омывать тело при помощи карла и близнецов.

— Ну похороним мы старика, а потом куда? — спросил зло Макс когда они вышли на пустырь, где давно ничего не росло. Хотя еще лет пять тому назад это был их огородик, и он очень помогал в хозяйстве.

— Ко мне в замок, потом куда обещал вас доставить — ответил жнец изменяя форму косы на лопату, и она медленно преображалась.

— А че, не сразу в убежище? — спросил Макс усаживаясь на старый пень от яблони, с любопытством смотря как жнец орудует лопатой.

— Я не могу перемещать живых поэтому нам надо в мой дом за деньгами и лошадьми — произнес жнец пыхтя от напряжения копки без жизненной земли.

— А до замка че пешком пойдем он же за тридевять земель — произнес Макс с явным недоверием к жнецу который орудовал лопатой довольно быстро.

— Есть способ, но сей час главное закончить с одним делом — произнес жнец и услышал шаги, к ним приближался рыжий мальчик с самодельным гарпуном. Его руки были скрючены и держали оружие не естественно, жнец это сразу подметил.

— Макс, это что за живой упырь? — спросил Диего и сплюнул на сухую землю, он не был в доме, сразу направился на пустырь.

— Он теперь наш опекун — сердито ответил Макс, изобразив преставившегося старика.

— А что такую маленькую могилу роет? — деловито спросил Диего, поняв Макса, на его лице застыла печаль.

— Вашу мать дети я рою по госту ширина 150 см., длина 200 см! — выкинув лопату и вылезая из могилы произнес жнец, он высился над пацанами как флагшток.

— Ладно пойдет — заглянув могилу сказал макс, Диего все же не отпускал гарпуна доверия жнец у него не вызвал.

Потом были молчаливые похороны, девочки рыдали близнецы чего-то мычали, а Макс и Диего следили за жнецом. Мрачный жнец вынес тело старика замотав его в сотворенный сван, так же жнец сделал так что борода старика пропала исчезла и пакля немытых волос с головы. Теперь перед ними был пожилой мужчина с морщинистым лицом на груди у которого имелся давно выцветший шрам от ожога крестом. А на шее болтался засаленный деревянный крестик, жнец старался неприкасатся к кресту.

Но когда положил, тело в могилу жнец поправил и крестик и саван, не боясь касаться святой вещи. Он с горестью посмотрел на епископа и закрыл его саваном. Молитву как не странно вызвался читать Карл, и прочел ее так как требовали души собравшихся. Даже жнец зауважал потенциал солнечного ребенка, ибо в его душе далеким отголоском послышался звук потери.

Закопав епископа мрачный жнец притащил деревянный щит на котором было написано:

епископ Пьер Француа Блан не предавший бога даже после конца мира.

— Дети я понимаю вы не хотите покидать это место, но нам пара уходить от сюда — произнес жнец смотря на кучку черт знает как наряженных сирот.

— К чему такая спешка? — спросил Макс, уставившись в глаза жнеца.

— Римская империя уже как 44 года находится под управлением лорда гордыни одного из семи смертных, и вы по теории его подданные — ответил жнец вспомнив криво расчерченную карту мира на ежегодном совете который он прогуливал регулярно.

— И чем он нам страшен? — спросил надменно Макс, смотря на озадаченные глаза жреца.

— Он как бы не особо любит телесную неполноценность поэтому скорей всего вас жестоко убьет стража — произнес Жнец, смотря в даль и считая сколько времени он потратил на земле греха.

— Но стража здесь не бывала лишь когда был мор — произнес Макс и до него дошло, что смерть и появление стражников это тесно связанные вещи.

— Рита, Клер, Карл близнецы собираем вещи Диего сторожи жнеца Нина со мной. Где встречаемся? — обращаясь уже к всаднику смерти спросил Макс, понимая что времени явно осталось не очень густо.

— На пирсе желательно минут через десять — произнес жнец слыша в дали топот копыт элитных лошадей. И понимая, что байк забрать, не получится к глубокой печали, главное сейчас было унести ноги. Потому как в том отряде, что двигался к ветхому дому, был сам лорд гордыня.

Они быстро добрались с Диего для маленькой рассохшейся пристани, рядом с которой на воде качалась маленькая лодка. Жнец порылся в кармане и достал две золотые монеты и беспечно кинул их в воду, и они камнем рухнули на дно.

— Вы только что выкинули на дно реки бюджет трех деревень — произнес ошарашено Диего, и даже подумал нырнуть в реку если б ее не стало заволакивать каким-то странным туманом, от которого веяло могильным холодом.

— Харон всегда много берет за перевозку — ответил жнец смотря как дети бегут к ветхому причалу с какими то кульками. Лошадиное ржание уже явственно было слышно сверху от ветхого домишки. А чертов Харон плыл, как всегда не спеша он еще даже не показался из тумана, а меж тем хибарку детей уже рушили солдаты.

Дети спускались очень быстро и кучно прятались за жнеца, мальчишки нелепо держали и импровизированное оружие, а меж тем на небе появилась довольно крупная для птицы тень. И крыльев у птицы было явно больше чем положено от природы.

— Что вы один из всадников, да и не зашли в мои покои? — произнес грому подобный голос, исходящий от шестикрылой тени, которая спускалась все ниже и ниже. А жнец меж тем поминал всеми матами медленно выползающую из тумана лодку и лодочника.

— Серафим рад встречи, но прости реально тороплюсь, работы с вашими деяниями больно много — произнес жнец, и коса блеснула у него в руке. И нехороший отблеск клинка был и у шестикрылого Серафима.

— Жнец это мои подданные и они вроде живы ты не ошибся с целью? — приземляясь на подмостки, произнес Серафим, и его прекрасное лицо было опечалено. Золотые локоны широкая грудь глаза цвета морской волны, ослепительный доспех, и возраст всего за двадцать. Таким был гордыня, один из семи смертных грехов.

— Да я просто решил детям показа, что будет если они будут плохо тебе служить. Сейчас на лодочке через Стикс прокачу и верну в целости и сохранности — быстро стал врать жнец смотря на то как Серафим поигрывает своим мечем. Меч Серафима смог оставить зазубрину на его косе много лет назад еще при прошлых владельцах инвентаря. Так что были сомнения, что коса выдержит сражение с мечом плюс, в комплект амуниции жнеца после пробуждения был малость урезан госпожой Киую.

Между тем лодочка, наконец престала к берегу и неспешный Харон кинул узкий трап, и дети по одному отступали на его довольно большую лодку. Первой без слов он загрузил Нину, затем остальных девочек на пирсе оставались мальчишки. А Серафим стал медленно легкой, но грациозной походкой приближаться к жнецу выставив вперед свой прекрасный клинок.

— Я не хочу войны мой друг, но этот био- мусор отсюда не уедет — произнес так же спокойно серафим и сделал выпад в перед, и улыбнулся своей ослепительной улыбкой. Но он не учел, что место называемое пирсом могло выдержать вес недокормленных детей и скелета, а вот здоровый мужик в броне для него оказался не по силам. Доска хрустнула под сделавшим шаг вперед Серафимом, и он повалился в перед, а жнец, слегка отошедший в бок махнул косой над спиной падающего.

Причал оглушило диким не человеческим воплем. Сверху к воде спускались солдаты, но мальчишки уже загрузились в лодку вместе с пожитками. Молчаливый Харон оттолкнулся шестом от причала, и жнецу пришлось запрыгивать в лодку. Потому как старый маразматик, погрузив детей, убрал трап в лодку.

— Ты брат не обижайся через год другой отрастут, а эти я в замке повешу — крикнул жнец кидая на дно лодки шесть крыльев срезанных косой. Туман медленно окутал лодку, наконец, то пропал шум визга Серафима.

ЧАСТЬ 2

Ватикан ночь красной луны рождение греха.

Серафим

— И так сын постарайся ради господа, конечно, ты не Николаус, но я в тебя верю — произнес седой представитель протестантской церкви, стоя на коленях перед щуплым ребенком с серыми волосами.

— Да папочка можешь рассчитывать на меня — произнес слегка заикаясь мальчик и направился к двери которую услужливо открыл кардинал Джованни Гвидиче.

Комната была довольно большая, мальчик испугано шагнул в нее, за спиной сразу захлопнулись двери. Несмотря на обилие свечей в древних канделябрах комната была освещена плохо, ступая босыми ногами по каменному полу он приблизился к столу. Там лежали ослепительные сокровища корона из чистого золота с красивой змейкой, кольцо с большим ярко пылающим камнем, какие-то золотые гусли, кубок с драгоценными камнями, искусно вплетенное в серебреную оправу маленько зеркальце, вкусное сочное яблоко и наконец предел мечтаний любого мальчишки меч.

А потом он увидел огромное зеркало которое стояло напротив стола с предметами в нем отражался худенький не складный мальчик с волосами цвета мышиной шкурки. Рубашка, которую отец надевал на него со слезами, принадлежала брату и смотрелась на нем мешком. В обще все вещи, что были сейчас на нем, были его брата, который утонул год назад.

В этом зале должен был быть не он, а его брат он был более достоин, он точно выдерживал посты и молится, не забывал. Еще пел в хоре и ходил в пять секций после помогал старушкам, и по сравнению с ним мальчик с мышиными волосами был тюфяком. Этот меч хорошо бы смотрелся в сильной руке брата, но не в его. Отец правильно говорил, что он ничтожество, которое недостойно и ногтя с мизинца брата.

— Но здесь ты — вдруг сказало отражение и улыбнулось.

— Ты говоришь? — изумленно спросил мальчишка и попятился к двери, через которую вошел.

— Не со всеми, с твоим бы братом не стал — произнесло зеркало смотря мальчишку.

— Почему не стал? — подходя ближе, поинтересовался заморышь, всецело веровавший в слова отца относительно его бесполезности.

— Этот меч ждал только тебя, ты и я мы одно целое — произнесло зеркало где у мальчишки в руках блестел ослепительный клинок.

Мальчик залюбовался своим отражением с клинком в руках, он даже как-то мужественней смотрелся, даже крупнее брата.

— Папа сказал ни чего не брать со стола и не марать святые предметы своими грязными руками — произнес мальчик пытаясь оторвать глаза от пленительного отражения. Руки так и тянулись к заветному мечу на столе.

Зеркало сменило изображение на шикарный зал, где ели особые гости папы римского, среди гостей был отец он пил кино и разговаривал с каким-то мужчиной. Отцу было весело, он и не думал о маленьком сыне, он разговлялся со всеми. На столе была еда которую ни когда не ел мальчик ибо отец говорил что он достоин только хлебов и рыбы, во искупление греха.

— Что за грех приписывает тебе отец? — спросило зеркало, принимая форму отражения мальчика.

— Не могу рассказать — ответил мальчик и слегка сжался

— Возьми меч, он придаст тебе сил и расскажи мне все я твой друг — ответило зеркало и перевело взгляд на клинок.

— Я не пошел со старшим братом на речку потому как не хотел, и он не вернулся отец и полиция искали его три дня, наконец выловили его тело, он запутался в остатках рыбацкой сети. Отец сказал, что если б я был рядом он бы выжил — ответил мальчик, взяв меч и почувствовал как сила растекается по его жилам. Меч был идеален абсолютен только и мел всего один легкий дефект который было не видно. У основания клинка переходящего в эфес имелась, маленькая трещи оставленная когда-то неведомым оружием. Мальчик почему-то это знал, и не только он увидел всех обладателей меча от грозных воинов до простых крестьян.

— У тебя есть любимый герой я могу перевоплотить нас в него сделать абсолютными как и этот меч — произнесло зеркало и заулыбалось ровной и белоснежной улыбкой.

— Я хочу стать прекрасным как высший ангел божий Серафим — произнес мальчик вспоминая какая прекрасная фреска была в церкви в их аббатстве. Там шестикрылый ангел спасал тонущую душу из гиены огненной, его золотые кудри блистали ярче нимба.